Понятна радость Сыроежкина, заставшего прилежного своего двойника в школе. Он точно предвидел: Электроник не теряет зря ни минуты. Для других каникулы – сплошной волейбол, футбол, купание, загорание и безделье. А Электроник – будущий ученый, чемпион мира по математике. Все лето день и ночь штудировал двойник Сыроежкина книгу за книгой. Может, обогнал и самого Таратара, – лето ведь длинное.
Разглядывая Электроника, Сергей сразу не заметил под столом черного взъерошенного пса. А когда заметил – удивился. Даже на корточки присел.
Пес смотрел на Сыроежкина из-под нависших прядей и не шевелился. Изучал.
– Кто это, Электроша?
– Это Рэсси, – спокойно сказал друг.
И хотя Сыроежкин с первого взгляда понял, что лохматый терьер сильнее дога, боксера, овчарки, сильнее и хитрее даже дикой собаки динго, было еще что-то таинственное в маленьком, очень спокойном Рэсси…
– Он твой, Рэсси?
– Моя конструкция.
Сыроежкин просиял: да разве его Электроник стал бы тратить силы на какую-нибудь заурядную собаку!.. Рэсси – это вам не Рекс и не Рэм…
– Привет, Рэсси! – окликнул пса Сергей.
Рэсси молчал.
– Ты, Сергей, мой друг, – скрипуче произнес Электроник, – и потому с этой минуты Рэсси будет слушаться тебя, как и меня.
– Я – это ты… – напомнил Сергей. – Значит, и для Рэсси тоже?..
– Слышишь, Рэсси? – спросил Электроник, и пес послушно махнул хвостом. – Мой друг Сергей – твой хозяин, как и я. Его слово – закон!..
Рэсси внимательно глядел то на Электроника, то на Сыроежкина и молчал. Сергей почувствовал серьезность приказания. Но не представлял, насколько это важная в его жизни минута. Сергей не знал еще, что перед ним особая машина, которой не нужно повторять приказы дважды; не знал, что машина навсегда запомнит первое знакомство, что слово «друг» для нее теперь значительнее всех остальных слов – это особый его, Сыроежкина, пароль – и что вообще Рэсси – это Рэсси.
– Привет, Рэсси! – весело повторил новый хозяин. – Привет, лохматенция!
Пес, заглянув в глаза Сыроежкину, кротко тявкнул и неожиданно протянул лапу.
– Ха-ха, лохматенция! – проскрипел Электроник, наблюдая церемонию.
– Вот так Рэсси! – расхохотался Сережка, тряся мохнатую лапу.
И вот тут-то, под столом учителя, сидя на полу в окружении друзей, Сыроежкин окончательно поверил, что все случившееся с ним весной этого года было на самом деле. Он вспомнил зеленый косогор у реки, яркое солнце и прямо на него вылезает из кустов кто-то очень знакомый, в такой же синей куртке, – сбежавший от профессора Электроник. А за ним волочится по траве шнур с вилкой для включения в сеть. А потом этот двойник жмет ему руку так же крепко, как и сегодня, и называет его другом. Они сразу же поверили в крепкую дружбу, поверили в то, что их ждут необычайные приключения.
И сейчас, видя, как смеется его друг, Сыроежкин подумал, что они знакомы тысячу лет.
А если с тобой рядом такой друг, как Электроник, значит, впереди еще немало разных историй.
– Ну-ка, лохматенция, покажи, что ты умеешь! – приказал Электроник.
Они вылезли из-под стола. Рэсси подпрыгнул до потолка, дважды кувыркнулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы.
– Дрессированная собака!.. – изумленно протянул Сыроежкин. – Знаешь, я сразу понял, что Рэсси самый ловкий в мире пес. Терьеры – они легко поддаются дрессировке.
– Собака – это еще не все, – загадочно произнес дрессировщик.
– А что же?
Электроник подвел приятеля к доске. Среди длинных, непонятных формул Сережка прочитал:
«Технический паспорт.
Имя, Рэсси – Редчайшая Электронная Собака, Страус. И так далее».
– Страус? – Сыроежкин вытаращил глаза.
– Лучший в мире стайер, – пояснил Электроник. – Стометровка – за три и две десятых секунды. Пожалуйста – вот формулы.
– Ого! Так не бегаешь даже ты! – похвалил конструктора Сыроежкин и стал читать дальше:
«Класс: Модель современная. Тип: неуничтожимая».
– Здорово! – выдохнул Сыроежкин. – Неуничтожимая! Не горит, не тонет, не плавится, не ломается, не разбивается, двоек не получает и всегда в хорошем настроении. Так?
– Приблизительно так. По новейшей теории моего учителя профессора Громова. Это самая совершенная модель, – ответил Электроник, а Рэсси, лежавший у его ног, замахал куцым хвостом.
«Основное правило поведения, – читал дальше Сыроежкин, – четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило поведения».
