Это веселый голос лейтенанта. Пионеры отгоняют сон. На острове яркий, светлый день.
— Умываться! — командует Хиллар.
Словно нет позади суровых испытаний. Есть только ясное небо, солнце, лес и птичье пение. Обычный лагерный день.
Холодная вода родника смывает последние остатки сна. По дороге на площадь Костров — это название сегодня получила поляна, казавшаяся вчера пионерам самым жутким местом на острове, — они все вместе сворачивают на Поляну Мужества. Долго стоят пионеры возле сирени и восьми черемух. Теперь они лучше понимают цепу, которой оплачены сегодняшнее ясное небо, солнечный свет и птичье пение в родных лесах.
«Тий-тий-тий-тий… Тий-тий-тий-тий…» — долго сопровождает их тихая и немного грустная песенка синиц.
— Налетай, ребята, налетай!.. — улыбаются на площади Костров уже приступившие к еде военные.
Здесь царит хорошее настроение, деловая торопливость и дружеская готовность прийти на помощь.
— Ну, ребята, как спалось? — спрашивает капитан. — Ночью ваш храп был даже здесь слышен. Я уже опасался, что вы своим львиным урчанием испугаете визитеров!
— Визитеров? — Пионеры не понимают. Но это именно так, и вскоре они собственными глазами видят троих незваных гостей.
— Нам было известно, — рассказывает капитан, — что среди болота скрывается маленькая банда. Их радиопередатчик на острове мы давно запеленговали и расшифровали их код. Так мы позавчера узнали, что сюда должны сбросить на парашютах трех шпионов. Они так поспешили с этим делом, что нам уже почти не осталось времени для подготовки к соответствующему приему. Важно было, чтобы наше появление здесь оказалось для них неожиданным и чтобы внезапность нашего появления не позволила им снова выйти на связь. Кстати, наши работники весьма досадовали, когда тут что-то случилось с антенной. В худшем случае из-за этого могла провалиться вся операция, но, к нашему и, как теперь ясно, вашему счастью, Хансен нервничал. Он не сообщил истинную причину нарушения связи, а передал, что была пустяковая поломка.
Когда мы пустились в путь, стало известно о вашем исчезновении, и начальник вашего лагеря предупредил нас, что, возможно, вы заблудились и попали в болото. Овчарки вывели нас на ваш след…
Ваши следы на болоте и острове сильно облегчили нам всю операцию… Операция, как вы знаете, прошла успешно. Вот и вся история.
— Но карты? Кто нарисовал и спрятал эти карты? Капитан разводит руками.
— Об этом мы пока знаем столько же, сколько и вы. Наступает время пускаться в обратный путь.
— Товарищ капитан, могу я понести бандитское ружье? — нервничает Урмас.
— Если силы есть — неси! — соглашается капитан. — Карабин — твой и Яана трофей.
— Товарищ капитан, — вскоре снова обращается к нему Урмас и просительно смотрит в глаза, — товарищ капитан, я вас очень прошу… нельзя ли мне разок выстрелить?
— Хм?.. — Лицо у капитана строгое, но глаза веселые. — Действительно, ружье несешь, а стрелять нельзя! Ну что ты скажешь? Ладно, давай стреляй! Выпусти целую обойму! Пусть будет вместо салюта, и еще… Пусть знают, что у нас даже мальчишка защищает, как настоящий мужчина, свою страну! Вот так, пионер, давай стреляй! — На загорелом лице капитана обнажаются в улыбке белые зубы.
И на том месте, где пионеры два дня назад вступили на Партизанский остров, счастливый Урмас впервые стреляет из настоящего карабина. Он не жадничает и распределяет патроны поровну между всеми. Только Яан на носилках не участвует в радостной суете друзей.
Погода безветренная и жаркая, а голое болото вокруг такое же недружелюбное, как тогда, когда они шли сюда. Но на лицах пионеров, в их глазах и осанке появилось что-то новое, чего не было до встречи с Партизанским островом. Они возмужали.
Сначала лишь в бинокль, а вскоре и невооруженным глазом видна синеющая полоска леса. За этим лесом лагерь, дом, друзья и близкие… Может ли кто-нибудь отнять все это у них? Нет, не может!
Когда утомленные путешественники прибыли наконец в лагерь, их закидали десятками, сотнями вопросов. Но они не в состоянии отвечать, они забираются в свою славную, родную палатку и не проходит минуты, как погружаются в глубокий сон.
А в штабе лагеря вытянулся по стойке «смирно» Хиллар. Начальник лагеря гасит папиросу и протягивает ему руку.
