и светил фонариком.
— Есть! — воскликнула моя подруга, указывая на разворот. — «Необычный приют для животных, — прочитала она заголовок и продолжила: — У каждого животного, попавшего сюда, своя особая и непростая история. Со многими из них в прошлом плохо обращались, не понимали их нужд и даже избивали. И вот те из них, которые уже и не надеялись на лучшую жизнь, могут начать все сначала в приюте Лизы Розенталь. Здесь они снова учатся доверять людям».
— Чудесно звучит! — заметил Алекс.
— А адрес? — спросила я. — Там должно быть написано, где это.
— В Ильцене, — сказала Фло, и голос у нее дрогнул. — Это не очень далеко от Гамбурга. Мы с Пенелопой несколько раз ездили туда на поезде. Здесь указан даже точный адрес: «Приют Розенталь», Ярмарочная площадь, 17, Ильцен.
Фло подбоченилась и по-особому взглянула на меня.
— Что? — угрюмо спросила я. — Что ты хочешь от меня услышать?
Фло улыбнулась:
— Хотя бы «спасибо»!
Я скрестила руки на груди.
— А за что?
Фло нетерпеливо отбросила волосы со лба.
— За то, что мы завтра сядем в первый же поезд, который идет в Ильцен, и отвезем Белоснежку в приют. Звонить туда рискованно — они могут отказаться. Но если мы туда нагрянем с козой, они от нас так легко не отделаются. Что скажешь?
Я уставилась на подругу:
— Просто безумие, — буркнула я. — Сумасшедшая идея.
Фло кивнула:
— Ты мне это уже как-то говорила. Помнишь?
Я поперхнулась. Конечно, помню. Это было не так уж давно. Фло предложила мне выяснить адрес отца Алекса, который как раз собирался писать статью о нашем ресторане. Идея была действительно сумасшедшая, но она сработала.
Я покрепче прикусила губу. И комок в горле исчез.
Алекс с Солом переглянулись. Белоснежка заблеяла, и в лунном свете мне почудилось, что козочка мне кивает.
Мама и Пенелопа считают, что мы с Фло еще не доросли до собственных мобильников. К счастью, у родителей Алекса и Сола на этот счет совсем другое мнение.
— Поезд в Ильцен отходит в шесть пятнадцать, — сообщил Алекс по телефону. Пару часов назад они с Солом умчались на вокзал. — Вы готовы?
— Спасибо, — как только они появились, я вернула телефон Солу. У Алекса в кармане были сто евро, которые я, как воришка, стащила из нашей кухни. Это те самые деньги, которые мы собрали. Вообще-то они предназначались на ограду. Но мы собирались купить на них билеты. В конце концов, разве это не помощь Белоснежке.
Фрау Балибар мы оставили записку. Вот она:
«Дорогая фрау Балибар!
Мы нашли местечко для Белоснежки и везем ее туда. Пожалуйста, позвоните нашим родителям, чтобы они связались со школой и объяснили причину нашего отсутствия. И пожалуйста, попросите их не волноваться. Мы надеемся вернуться вечером. Если что-нибудь пойдет не так — позвоним».
Мы подписались: «Лола, Фло, Алекс, Сол и Белоснежка» и добавили номера телефонов родителей.
— Не хочу даже думать, что у нас ничего не получится, — пыхтела я, пока мы с Фло бежали мимо закрытых магазинов.
— Об этом и в самом деле лучше не думать, — ответила Фло, застегивая куртку. На бледном утреннем небе еще висела луна, и воздух был довольно холодным. — У нас и без того полно проблем. Например, что мы скажем кондуктору, если он увидит козу. Собак можно возить в поездах. Я даже кошку видела один раз. Но коза…
Мы уже почти добрались до вокзала. Белоснежка была такая послушная, что просто поверить трудно. Всю дорогу она покорно трусила следом за нами. К счастью, прохожих на улицах почти не было. Правда, Фло начала заметно прихрамывать. Когда мы вошли в здание вокзала, она тихонько застонала.
— У тебя все в порядке? — встревожилась я.
Фло кивнула, но вид у нее был неважный. Да и я не чувствовала себя как огурчик. А чему удивляться? Мы всю ночь не спали. Теперь у меня ныл затылок, а глаза словно песком запорошило. Теперь я поняла, что мама имеет в виду, когда говорит «у меня нервы расходились». Такое чувство, что ты весь сделан из хрупкого стекла. Объявления диктора, доносившиеся из вокзальных динамиков, отдавались болью в ушах.
Возле справочного бюро нас поджидали Алекс и Сол.
— Быстрее! — воскликнул Алекс. — Поезд отходит через три минуты. Билеты уже у нас.
— И для Белоснежки? — спросила я. Алекс покачал головой, и я сердито толкнула его в бок. — А если за козу придется платить? Что мы тогда будем делать?
— Я как-то не подумал об этом, — виновато признался он. — Но теперь уже поздно. Бежим быстрее, а то опоздаем на поезд!
Поезд уже подали на посадку, на платформе было с десяток пассажиров, которые, к счастью, были слишком заняты, чтобы обращать внимание на четверку мальчишек и девчонок с козой.
Предпоследний вагон был почти пустой, но когда мы попадали на сиденья и отдышались, у меня в животе появилось какое-то странное ощущение.
— А если в поезде все пройдет нормально, — пробормотала я, — как мы доберемся в Ильцене к этому приюту?
— Автобусом, — ответил Алекс. — Номер 1973. Он довезет нас до Рыночной площади, а оттуда нужно пройти метров пятьсот, не больше. Кассирша мне все объяснила.
Поезд тронулся, и Белоснежка, которая стояла между сиденьями, с любопытством прижала нос к стеклу.
В Гамбурге в наш вагон сели два мальчика постарше нас и женщина, но они сидели в дальнем конце вагона и даже не смотрели в нашу сторону. Белоснежка глазела к окно и время от времени тихонько блеяла. Будто смотрела фильм в кинотеатре. Я закрыла глаза и открыла их, только когда почувствовала острый локоть Фло у себя на ребрах.
— Мы что, уже приехали? — пробормотала я и тут же услышала сердитый лай.
В вагон вошел мужчина, на поводке у него были два упитанных боксера, которые рвались к нам и бешено лаяли на козу.
— Владимир! Виталий! — пытался утихомирить их мужчина. — Сидеть! Тихо!
Боксеры унялись, но глаз с козы не спускали. Белоснежка попятилась к окну, и вдруг опустилась на пол и втиснулась под мое сиденье.
Алекс с Солом заухмылялись.
— Что тут смешного? — поинтересовалась я, прикрывая колени курткой, чтобы козу было не так заметно.
— Этот мужчина назвал своих боксеров именами братьев Кличко, — сообщила Фло.
— Не знаю таких, — пробормотала я.
— Это тоже боксеры, — пояснил Алекс. — Только двуногие.
— А! — но сейчас меня это интересовало меньше всего. Главное, чтобы эта парочка четвероногих оставила мою козу в покое.
Перед самым Ильценом вошел кондуктор, и боксеры снова подняли лай. Хозяину собак пришлось заплатить штраф,