В этом пункте Электроник мелом дописал после слова «хозяин»: «И его друг». На что Рэсси утвердительно гавкнул, словно умел читать.
Электроник вынул из кармана маленькую металлическую коробку, протянул Сергею:
– Возьми. Это транзистор. Теперь Рэсси услышит тебя хоть за сотню километров. Ты – хозяин. Ты – друг. Я это уже говорил, Рэсси запомнил. Возьми!
Сергей осторожно взял легкий серебристый транзистор, не веря, что это – ему.
– Но я за лето забыл все формулы, все теоремы, которые знал! Как я буду командовать Рэсси?
– Командовать можно и обычными словами. Рэсси переводит их сам на язык формул.
Сергей облегченно вздохнул, тихо сказал в серебристую решетку транзистора:
– Рэсси, ко мне!..
Пес одним прыжком подскочил к новому хозяину, замер у ног.
Сергей внимательно осмотрел терьера: стоячие уши – одно чуть длиннее другого, умные глаза за космами шерсти, хвост морковкой. Раздвинул усы и, заглянув в рот, увидел красный язык и кинжалы острейших зубов. Пощупал прочные, удлиненные ступни.
– Как настоящая! – вздохнул Сергей.
– Точность до последнего волоска, – похвастал Электроник.
– И лает.
– Лают не одни собаки. Умеют лаять шакалы, лисицы, гиены, белухи, некоторые рыбы. Даже воробей, когда очень рассердится, рычит, будто собака. – Электроник, как обычно, все на свете знал и не допускал неточности в речи собеседника.
– Постой, – сказал Сыроежкин, потирая ладонью лоб. – Ничего не понимаю, все перепуталось в голове. Неужели то, что здесь написано, – про Рэсси? – Он показал на доску.
– Я и так стою возле тебя, – серьезно отвечал Электроник. – Что тут непонятного? В первой же строке сказано, чей это технический паспорт.
– «Редчайшая Электронная Собака, Страус. И так далее», – перечитал Сергей. – Значит, и для меня Рэсси будет Страусом. И так далее?
– Конечно. Мы уже решили раз и навсегда.
– Но ведь Рэсси не страус, не кошка, не дельфин, не ворона, – задумчиво продолжал Сергей.
– Не дельфин, не ворона, – подтвердил Электроник. – Он – все вместе. Рэсси – это Рэсси, машина специальной конструкции.
– Гениально! – вздохнул Сыроежкин. – Как ты это придумал?
– Когда все разъехались на каникулы, – стал рассказывать о себе Электроник, – я сначала не знал, что мне делать. Я, конечно, читал, занимался с отстающими, подготовил учебный материал для Таратара, – все это пустяки. Заходила однажды старушка, просила найти пропавший бидон. Я нашел. Звонил Виктор Неделин, знаешь, из десятого «А». Ему стало скучно на Черном море, и он решил потренироваться со мною в решении задач. Потренировался и больше не звонил… То и дело заглядывали разные люди. Придут, спросят: «Электроник?» Посмотрят на меня, покачают головой и уходят. Вот я и повесил на двери: «Без вопроса не входить». Без умного, конечно, вопроса…
Сереже стало жалко Электроника. Пока он в лагере гонял мяч, плескался в реке, уплетал завтраки и ужины, пел до хрипоты у костра, его друг проводил время в пустом и пыльном кабинете математики…
Правда, чуть позже, после встречи с учителем, жизнь Электроника переменилась. Профессор Громов привел его в институт и показал свою новую работу. Электроник внимательно читал страницы, заполненные мелким профессорским почерком. Он был хорошим математиком и достойным учеником Громова: не только мгновенно запоминал схемы и формулы, в них он видел смелое решение новых законов – законов движения, зрения, слуха, равновесия, выбора направления, защиты от опасности.
В эти минуты Электроник вообразил необычное существо…
– Ты все понял? – спросил Гель Иванович, внимательно поглядывая на ученика.
– Понял, – спокойно подтвердил Электроник.
– Видишь ли, мне нужна твоя помощь. Эти формулы для одного уважаемого научного журнала, который торопит меня со статьей. Но здесь не завершены некоторые расчеты. Я могу, конечно, сделать их сам, но ты считаешь гораздо быстрее меня.
– Завтра расчеты будут готовы.
– Прекрасно, – обрадовался профессор. – Значит, у меня в запасе еще один день, чтобы написать статью.
Электроник остался в лаборатории Громова. Он начал прилежно выполнять задание. Учителю он ничего не сказал о том существе, которое виделось ему в формулах, которое он потом назовет именем Рэсси.
Быть может, в ту ночь электронный мальчик представил свое появление на свет. Вспомнил громоздкие счетные машины, которые непрерывно проверяли сложные схемы. Вспомнил, как слой за слоем из тончайших пленок складывался его организм. И момент, когда он впервые увидел этот огромный сложный мир.
