И звери заметили слезы в ее глазах, слезы радости от встречи с родимой страной.
Доктору очень не хватало цилиндра — его сдуло в море во время шторма. Даб-Даб отправилась на поиски и скоро заметила, как вдали на волнах покачивается что-то похожее на игрушечную лодку. Подлетев поближе, утка обнаружила пропавшую шляпу, а в шляпе — неожиданно белую мышь, дрожащую от страха.
— Ты что здесь делаешь? — набросилась на нее Даб-Даб. — Тебе же было велено оставаться в Падлби!
— А я не хотела оставаться, — затараторила мышь, — я решила посмотреть, на что похожа ваша Африка. К тому же у меня здесь родственники. Я спряталась в багаж и попала на корабль вместе с морскими сухарями. А когда корабль затонул, ох, как я испугалась — пловец-то из меня никудышный. Вот и плыла, плыла, пока сил хватало, совсем измучилась, думала — конец. Тут мне и подвернулась шляпа нашего старого Доктора. Конечно, я забралась сюда, уж больно помирать не хотелось.
Утка вытащила из воды шляпу с мышью и отнесла на берег Доктору. Все собрались вокруг мокрого цилиндра, разглядывая нарушительницу, а Полинезия заметила:
— Безбилетный пассажир — вот как это называется.
Чтобы освободить для мыши удобное местечко, пришлось вывалить вещи из чемодана и укладывать их по-новому. Вдруг Чи-Чи предостерегающе подняла палец:
— Тише! Я слышу в джунглях чьи-то шаги.
Все замолчали и насторожились. Из-за деревьев вышел очень черный человек.
— Что вам здесь надо? — спросил он.
— Я Джон Дулитл, доктор медицины, — объяснил Доктор. — Меня позвали в Африку лечить больных обезьян.
— Вы все должны явиться к Королю, — потребовал негр.
— К какому еще королю? — пытался протестовать Доктор, который не хотел терять напрасно ни одной минуты.
— Королю Джоллиджинкии. — Негр был непоколебим. — Вся земля принадлежит ему. Каждый чужестранец обязан предстать перед ним. Следуйте за мной.
Путешественники кое-как собрали вещи и углубились в джунгли, покорно следуя за черным человеком.
ГЛАВА 6
ПОЛИНЕЗИЯ И КОРОЛЬ
ПРОДРАВШИСЬ сквозь густые заросли, они попали на широкую, ровную поляну. Посередине стоял королевский дворец, слепленный из какой-то особенной грязи. Здесь жил Король со своей Королевой Эрминтрудой и сыном Бампо. Принца не оказалось дома — он ловил на реке лосося. А Король с Королевой восседали перед дворцовой дверью, защищенные от солнца зонтом, причем Королева Эрминтруда дремала.
Выслушав объяснения Доктора, Король заявил:
— Вы не имеете права путешествовать по моей земле. Много лет назад один белый человек очутился на этом побережье. Я был очень добр к нему. А он выкопал в моей земле ямы, чтобы достать оттуда золото. Он убил всех слонов, чтобы отнять у них бивни. А потом уплыл — ночью, тайком, даже не поблагодарив меня. И никогда больше я не позволю ноге белого человека ступить на землю Джоллиджинкии.
Он повернулся к стоящим рядом неграм и приказал:
— Заберите медицинского человека и этих животных и заприте в самой крепкой из моих темниц!
Шестеро черных людей схватили Доктора вместе с его друзьями и бросили в каменную тюрьму.
Крошечное оконце под самым потолком было зарешеченным, дверь — крепкой и толстой. Настроение у всех совсем испортилось, а поросенок Габ-Габ даже заплакал. Чи-Чи тут же пригрозила отшлепать его, если отвратительный рев не прекратится, и он быстро успокоился.
— Никто не потерялся? — спросил Доктор, когда его глаза немного привыкли к тусклому свету.
— Вроде бы никто, — ответила утка, но решила все-таки проверить и посчитать.
— А где Полинезия? — спохватился крокодил. — Ее нет.
— Ты уверен? — встревожился Доктор. — Надо искать. Полинезия! Полинезия! Где ты?
— Мне кажется, она удрала, — проворчал крокодил. — Вполне в ее духе. Бросить друзей в беде и потихоньку улизнуть.
— Я не из таких, — с достоинством произнесла попугаиха, выбираясь из заднего кармана докторского пальто. — Видите ли, я совсем маленькая и могу свободно пролезть сквозь прутья вон той решетки. Приходилось опасаться, что меня упрячут в отдельную клетку. Я решила не рисковать и, пока Король был занят своей речью, укрылась у Доктора в кармане. И вот я здесь. Ловкий маневр — вот как это называется.
И Полинезия замолчала, приглаживая клювом взлохмаченные перья.
