Ческо, словно прочитав ее мысли, толкнул локтем рыжего друга, и они подняли с пола таз с Водой Дождевой:
— Здесь ровно пять литров. Ну что, льем в тигель?
Нина кивнула, взяла лежащую между зеркалами Муку Обжаренную и начала сыпать магическое вещество на чашку весов, пока не набралось двести граммов, как предписывала формула.
— Добавляю Муку, — сказала она волнуясь.
Фьоре выдвинула ящик стола и отсчитала пять шариков Перца Фиолетового, вместе весившие ровно один килограмм, и бросила их в закипающую массу.
Оставалось добавить в нее только Пыль Кометы Длиннохвостой, которую нужно было собрать с ее поверхности.
Все с любопытством рассматривали светящееся облачко. Нина взяла медную ложку, зачерпнула с поверхности небольшое количество газообразной субстанции и быстро влила в тигель. Смесь мгновенно закипела, над тиглем поднялся столб синеватого дыма.
Часы показывали 17 часов 14 минут и 8 секунд.
— Через дна часа и четыре секунды Кореандр будет готов. Мы сделали это! — В голосе Нины слышалась гордость.
Еще бы, они выдержали еще одно алхимическое испытание!
Пока смесь кипела, Книга неожиданно открылась, и появилась надпись:
Выпив Кореандр Стремительный,
Ты сможешь перемещать предметы,
Какие, решай сама.
Но прежде испытай себя,
Чтобы убедиться,
Что твоя мысль подчинена твоим целям.
— Испытать себя? То есть попробовать передвинуть какие-нибудь предметы силой мысли? — спросила Нина, но Книга не ответила.
— Вот уж повеселимся! — воскликнул Ческо, хлопая в ладоши.
Всем понравилась идея устроить представление здесь, на вилле, в этот рождественский вечер. Фьоре вытащила из кармана несколько бумажных носовых платков и раздала друзьям, чтобы они стерли с лица следы, оставшиеся после взрыва стеклянной шкатулки.
— Рокси, а ты знаешь, что означает «Каптаре Нунк»? — спросила Фьоре с загадочным видом.
— Нет, — покачала головой та.
— «Каптаре» означает «взять», а «Нунк» — «сейчас», то есть «взять сейчас». Это латынь, — объяснила маленькая всезнайка с чувством превосходства. — Я немного знаю латынь, потому что мой папа увлечен ею. И в школе я выбрала латынь как факультативный курс. А вы нет?
— Я лично — нет, дорогая Фьоре. Мы не такие умники, как ты, — ехидно ответил Ческо.
— Значит, я умничаю? — обиделась Фьоре. — Ну и думайте, что хотите, а мне латинский нравится.
— И правильно, — вступилась за подругу Нина. — Чтобы стать хорошим алхимиком, необходимо знание латыни. Я знаю ее не так уж хорошо… но кое-что понимаю. А сейчас сконцентрируемся на Комете.
В этот момент Книга вновь открылась, и на жидкой странице появились строчки:
«Коджитато Иммота».
Эти слова ты произнесешь,
Как только закончишь опыт,
Который ты должна проделать.
Хорошенько запомни их,
Иначе все твое умение
Окажется бесполезным.
— Коджитато Иммота? — переспросила Рокси. — Что это?
— Странная фраза, — протянул Ческо и посмотрел на Фьоре.
— Ничего странного, — хмыкнула та. — В переводе с латинского это значит «Мысль, замри!».
Нина отошла к столу, уселась на любимую табуретку и вздохнула:
— Сколько мне еще предстоит узнать! И запомнить!
Ребята улыбнулись. Работа по созданию Кореандра была непростой, но увлекательной.
Два часа, необходимые для изготовления Кореандра Стремительного, пролетели, словно одно мгновение. Девочка Шестой Луны взяла маленькую медную ложечку, зачерпнула остывающую жидкость, подула на нее и сделала шесть глотков, как предписывалось формулой.
У Кореандра был странный вкус, напоминавший корицу.
Сопровождаемая взглядами друзей, Нина вновь уселась на табурет и сказала:
— Сейчас я сконцентрируюсь, представлю себе какие-нибудь предметы в кухне и постараюсь мысленно передвинуть их. А вы идите в кухню и смотрите, действует магия или нет.
Едва она закончила фразу, как глаза ее закрылись, и она впала в транс. Ческо потряс девочку за плечи, Рокси дважды шлепнула по щекам, Фьоре подергала за руку, а Додо ущипнул: никакой реакции.
— Она похожа на тря…тря…тряпичную ку…ку…куклу! — сказал перепуганный Додо.
— Это действует Кореандр. Она, наверное, уже думает о предметах, пытаясь сдвинуть их с места. Поспешим в кухню, — распорядился Ческо.
