Участок был давным-давно расчищен, но в заболоченной почве у дороги прижилось несколько хилых деревцев красной ольхи и тянулись вверх пихты и земляничные деревья, запустившие глубоко в расселины скалы цепкие плети корней. У подножия скалы стояла скамья, сложенная из камней, на которых еще сохранились параллельные бороздки — свидетельство ледникового периода. Фрейн гордился этим очевидным доказательством древности своей земли. Геологией он не особенно увлекался, но все же однажды попытался отколупнуть от скалы пластину, надеясь отыскать какие-ни-будь окаменелости. Однако осколки камня брызнули в лицо, кусочек попал в глаз, надолго остудив его интерес к седой древности. С тех пор он довольствовался демонстрацией скамеечного камня случайным гостям, предоставляя им самим размышлять о глубинах времени.
— Ты здорово продвинулся, па, — фальшиво восхитился Грег, оглядываясь вокруг.
На вершине скалы лежала бетонная плита четыре на восемь футов. На ней для грядущих поколений были выцарапаны имена ФРЕЙН и ГРЕГ. К плите были прикручены болтами две параллельные полоски рельсов. Они продолжались и дальше, вниз по склону, укрепленные на тесно положенных шпалах. Каждый такой отрезок странной железной дороги тянулся на пять-шесть футов и скреплялся со следующим крепкими петлями с протянутым сквозь них штырем, что позволяло каждую секцию перемещать, вращая ее как на шарнирах. Благодаря этому необычная железная дорога легко, зигзагами спускалась с почти вертикального склона и обрывалась пока на полпути к подножию скалы. Как раз в этом месте и произошла та утренняя неприятность, которая так раздосадовала Фрейна, что он прервал работу и вернулся в дом подкрепиться домашним пивком.
— Остальные блоки рельсов рухнули на пляж, — огорченно произнес Фрейн. — Я не удивлюсь, если они здорово покорежены.
— Лучше бы забрать их, пока не начался прилив.
— Эта работка как раз для тебя, Грег. Придется тебе притащить их по лестнице.
Левее по склону круто спускалась вниз деревянная лестница, огибавшая летний домик и оканчивавшаяся почти у самого пляжа на травянистой площадке. Когда-то в далеком прошлом тут произошел оползень, сделавший ровную площадку недосягаемой для самой высокой приливной волны. На этом крошечном островке суши торчал наполовину вросший в землю, ободранный остов шлюпа длиной четыре фута. Выветренная временем серая древесина, засоренная ветками, тряпками, слоем гниющих листьев земляничного дерева, трухлявая палуба. Обрывки голубого брезента, когда-то покрывавшего кубрик и каюту.
Лодка была одной из отличительных особенностей пейзажа, но покоилась здесь так давно, что ее уже не замечали, как траву, камни, деревья.
— Знаешь, па, — сказал Грег, — вместо того чтобы тащить блоки на самый верх, а потом снова спускать тебе до нужной высоты, давай-ка обвяжем их веревками и будем подтягивать по мере надобности.
Фрейн с сомнением выслушал предложение сына, покачал головой, но признал его разумность. Он вздохнул.
— Пусть так. — Всегда он был окружен людьми с более острым, чем у него, умом. Вот и Памела быстро соображала. Грегу досталась ее сообразительность.
— Жди на площадке, а я спущусь вниз, на пляж, и привяжу конец веревки к рельсам. Потом ты сможешь поднять их, куда тебе надо.
Грег весело поскакал вниз, оставив Фрейна в одиночестве обозревать морские просторы. День был прекрасный, сейчас бы пойти под парусом, будь закончена лодка. Но пять лет назад, в день смерти Памелы, он потерял всякую охоту достраивать лодку. Однако когда-нибудь он непременно возьмется и завершит работу.
Мимо островов скользили парусные лодки, полз буксир, тащивший за собой цугом длинную вереницу связанных бревен. В открытые просторы Тихого океана стремился построенный на Тайване корабль с бушпритами и старинным, как на клипере, носовым украшением. Наверное, идет на Таити, с завистью отметил Фрейн.
Как-нибудь он и сам отправится этим путем.
Никаких иллюзий относительно работы в Ванкувере у Фрейна Поттера не было. Когда требовалось ответить в анкете на вопрос о месте работы, он чаще всего, горько улыбаясь, писал «мелкий государственный служащий». Это было похоже на сознательное самоуничижение. Сразу же приходило на ум дотошное копание в мелочах, рабская зависимость от всяческих инструкций, виделись склоненные лысые головы, скучные очки в роговой оправе и тягучие перерывы с питьем остывшего кофе. И все же он чуть-чуть лицемерил сам с собой. Если быть по-настоящему честным, надо числить себя не мелким, а, на худой конец, МАЛОВАЖНЫМ ЧИНОВНИКОМ, хотя, может, даже чуть более важным, чем, например, Берт Слейд.
