— Благодарю вас, Магистр, — сказал лорд Азриэл. — Для начала я хочу показать вам несколько новых слайдов. Проректор, думаю, вам лучше всего будет видно отсюда. Может быть, вам, Магистр, удобнее будет занять кресло у гардероба?
Старик Проректор был почти слеп, и лорд Азриэл всего лишь проявил вежливость, предложив ему место поближе к экрану. Это означало, что Магистру придется сесть рядом с Библиотекарем, в каком-нибудь метре от убежища Лиры. И она услышала, как он проворчал, усаживаясь в кресло:
— Дьявол! Он знал о вине, не сомневаюсь. Библиотекарь ответил вполголоса:
— Он будет просить фондов. Если потребует голосования…
— Мы должны возражать, употребив все наше красноречие.
Послышалось шипение — это лорд Азриэл подкачал проекционный фонарь. Лира слегка передвинулась, чтобы увидеть экран, на котором уже появился белый круг света. Лорд Азриэл сказал:
— Нельзя ли привернуть лампу?
Кто-то из Ученых поднялся с места, и в комнате потемнело.
Лорд Азриэл начал:
— Некоторые из вас, вероятно, знают, что двенадцать месяцев назад я отправился на Север с дипломатической миссией к Королю Лапландии. По крайней мере, таков был повод для поездки. На самом деле цель моя находилась севернее, уже во льдах — я намеревался выяснить, что случилось с экспедицией Груммана. В одном из последних донесений Груммана Германской Академии говорилось о некоем природном явлении, наблюдающемся только на Крайнем Севере. Я намерен был исследовать его и одновременно выяснить все, что можно, о Груммане. Но первый снимок, который вы увидите, не связан прямо ни с тем, ни с другим.
Он вставил слайд в рамку и опустил в фонарь. На экране появилась круглая фотограмма, в резких контрастах черного и белого. Снимок был сделан при полной луне: на среднем плане черная хижина среди снегов, с толстым слоем снега на крыше. Рядом — целый строй философских приборов, похожих на те, что Лира видела в Антарном Парке по дороге в Ярнтон: покрытые толстым инеем антенны, провода, фаянсовые изоляторы поблескивали при лунном свете. На переднем плане стоял, приветственно подняв руку, человек в меховой одежде с капюшоном, почти скрывавшим лицо. Сбоку от него — фигура поменьше. И все это залито мертвенным светом луны.
— Эта фотограмма сделана на стандартной эмульсии с нитратом серебра, — сказал лорд Азриэл. — А теперь посмотрите другую, снятую с той же точки всего через минуту, но на новой, специально изготовленной эмульсии.
Он выдвинул первый слайд и вставил другой. Этот был гораздо темнее, словно отфильтровали лунный свет. Горизонт по-прежнему был виден — и темные очертания хижины под снежной шапкой, но все приборы скрывала темнота. А человек полностью изменился: его окутывал яркий свет, и из поднятой руки бил фонтан светящихся частиц.
— Этот свет, — сказал Капеллан, — он идет сверху или снизу?
— Он идет сверху, — ответил лорд Азриэл, — но это не свет. Это Пыль.
Слово было произнесено так, что Лире оно представилось написанным с большой буквы, как будто это не простая пыль. И реакция Ученых подкрепила это впечатление: послышалось несколько удивленных «ах», и все разом умолкли.
— Но как…
— Разве…
— Не может…
— Джентльмены! — раздался голос Капеллана. — Позвольте лорду Азриэлу объяснить.
— Это Пыль, — повторил лорд Азриэл. — На пластинке она запечатлелась как свет, потому что частицы Пыли воздействуют на эту эмульсию так же, как фотоны на серебряную эмульсию. Отчасти для того мы и отправились на Север, чтобы ее проверить. Как видите, фигура человека хорошо различима. А теперь присмотритесь к тому, что слева от него.
Он указал на неясную фигуру поменьше.
— Я думал, это — деймон человека, — сказал Исследователь.
— Нет. В это время деймон обвивал его шею, имея вид змеи. А смутная фигура рядом — ребенок.
— Поврежденный ребенок?.. — произнес кто-то и, судя по тому, как осекся, сам понял, что этого не надо было произносить.
Наступила мертвая тишина. Потом лорд Азриэл спокойно сказал:
— Ребенок не поврежденный. И это, учитывая природу Пыли, самое интересное, не так ли?
Несколько секунд все молчали. Затем послышался голос Капеллана.