Прикрыв за собой дверь лаборатории, ребята со всех ног помчались по коридору. Не замеченные родителями, которые были увлечены беседой, они вбежали в кухню. Только профессор Хосе, словно почувствовав что-то, последовал за ними. В кухне Люба и Кармен возились у плиты, готовя ужин.
— Добрый вечер! — дурашливым голосом произнес Ческо, подходя к Любе, перемешивающей соус.
— Вам чего здесь надо? Проголодались, что ли? — улыбнулась Люба.
— Еще как! А хотите, мы вам поможем? — Рокси уже стояла рядом с тетей Кармен, засовывавшей в духовку противень с двумя большими курицами, обложенными картофелем.
Обе женщины с удивлением уставились на ребят: с чего бы такое усердие?
— А где Нина? — спросила Люба.
— Скоро будет. Если вы хотите, мы поможем накрыть стол в Розовом Зале, — обняла няню Фьоре.
Та, довольная, согласно кивнула.
В этот самый момент юная алхимичка начала опыт, представив себе тарелки, швабру и кувшины. И в ту же секунду эти кухонные предметы пришли в движение.
Две большие тарелки из ценного русского фарфора поднялись над столом, отчего Люба замерла с широко раскрытым ртом. Рокси подскочила к онемевшей няне и попыталась отвлечь ее внимание. Стоявший на пороге профессор Хосе поспешил вмешаться. Он-то сразу понял, что происходит какой-то важный эксперимент, и, чтобы разрядить обстановку, не придумал ничего лучшего, как пуститься в пляс посреди кухни.
— Я — маленькая балерина! — напевал он, неуклюже двигаясь в танце.
Пораженные поведением профессора, женщины теперь смотрели на него, а ребята закружились вокруг них, напевая каждый свое. Тем временем кувшины поднялись на полметра с полки и полетели вдоль стены. Один оказался перед самым носом у Кармен, и та взвизгнула от неожиданности. Бдительный Ческо подскочил к ней:
— Все в порядке, сейчас я налью в них воды и отнесу на стол.
Кармен и Люба не понимали, что происходит: профессор и ребята крутились по кухне, и казалось, что все сошли с ума!
К общему безумию присоединились кот и пес. Красавчик подбежал к холодильнику и принялся лаять на стоявшую рядом швабру, которая, похоже, тоже пустилась в пляс. Уворачиваясь от швабры, Красавчик отскочил и наступил на бедного Платона, который, истошно заорав, унесся из кухни.
Обе женщины были охвачены паникой: летающие тарелки, пляшущая швабра, плавающие в воздухе кувшины, которые никак не мог поймать Ческо, обезумевший профессор… Было от чего свихнуться…
Первым среагировал Додо. Резко повернувшись, он выскочил из кухни и пулей помчался в лабораторию.
— Нина, хва…хва…хватит! Ос…ос…остановись! В кухне все по…по…получилось! — закричал он, тряся девочку за плечо.
Но та не отвечала, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
И тогда Додо вспомнил, что для того, чтобы прервать опыт, нужно произнести заветную латинскую фразу, и попытался сделать это:
— Ко…ко…ко…коджитато Им…им…им…иммота!
Стараясь не заикаться, он от волнения заикался еще больше, и Нина не реагировала. Он пробовал еще и еще раз, до тех пор, пока девочка, все еще не открывая глаз, сама произнесла магические слова: «Коджитато Иммота».
Додо обнял ее за плечи и подождал, когда она полностью придет в себя.
— Мо…мо…молодец, Нина. Ты сде…сде…сделала это!
Обессиленная, но счастливая Нина поднялась на ноги и почувствовала, что наконец освободилась от мыслей о предметах в кухне, которые уже вернулись на свои места.
Ни Кармен, ни Люба никак не могли прийти в себя от случившегося, а профессор успокаивал их, объясняя, что это был веселый рождественский розыгрыш.
Отойдя в сторону и поймав за рукав Ческо, Хосе тихо спросил:
— Что это вы учудили? Где Нина? Надеюсь, она не заглядывала в Алхимические гадальные карты?
Ческо поправил очки и также тихо ответил:
— Профессор, Нине нужно было проверить новый препарат. Не беспокойтесь, карты здесь ни при чем. И все под контролем, — с уверенностью сказал он и унесся в лабораторию, оставив озадаченного учителя размышлять над сказанным.
Проверка эффективности Кореандра Стремительного прошла успешно. Нина была этим вполне довольна.
— Вспомните, Книга сказала, что нам понадобится два месяца, чтобы создать алхимическую формулу, а нам это удалось намного раньше… Какие мы молодцы, правда?
Ребята радостно хлопали друг друга по плечам, бросая время от времени взгляды на тигель с остывавшим в нем Кореандром.