С другой стороны, у него не было никакого желания становиться НАЧАЛЬНИКОМ. Начальники вынуждены брать работу домой, томиться на ленчах с промышленными магнатами и вдобавок всегда держать язык за зубами, опасаясь выдать какой-нибудь секрет. По крайней мере, лениво размышлял Фрейн утром в пятницу, мне не грозит выговор за то, что подвел правительство.
Вот тут-то он и ошибался.
Должность Фрейна, обозначенная на дверной табличке в его конторе, звучала длинно и многозначительно: «суперинтендант по транспортным средствам Юго-западного региона». Работа включала в себя надзор за парком автомобилей руководителей и других высоких чиновников и вдобавок ответственность за еще более обширный парк грузовиков и специальных фургонов. Под его началом было около семидесяти единиц транспортных средств, предназначенных для многоцелевого использования.
Однако в понимании Фрейна это был постыдно мизерный парк. Он следил за подведомственным ему транспортом, записывая погрузку-разгрузку, перегоны, заботясь о профилактическом ремонте, занимаясь несчастными случаями и поломками и все это занося на дискету. На столе у него стоял невероятно мощный компьютер, которому он дал прозвище Рыболов. Сноровистый Рыболов мог за доли секунды проделать любую, самую канительную работу, и служба в бюро по транспортным средствам была просто оскорбительна для его суперинтеллекта.
Сегодня Фрейн намеревался составить первую справку о средствах, необходимых на будущий финансовый год. И это будет лишь капля в океане расходов правительства. Он посидел мгновение, с неприязнью глядя в белый экран Рыболова, постукивая пальцами по дискете.
Затем, повинуясь мгновенному импульсу, запихнул дискету обратно в конверт, а его сунул в картонную коробку. Подкравшись к двери на цыпочках, он выглянул наружу. Все спали. Он вернулся к столу, отпер ключом левый верхний ящик и вытащил другую коробку с дискетами. Там было ровно двадцать две штуки. Одну за другой он скормил их Рыболову, утопив в неимоверной кладовой его памяти. Потом опять сложил дискеты, запер коробку в стол и набрал пароль, известный только ему, — «Фрейн Поттер».
Рыболов теперь обладал полной, чудовищно обширной информацией самого сведущего из всех известных человечеству уникального бюро по транспортным средствам.
Вся система управления заложена в цепкую память Рыболова. Фрейн занят был ее разработкой последние несколько лет. Все транспортные средства уместились на двадцати двух дискетах. Тут были легковые автомобили, грузовики, фургоны, мотоциклы, пожарные машины и все мыслимые на земле самодвижущиеся колесницы. Были тут и автобусы, и вагоны-платформы, и тракторы, и трейлеры, и зерноуборочные машины. Сюда входили танки и частные лимузины, пушки и бульдозеры, а кроме того, огромные чудовища с вращающимися лопастями, которые ходят по дну морскому, собирая водоросли. Все транспортные средства, известные Фрейну Поттеру, попали в его реестр.
Сегодня лишь малая толика этого гигантского призрачного парка машин будет использована на пользу провинции Альберта, которая объявила себя независимой и приступила к вооружению своих воинских формирований. Спешить не надо. Нельзя допустить ни малейшей ошибки или каких-либо организационных накладок. Ставкой в этой глобальной игре была судьба нации.
Зазвонил телефон.
— Поттер слушает.
— Па, я нашел ошейник Блюбоя в мусорном ящике за живодерней. Уверен, что это его ошейник. Ты же помнишь ошейник Блюбоя, ну тот, с маленькими золотыми шипами? Так вот, его я и нашел в мусорном ящике за живодерней. Ты и представить не можешь, что я вообразил!
— Что?
— Нет, скажи, что ТЫ собираешься с этим делать?
— Послушай, Грег, я же просил не звонить мне в офис.
Я занят. Мне надо быстро и точно соображать. Я не имею права ошибиться. У нас тут готовится крупная операция.
— Но ты же говорил, что всего-навсего руководишь бюро по транспортным средствам.
— И это правда, Грег. Но сегодня у нас большой день. Вряд ли ты осознаешь, насколько важно бюро по транспортным средствам для будущей жизни всех и каждого.
