Ознакомительная версия.
Евгений Михайлович, директор школы и куратор небольшой группы подростков, занимающихся поисками артефактов, при формулировании нового задания был строг.
«Надеюсь, в этот раз вы справитесь», – сказал он, намекая на прошлую неудачу.
Ян, слушая его, лишь усмехнулся. Сам он вовсе не считал неудачей то, что они не притащили из Китежа чудесную икону святой Софии. Парень достаточно насмотрелся на святыню и хорошо помнил, что она сделала с его друзьями, чтобы понимать: выносить этот артефакт в наш мир нельзя. Ни в коем случае. Некоторые артефакты лучше не брать – и точка. Магия – не игра, особенно такая, действующая на подсознание. Да, вокруг иконы формируется некий идеальный мир, мир добра и справедливости – так, как понимает это странная сущность, именуемая святой Софией, но похожая на представителя языческих, очень древних сил. Солнце бывает согревающим, а бывает – сжигающим. Так вот, святая София как раз из этого разряда. Из разряда такого добра, которое, если побеждает, оказывается гораздо хуже любого зла. Александра оказалась права.
Он покосился в сторону сидевшей в кресле девушки. Она казалась холодной и, как всегда, отстраненной. Очень красивая, с четким профилем, какие выбивали на античных камеях. Почувствовав взгляд, Александра оглянулась на Яна, и на ее губах промелькнула теплая улыбка.
В последнее время между ними установились гораздо более теплые отношения, чем в начале знакомства. Впрочем, если сравнивать с периодом начала знакомства, и антарктический лед показался бы теплее.
– Ян, что ты думаешь об этом? – спросил тем временем Евгений Михайлович, адресуясь непосредственно к нему.
Неудивительно. Именно Ян отвечал в их патриотической группе, носящей название «Русичи», за ту мистическую область, что получила название магии.
Ян молчал. Он запустил пятерню в длинную асимметричную челку, закрывавшую добрую половину его лица, оглядел своих новых друзей: серьезного аккуратиста Глеба, влюбленного в рыжую романтичную художницу Ольгу; уже прыгающую от нетерпения и желания бежать куда-то Динку, самую младшую из группы, сдержанного до поры до времени Северина с пронзительно-яркими синими глазами, спокойствие которого было обманчиво. Парень снова взглянул на Сашу и наконец перевел взгляд на Евгения Михайловича – подтянутого мужчину уже в возрасте, казавшегося отставным полковником спецслужб (впрочем, Ян знал, что так оно и было).
– О Якове Брюсе ходит множество слухов, – наконец заговорил парень. – Конечно, я слышал об этой грандиозной личности. Но мне кажется, он не был магом или алхимиком в чистом виде. Скорее гениальный механик, ученый, исследователь. То, что в его библиотеке содержались тома, посвященные оккультным знаниям, еще ничего не значит. В те времена это было обычным явлением для любого книжного коллекционера, и тем более ученого. Тогда еще не представлялось возможным разграничить медицину, химию, биологию и магию. Любой успех казался чудом, а люди верили в первоэлементы…
– В общем, ты не веришь в то, что так называемый Брюсов календарь обладает силой и является артефактом? – перебил его директор, чуть заметно сдвинув брови.
– А вот этого я не говорил! – живо откликнулся Ян. – Артефактом может стать что угодно.
– К чему же тогда…
– Ну вы спросили мое мнение, я не знал, что сказать, поэтому и стал болтать первое, что придет в голову. Сами подумайте, если бы я молчал, то показался бы дураком и мог бы опозориться перед девушками!
Даже Александра едва заметно улыбнулась, а Динка и вовсе захихикала.
– Горбатого только могила исправит, – пробормотал Глеб, не удостоив Яна взглядом.
– А вот это антинаучно! Искривление позвоночника вовсе не исправляется могилой, – подлил масла в огонь Ян. – Хотя ты, конечно, о другом… Но и в этом случае не все плохие черты изживаются могилой. То есть не во всех случаях. Ты, конечно, слышал о тех, кому не помеха и смерть, – сказал он зловещим хриплым голосом. – О тех, кто встает из своих могил, причем становясь еще более ужасным, еще более мерзким, чем при жизни…
Динка снова захихикала.
– Тебе это не угрожает, – сухо заметил Глеб. – В данном случае совершенство уже достигнуто, хуже быть и не может.
– Если у человека не развито воображение, он ставит себе пределы и не способен на открытия, – сказал Ян, словно бы никуда не обращаясь, в пространство.
– Довольно. – Евгений Михайлович, молча наблюдавший за учениками некоторое время, покачал головой.
