Но тут, кроме парка, было еще много красивого и интересного. Маленькие домики из картона с прорезанными окошками, открывающимися дверями и нарисованными клумбами. Каменные дорожки, тропинки и заборчики. Все такое знакомое и уютное. Яблони и вишни рядом с парком — непонятно, из чего, но удивительно похоже. Даже речка и камни, и огромный мост из вырезанной жестянки над двумя берегами.
— Ого… Как же ты все это сделал?
— Я с Райаном вместе. Он мне иногда помогал. Правда, красиво?
— Еще как… Это… просто здорово!
— Только знаешь что? Я не стал гимназию делать. Я подумал — ну ее. Ничего, верно? Или нужна?
— Нет, Дэм… Тут уже ничего не надо… А как же ты траву приклеил?
— Да просто. Кончики подогнул, и приклеил густо. Только ее каждое лето надо менять. Она высыхает. Он у меня всегда летом стоит на этой тумбочке. Уже два года, это третий. А зимой я вату кладу, будто снег.
— Это просто здорово, — восхищенно сказал я. — Это даже… оранжево.
— Оранжево?
— Так Дэмиэн говорил. Когда было что-нибудь отличное, он говорил — оранжево. Ярко, красиво… он любил.
Дэмиэн потрогал травинку и осторожно посмотрел на меня. Я уже рассказывал ему о брате. Он всегда слушал меня, всматриваясь куда-то вдаль и сидя тихо-тихо, почти не дыша. Лицо у него становилось немного странное — такое задумчивое и серьезное, совсем взрослое. А иногда он поднимал глаза, и я видел, что он как будто хочет что-то сказать. Но он никогда ничего не говорил. Только слушал. И я смотрел на него и сбивался с рассказа. У меня внутри что-то обрывалось, когда он поднимал голову. О чем он думал, этот тоненький маленький пацан? О чем думал мой брат в последнюю минуту? И о чем думал Господь, велев погубить сотню людей?
— Я тоже люблю, — сказал мальчик. — А мы похожи хоть чуть-чуть?
Я опустил ложку в пустую тарелку и провел пальцем по мостику над речкой. Даже фонарики Дэмиэн приспособил к нему. Настоящие фонарики от гирлянды.
— Похожи. Очень похожи. Только он никогда не сумел бы сделать такой город.
— Да я же не об этом…
— Я знаю, — я надолго замолчал, напряженно смотря в пустую тарелку, и добавил: — Я вот все думаю — ну почему мы не пошли тогда в хвост все вместе? И почему туда пошел я? Чего мне не сиделось на месте?
— Но ведь это же лучше…
— Это несправедливо. Он сделал бы много хорошего, я знаю. А я… я живу, как… Я даже не знаю, как это называется. Вообще ни к чему. Незачем.
— Ты же сам себя так настроил. Сам говоришь — у Шона теперь семья. Разве у тебя не может быть семьи? Ну… другой.
Я постучал ложкой по донышку. У меня не может быть семьи. У меня вообще нет будущего.
"Меру окончательной расплаты каждый выбирает для себя", — вспомнил я стихотворение на обороте старой черно-белой фотографии. Я вспомнил ровные размашистые буквы, и мне стало не по себе.
— Не… я уже отвык. Знаешь… я, наверное, собаку себе заведу, — пошутил я, а Дэмиэн обрадовался.
— Да? А мне можно будет с ней гулять?
— Да я шучу, Дэм. Куда мне собаку-то? Ей жить где-то надо. И мне, кстати, тоже. Чего мне делать-то теперь? Не ночевать же в парке, в самом деле.
— А квартиру тебе не отдадут?
— Я же за нее три месяца не платил. Ее конфисковали.
— А как же ты ее купил? — вырвалось у Дэма. Он смутился, испугавшись обидеть меня вопросом, но я его правильно понял. И к тому же он был прав — сам я бы никогда не сумел бы не то что купить — просто снять себе квартиру или хотя бы комнату. Поэтому я не обиделся, только развеселился.
— Продал ту, что в Альтере и переехал сюда. Все очень просто…
— А зачем? Разве в Альтере не лучше?
— Ну… как тебе сказать. Побогаче, чем тут.
Дэмиэн притих и задумался.
— Да. Наверное, тут все-таки лучше, — решил он, а я не сдержал улыбки. Нет, все-таки Дэм был удивительный человек.
А я и сам считал, что Гальер лучше Альтера, хотя и меньше в десятки раз. Я не люблю большие города, похожие на муравейники. Никакого сравнения с узенькими улочками нашего парка. Хотя как знать — возможно, я остался бы жить там, если бы был умнее.
— Налей мне еще борща, а? — попросил я, встал из-за стола, подошел к окну и оперся лбом о стекло. Дэмиэн шмыгнул носом, взял тарелку и пошел вниз. Я посмотрел из окна. Вид был очень красивый: аккуратный зеленый дворик, потом узенькая улица, развилка дорог, а вдалеке — совсем чуть-чуть, самый краешек — обрыв и уголок моста. Я попробовал найти свой бывший дом, но за деревом не было видно.
"А ведь правда, где я теперь жить буду?" — подумал я и услышал, как включилась микроволновка. Что-то зашуршало над правым ухом. Я вздрогнул и заметил полку, а на полке — клетку с каким-то непонятным зверьком.
Зверушка была блестящая и гладенькая, черно-белая, довольно большая. Она внимательно изучала меня своими черными глазами-бусинками и смотрела, не мигая. Я испуганно попятился, но потом протянул сквозь прутья клетки палец. Зверек вцепился в него маленькими коготками. Совсем не больно, только смешно. Я погладил зверька одним пальцем.
— А, это Швайн, — сказал Дэмиэн сзади. Я снова вздрогнул.
— Как ты тихо. Я так и помереть могу. Меня сначала он напугал, а потом ты. Это ведь хомяк, да?
— Сам ты хомяк. Это Швайн! Морская свинка. Ей уже два года. Так что она старше тебя и меня, вместе взятых. Знаешь, когда я только начал делать город, она в нем жила. И даже в фонтаны помещалась, — засмеялся Дэм. — Она теперь толстенькая. Я ее перекормил.
— Похоже на то… А то я смотрю — слишком уж здоровая для хомяка.
— Она еще должна вырасти. Наверное… Я ее к ветеринару водил, он сказал, что она будет большая. А как думаешь, как она отреагирует, если я кота в дом принесу?
— Она, пожалуй, нормально… А вот Райан?
Дэмиэн засмеялся и достал свинку из клетки.
— Хочешь подержать?
— А она… не сломается? То есть я хотел сказать — я ее не задушу?
— Если не сожмешь. Не сжимай, а то поцарапает.
Я боязливо взял свинку на руки.
— Дэм… скажи, ну что мне делать?
— А что случилось? Поцарапала? — испугался мальчик.
— Да при чем тут твой хомяк… Свинка. Как я без дома-то буду? Я, наверное, уже не смогу, Дэм. Привык… хоть и драная квартира была… а была.
— Давай тебе квартиру снимем, — предложил Дэмиэн. — У меня деньги есть, правда. Хватит. Ты постой, не отказывайся. Послушай… мне Райан их пачками дает. А я их откладываю. Там сейчас у меня много. Очень много, тебе хватит. Итан, ты не думай ничего такого. Отдашь потом, когда будут. В долг. Так нормально? Какая разница, двенадцать мне или тридцать? А может, давай тебя на работу хорошую устроим. А то ты все таскаешь эти ящики, как бомж какой.
— Отчего же "как"? Бомж и есть.
— Да перестань ты! Ну придумаем что-нибудь! Слушай… а есть еще один вариант. Есть у Райана квартира в другом районе. Далековато, на другом берегу, но жить там можно. Она уже старенькая, там давно никто не живет. Там мама и папа раньше жили. Еще когда меня даже не было. И банка не было. Там хорошо, и туда никто не заходит. Только надо убраться и, может, что-то подкрасить. Ты можешь там жить.
— Да не могу я там жить, как же ты не понимаешь. Твой дядя меня ненавидит. Если он меня заметит там, у кладбища будут две досрочные заявки.
— Почему две?
— А себя тоже посчитай…
— Да вовсе он тебя не ненавидит.
— Да. Только чуть не убил однажды.
Это было две недели назад. Дэмиэн зачем-то рассказал Райану обо мне. Хотел представить меня в лучшем свете. Сказал, что я здорово рисую и что нарисовал его самого, Дэмиэна, очень похоже. Не берусь отрицать этот факт — получилось и правда неплохо. Я четыре дня рисовал портрет Дэма, и с каждым днем получалось все лучше. Чем больше я узнавал этого мальчика, тем живее он получался на холсте. Райан, естественно, пожелал узнать этого художника, наверняка ожидая увидеть воспитанного паренька-студента в белой рубашке и отглаженных брюках с альбомом под мышкой.
Его ожидания не оправдались. Я оказался лохматым небритым парнем неопределенного возраста с уродливым шрамом на щеке. От меня здорово несло дешевым табаком, а о рубашке и брюках Райан даже забыл. Я был одет в неизменную потертую олимпийку и такие же джинсы. Я сидел тогда на траве, курил сигарету и рисовал кошку, сидящую на трухлявом пне с поганками. Еще одна сигарета торчала у меня за ухом из-за длинных черных волос. Кошка была красивая, а я — не очень. Я посмотрел на Райана снизу вверх и криво улыбнулся. А когда Райан взял Дэмиэна за плечо и отвел на несколько метров от пня, я понял, что влип.
— Послушай, Дэм… Где ты встретил этого бомжа? — услышал я.
— Почему бомжа? — обиделся за меня мальчик. — У него есть квартира.
— Пойдем, Дэм. Знаешь… Ты больше к этому туберкулезному типу не ходи, ладно? Подружись с кем-нибудь из гимназии. Это… иди домой. Я с твоим знакомым поговорю.