— Боже милостивый! — закричал Дулитл. — Какое счастье, что я не успел на тебя сесть!
— А теперь слушайте, — сказала Полинезия. — Сегодня вечером, когда как следует стемнеет, я протиснусь через прутья решетки и слетаю во дворец. И поверьте мне на слово — я заставлю этого Короля выпустить вас отсюда!
— Ой, да что ты можешь сделать? — Габ-Габ шмыгнул носом и всхлипнул. — Ты же всего-навсего птица…
— Совершенно верно, — согласилась Полинезия. — Но не забывай, пожалуйста, что я — всего-навсего птица, говорящая по-человечески. Да и черномазых я знаю как облупленных.
И вот поздно вечером, когда королевские люди спали, освещенные лунным светом, пробивающимся сквозь пальмовую листву, попугаиха бесшумно проскользнула между железными прутьями и полетела по направлению к дворцу.
Окно буфетной неделю назад было разбито теннисным мячиком, и Полинезия через дырку в стекле с легкостью проникла внутрь. Она услышала, как в дальней комнате похрапывает Принц Бампо, и стала на цыпочках взбираться по лестнице, пока не добралась и до королевской спальни. Очень осторожно она приоткрыла дверь и заглянула в щелку.
Королевы не было, она ушла к двоюродной сестре на танцы, а Король лежал в постели и крепко спал.
Полинезия, стараясь не стучать когтями, подкралась и залезла под кровать. Потом покашляла — в точности как кашлял обычно Джон Дулитл, ведь она умела передразнивать кого угодно.
Король открыл глаза и сонно пробормотал:
— Это ты, Эрминтруда?
Ему показалось, что Королева наконец вернулась с танцев.
Полинезия снова закашлялась — громко, по-мужски. Король, совершенно проснувшись, сел в постели и спросил:
— Кто это?
— Я, Джон Дулитл, — ответила птица голосом Доктора.
— Что ты делаешь в моей спальне? — завопил Король. — Как ты посмел выйти из тюрьмы? И где ты — я не вижу тебя!
Полинезия засмеялась — раскатисто, весело, басовито, точь-в-точь, как Доктор.
— Прекрати немедленно этот смех, — сказал Король, — и подойди, чтобы я мог тебя видеть.
— Глупый Король! — отозвалась наконец Полинезия. — Неужели ты забыл, что имеешь дело с Джоном Дулитлом, Доктором медицины, самым удивительным человеком на свете? Конечно, ты не видишь меня, ведь сейчас я невидимый. Все в мире подвластно мне. Слушай и запоминай. Сегодня я пришел с предупреждением. Если ты не разрешишь мне и моим животным свободно путешествовать по твоим владениям, я заражу всех вас страшной обезьяньей болезнью. Да, я умею лечить, но умею и насылать хворь. Поднять мизинец — вот и все, что мне нужно для этого. Скорее пошли солдат отпереть дверь тюрьмы! Если не послушаешься, то, прежде чем солнце взойдет над холмами Джоллиджинкии, ты заболеешь свинкой!
В ужасе Король задрожал и затрясся.
— Доктор! — закричал он. — Я все сделаю, как ты хочешь, только, пожалуйста, не поднимай мизинец!
Он выпрыгнул из кровати и побежал отдавать приказ солдатам. А Полинезия неслышно прокралась на первый этаж и через разбитое окошко покинула дворец.
Но припозднившаяся Королева как раз в это время возилась с английским замком черного хода и заметила, что чужой попугай выбирается из дырки в оконном стекле. Она едва дождалась возвращения мужа и, когда он, наконец, улегся в кровать, рассказала об увиденном. Король понял, что его обманули. Он ужасно разъярился и помчался к тюрьме.
Конечно, он опоздал. Дверь была распахнута настежь, темница — пуста. Доктор и все его животные исчезли.
ПЕРВЫЙ раз в жизни Королева Эрминтруда испугалась собственного мужа. Он скрежетал зубами от бешенства. Он обзывал всех дураками. Он запустил зубной щеткой в дворцовую кошку. Он метался по поляне в развевающейся ночной рубашке и расталкивал спящих солдат, а добудившись, немедленно послал их в джунгли по следам Доктора Дулитла. Он не оставил в покое и слуг: поварам, садовникам, парикмахеру, учителю Принца Бампо было велено отправляться на подмогу. Даже Королеву, утомившуюся от танцев в тесных неудобных туфлях, он безжалостно выпроводил в темный лес — на поиски.
А в это время Доктор и звери, торопясь изо всех сил, продирались сквозь джунгли в Страну Обезьян. Дорога была не из легких. Мало того, что чемодан и сумка оказались вдруг такими тяжелыми, Габ-Габ на своих коротеньких ножках быстро устал, и Доктору пришлось взять его на руки.