Лицо директора оставалось спокойным, но по стальному блеску серых внимательных глаз и чуть сдвинутым бровям становилось понятно, что шутить он вовсе не намерен и его терпению, кажется, пришел конец.
Спорщики замолкли.
Отношения между Глебом и Яном изначально сложились довольно напряженными, но за последние месяцы они даже ухудшились. Дело было в Ольге. Той самой рыжей художнице, в которую влюбился Глеб. Яну удалось спасти ее, и теперь девушка питала к нему искреннюю привязанность. Впрочем, Ян не сомневался, что Глеб ополчился на него вовсе не из-за этого. Глеб, такой идеальный, такой правильный, не терпит иронии и несерьезного отношения к святому делу. О, ему бы флаг в руки, и можно было бы еще поспорить, кто выстоит: Глеб или прущий ему навстречу поезд. Во всяком случае, Ян бы на это посмотрел. Со стороны. Но, самое главное, Ян точно знал, что Глеб считает предателем именно его.
С некоторых пор стало очевидно, что некто из числа близких к группе людей, а скорее всего, даже из числа самих «русичей» сливает информацию соперникам, ведущим безжалостную войну за артефакты. И, конечно, первым претендентом на титул предателя становился он, чужак. Ян даже в чем-то понимал Глеба. Гораздо проще подозревать во всех грехах новичка, к тому же крайне несимпатичного тебе лично, чем одного из товарищей, ставших для не знающего родителей Глеба единственной настоящей семьей. Это было бы так приятно и складно, если бы негодяем и предателем оказался именно Ян. Имелась только одна заковырочка: Ян точно знал, что это не так.
– Простите, – Глеб обращался к директору, а не к Яну. – Больше такого не повторится.
– Я надеюсь, – ответил Евгений Михайлович. И вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
– Может, вам подраться? – предложила Динка, переводя взгляд с Яна на Глеба.
Предложение было не лишено смысла: нет лучшего способа выпустить пар, чем хорошая драка, но в данном случае это просто не работало.
Глеб даже едва заметно поморщился, всем видом демонстрируя, что не станет марать руки о такого слабого и недостойного противника, как Ян. Они действительно были в разных весовых категориях. Глеб – хоть и очень стройный, поджарый, зато натренированный, состоящий из одних мускулов, Ян – астенического типа [7], очень худой и беспросветно отстающий на обязательных в школе спортивных тренировках. В общем, уж никак не ровня.
Александра поднялась со своего кресла и, подойдя к Глебу, едва заметно качнула головой. Ей не требовались слова, чтобы выразить осуждение и вместе с тем напомнить, что связывает их общее дело, а значит, подобные разборки не только бесполезны, но и вредны.
– Пойду полистаю материалы. – Глеб тоже поднялся. – И надо будет на днях съездить в бывшую усадьбу Якова Брюса, в Глинки. Кажется, сейчас там какой-то санаторий. Я забронирую комнаты?
Никто не возразил.
Александра нашла его в библиотеке, где Ян копался на полке со старинными фолиантами, пахнущими пылью и кожей. В их школьной библиотеке порой можно было найти удивительные тома, сделавшие бы честь любому среднему, а то и крупному музею. Редкие, в том числе уникальные издания, собранные со всех концов света, стояли плотными рядами, напоминающими воинские шеренги, на высоких дубовых стеллажах.
В библиотеке всегда царил полумрак, и, забравшись в массивное кресло с деревянными ручками в виде львиных морд и высокой прямой спинкой, можно было ощутить себя в прошлом, отгороженным ото всего мира. Неудивительно, что библиотека полюбилась Яну с первого же взгляда.
Правда, остаться одному ему удавалось здесь редко: это было царство Александры. Вначале девушку злило, что в ее исконные владения вторгся чужак, тем более чужак неприятный, раздражающий… Но затем, после того как они вместе побывали за гранью смерти, отношения коренным образом изменились. Нет, нежной дружбы, конечно, не получилось. До этого было, пожалуй, еще дальше, чем до Солнца, однако, кажется, Саша стала понемногу его понимать, вслушиваться не в слова, а в то, что стояло за ними. По крайней мере, Яну было приятно так думать. Там, у церкви, когда она положила свою руку поверх его, вдруг показалось, что у них действительно может что-то получиться…
– Ян, – окликнула его девушка.
Он оглянулся. Между ними в столбе неяркого света плясали миллиарды пылинок. Ян вдруг подумал, что это танцуют крохотные феи, живущие в пожелтевших старых фолиантах.
Ознакомительная версия.