— Я еще не знаю всего, но знаю — вы вели себя мужественно, так, как требует того ваш комсомольский билет и пионерский галстук. Благодарю как коммунист! И как коммунист я должен потребовать, чтобы тебе вынесли строгий выговор с занесением в учетную карточку. Думаю, ты понимаешь почему? — Он достает из ящика стола записку.
Хиллар расшифровывает ее:
«Двигаться скрытно вдоль края болота полтора километра вправо, найти там засаду союзников и ждать сигнала».
— Где… где это было спрятано?
Старший пионервожатый смеется.
— Там, где не было жизни, — возле большого валуна.
— Но, с биологической точки зрения, на земном шаре вообще нет таких мест, где бы не было жизни, — вспоминает Хиллар слова Пеэтера, — а ведь валун страшно зарос мхом!
Лица смеющихся становятся неловко серьезными: до этого штаб не додумался.
Начальник лагеря хмурит брови.
— Тебе наказания не будет, — говорит он Хиллару. — А штабу игры следует всыпать. В качестве премии за такую… нелогичную выдумку!
Хиллар коротко докладывает о походе на Партизанский остров.
— Что касается гатей через болото, — замечает начальник лагеря, — то в народе говорят, что они проложены в далеком прошлом, когда наши предки поднялись против господ. Среди непроходимых болот будто бы находился лагерь повстанцев. Ни одному врагу, говорят, не удалось пробраться в это убежище. Так рассказывают старики. Теперь, стало быть, доказано, что легенда не выдумка.
— Но кто нарисовал карты? Кому они были предназначены? Когда их туда спрятали? Кто мог нанести на карты потайные тропы?
Вопросы Хиллара остаются без ответа.
Хиллар получает разрешение идти спать. Начальник лагеря снова закуривает — ой сколько папирос выкурил он за эти два дня! — и отдает распоряжение:
— Завтра вечером костер! Начинайте подготовку! Материала для костра не жалеть — четвертое звено третьего отряда заслужило такую честь!
Из-под высоких берез давно уже исчезли белые палатки. Мятежный ветер гонит через площадку для костра опавшие листья. С укором протягивают к серому небу свои оголенные ветви клены и липы. По ночной изморози бродит пасмурная поздняя осень в обнаженном лесу и по убранным полям и лугам.
Летний загар еще не сошел с лиц ребят, но летние захватывающие приключения отступили уже далеко, их заслонили новые задачи учебного года. Много новых забот у члена совета дружины Ааду. А Сальме теперь звеньевая в своем четвертом звене. Время от времени почтальон приносит в школу адресованные четвертому звену письма от учащегося одного из сельскохозяйственных техникумов Хиллара Пыльдмаа, и тогда собираются у пионеров четвертого звена их сотоварищи по отряду и дружине. Жадно слушают ребята рассказы о том, почему правое предплечье члена совета отряда Яана ноет перед большими дождями, почему председатель совета третьего отряда Урмас больше не боится собак и ночной темноты, как важно умение разгадывать шахматные комбинации, которым владеет Пеэтер, и как поймали бандитов на Партизанском острове. И еще не случалось, чтобы кому-нибудь не хватило такта, если в устах рассказчика какой-нибудь эпизод, ранее выглядевший более скромно, приобретал новую волнующую деталь…
В один из дней, когда дождь незаметно переходит в широко расправивший крылья мокрый снегопад, перед школьным зданием останавливается вездеход с брезентовым верхом. Десятки пар глаз с нарастающим интересом следят, как из машины высаживается высокий мужчина в военной форме и входит в дверь школы.
— Ребята, настоящий генерал идет к нам в школу! — кричит взволнованно на весь коридор какой-то малыш-первоклассник, с восхищением уставившись на золотые погоны. — Идите скорее смотреть!
Гость в высокой папахе дружелюбно кивает глазеющим на него со всех сторон мальчишкам и девчонкам. Внимательно, словно пытаясь кого-то узнать, бегло вглядывается во все лица. Затем стучит в дверь учительской.
— Стало быть, вы и есть те отважные? — спрашивает седой военный у пятерых пионеров, приглашенных в учительскую. — Разрешите представиться — гвардии полковник в отставке Вийрелайд!
В маленьком зале школы собрались все учащиеся. На почетном месте сидели пионеры четвертого звена. Все внимательно слушали рассказ полковника.
— …Итак, когда я познакомился с материалами следствия по делу о бандитах, пойманных на Партизанском острове, я не мог отказать себе в удовольствии увидеть тех, кто самоотверженно продолжил традиции нашей партизанской борьбы. Так я оказался среди вас…