— А, — выдохнул он, как истомленный жаждой человек, который залпом осушил стакан воды и, поставив его, переводит дыхание. — А потоки Пыли…
— Идут с неба и окутывают его как бы светом. Вы сможете ознакомиться с этим снимком подробнее: я оставлю его здесь. Я показал его вам лишь для того, чтобы продемонстрировать возможности новой эмульсии. А сейчас покажу вам другую картинку.
Он сменил слайд. Этот снимок тоже был сделан ночью, но уже без лунного света. На переднем плане смутно вырисовывались на фоне низкого горизонта несколько палаток, а рядом груда деревянных ящиков и сани. Но самым интересным здесь было небо. Струи и полотнища света перекрывали его, словно занавеси, подвешенные на невидимых крюках на высоте в сотни километров и раздуваемые каким-то немыслимым ветром.
— Что это? — спросил Проректор.
— Аврора Бореалис.
— Отличная фотограмма, — заметил Пальмеровский Профессор. — Одна из лучших на моей памяти.
— Извините мое невежество, — послышался дрожащий голос старика Регента, — но если я и знал когда-нибудь, что такое Аврора, то забыл. Не то ли, что называется Северным Сиянием?
— Да. У этого много названий. Это потоки заряженных солнечных частиц исключительной плотности и силы, сами по себе невидимые, но вызывающие свечение, когда они взаимодействуют с атмосферой. Если бы было время, мне бы окрасили снимок, чтобы вы могли увидеть цвета: бледно-зеленые и розовые по большей части, с малиновым отливом по нижней кромке этого светящегося занавеса. Снимок сделан на обычной эмульсии. Теперь посмотрите на снимок, сделанный на специальной эмульсии.
Он вынул слайд. Лира услышала тихий голос Магистра:
— Если он потребует голосования, мы можем сослаться на статью о пребывании. Из последних пятидесяти двух недель он отсутствовал в Колледже тридцать.
— Он уже привлек на свою сторону Капеллана, — вполголоса отозвался Библиотекарь.
Лорд Азриэл вставил в рамку фонаря новый слайд. На нем был тот же ландшафт. Но, как и в предыдущем случае, многие детали, видимые при обычном свете, здесь выглядели гораздо тусклее — в том числе светящаяся завеса в небе.
Но посреди Авроры, высоко над сумрачной равниной, Лира различила что-то плотное. Она припала к щелке, чтобы разглядеть получше, и увидела, что Ученые тоже вытянули шеи. Когда она присмотрелась к картине, ее охватило изумление. В небе обозначился силуэт города: в воздухе висели башни, купола, стены… дома и улицы. Она чуть не вскрикнула от удивления.
Кассингтоновский Ученый сказал:
— Это похоже на город.
— Совершенно верно, — сказал лорд Азриэл.
— Город иного мира, надо полагать? — презрительно осведомился Декан.
Лорд Азриэл оставил его слова без внимания.
Среди Ученых пробежал шумок — словно всю жизнь они писали трактаты о существовании единорогов, которых никогда не видели, а тут им привели живой, только что пойманный экземпляр.
— Теория Барнарда-Стокса? — сказал Пальмеровский Профессор.
— Это я и хочу выяснить, — ответил лорд Азриэл.
Он стоял сбоку от экрана. Лира видела, как его темные глаза перебегают по лицам Ученых, а рядом с ним светились зеленым глаза его деймона. Вся почтенная аудитория подалась вперед, вглядываясь в снимок Авроры, только Магистр и Библиотекарь сидели, откинувшись в креслах и почти соприкасаясь головами.
Первым заговорил Капеллан:
— Лорд Азриэл, вы сказали, что хотели выяснить судьбу экспедиции Груммана. Доктор Грумман тоже изучал это явление?
— Полагаю, да, и полагаю, что он успел многое узнать. Но не сможет рассказать нам об этом, потому что он погиб.
— Не может быть! — вырвалось у Капеллана.
— Боюсь, что так, и у меня есть доказательство.
Снова по Комнате Отдыха пронесся взволнованный шумок; по указанию лорда Азриэла двое или трое Ученых помоложе вынесли вперед деревянный ящик. Лорд Азриэл вынул последний слайд, но фонаря не погасил и, наклонившись в круге резкого света, стал вскрывать ящик. Магистр поднялся, чтобы видеть его, и загородил от Лиры происходящее. Дядя сказал:
