Республиканцы ответили укрупнением своих сил и усилением разведки. Контрабандистов южного побережья призвали внести свой вклад в дело победы. Несогласным предоставляли выбор: служить Республике — или глотать каменноугольную пыль на каторге в Червонных горах. Несогласных не было… Лишенные артиллерии, но чрезвычайно легкие и проворные, эти парусники стали глазами и ушами республиканского флота. К середине января под контролем Титании оказался практически весь остров Бриллиана, самый крупный из островов архипелага, и остров Привратный, отделенный от него узким проливом. Инсургенты — остатки королевских войск и немногочисленные добровольцы из числа местного населения (в основном — молодые аристократы) укрылись в горах, лишь изредка устраивая небольшие вылазки. Остров Клирика так и не удалось взять. На восточном берегу доставало и солдат, и укреплений; с северо-востока и северо-запада он был прикрыт группами небольших островков, а мелкие коварные проливы скрывали шхерный флот. Острова Большая и Малая Сангвиника, поросшие девственными лесами, выглядели совершенно дикими — но из трех посланных на разведку отрядов вернулся только один, да и то понеся серьезные потери; а колонна броненосцев, рискнувших войти в пролив между Бриллианой и Большой Сангвиникой, попала на минное поле. Якорные мины стали для республиканцев одним из наиболее неприятных сюрпризов за всю кампанию: до сих пор в обиходе обоих держав были только шестовые — бочонок пороху, прикрепленный к древку копья, установленного на носу канонерки или брандера.
Правительство Республики вело сепаратные переговоры с державами Пантитании и Гранбрианы, желая склонить их на свою сторону; однако ж последнее было весьма нелегким делом. Королевство Пробрианика, дряхлая руина могучей некогда империи, жило вчерашним днем и снами о былом величии; между тем флот этой державы находился в полном небрежении. Возвышение Титании и возможность свободной морской торговли с югом уменьшили бы объем товаров, идущих транзитом через Пробрианику, а значит — и доход в казну последней. Кроме того, королевский дом полагал вредной саму идею республиканства, усматривая в ней угрозу собственному правлению. Зюйдландии новые торговые связи были куда как выгодны, однако страна эта не могла похвастаться единством. То один, то другой из князьков брали там верховную власть — а все вместе вели давнишнюю и нескончаемую вражду с собственной провинцией Лотус, вздумавшей отложиться в самостоятельное государство. Итанский Регистрат, по обыкновению, хранил нейтралитет. Этой державе падение Бриллиантиды предоставило бы некоторые выгоды, однако и убытки тоже — поскольку транзит южных товаров шел и через нее. Лидиана, опять-таки традиционно, поддерживала Титанию; однако не располагала ни силами, ни ресурсами, чтобы открыто выступить на ее стороне. Оставалась Фортугана. В лице Титании эта страна видела столь же партнера, сколь и конкурента. Флот Фортуганы, весьма многочисленный, практически не имел вооружения: по большей части это были рыболовецкие шхуны, приписанные к портам Уталлы, Мембрена, Динамодо и, конечно же, Кроккенберга — города-крепости на острове Коломбина. Мелкий и теплый Алебастровый залив славился рыбными богатствами. Для южан рыбный и ворванный промыслы были важнейшей статьей дохода, так же, как лесоторговля для северян. По этой причине фортуганский Совет городов отказал Республике в предоставлении плавсредств; однако помог наемными солдатами, а что самое главное — опытными и великолепно знавшими свое дело моряками — пожалуй, они составляли не менее трети всех титанских команд.
Правящий дом Бриллиантиды пал в первые дни сражений. Рейд к королевской резиденции был столь неожиданным и стремительным, что охранявшие дворец гвардейцы смогли лишь геройски погибнуть… Прекрасные мощеные дороги, особенно хорошо содержавшиеся в западной части острова, предали своих рачителей: легкая артиллерия республиканцев ненамного отстала от передовых кавалерийских частей. Выстроенный на берегу и неплохо защищенный со стороны моря дворец был практически беззащитен против удара с суши — великолепный архитектурный ансамбль предназначался для услаждения эстетического чувства, а отнюдь не для долгой осады. Свою роль сыграла и разница в ручном огнестрельном оружии. Королевская гвардия была вооружена капсульными «Бригадирами» с примыкаемым длинным штыком, напоминавшим по форме тростниковый лист. Такое оружие имелось и у некоторых республиканских солдат, но по большей части они палили из «фортуганок» — нарезных ружей системы Дрослицы, легких и намного превосходивших устаревшие «Бригадиры» по точности, дальности и скорострельности. Особенностью их конструкции была так называемая «внутренняя пороховница» с изрядным запасом пороху: круговым движением специального рычага толика его отмерялась в казенник, так что стрелку оставалось только поставить капсюль да вбить в ствол пулю.
Его Величество король Бриллиантиды Крайоль V пропал без вести. Его тела не нашли в руинах дворца, среди павших; и победители решили, что монарх своевременно покинул обреченную резиденцию. Но и немногие спасшиеся, сохранившие жизнь и свободу (им пришлось на прогулочной шлюпке пересечь десятикилометровый пролив между Бриллианой и Клирикой), не знали, какая судьба постигла короля. Каждая сторона полагала, что монарх находится в стане противника — и действовала, исходя из этого; правда стала известна лишь много позднее.
Рефлектор мощного ацетиленового фонаря, казалось, плавал в воздухе — ничего больше не существовало. Слезы пролагали по лицу щекочущие дорожки, смешиваясь с потом. Чертовски хотелось смежить веки… Рывок за волосы:
— Глаз не закрывать!
Голос грубый, бездушный, жестяной — его обладатель просто исполняет свою работу. Она, должно быть, изрядно ему надоела, но дело есть дело… А вот другой голос, напротив, полон какого-то нехорошего интереса — и не замолкает ни на минуту, жужжит, словно попавшая в сахарницу муха…
— Ну что ж вы засыпаете сидя, голубчик! Право, нехорошо… Наше общение только началось; впереди еще масса интересного… Масса! Позвольте-ка для затравки рассказать вам одну любопытную историю! Случилась она без малого дюжину лет назад при живейшем участии некоего Атаназиуса Квантикки — какое знакомое имя, правда? Так вот, господин Квантикки был чрезвычайно ловок по части всевозможных капканов и ловушек — на птицу, на зверя… Ну и на двуногую дичь тоже, о том и разговор. Настоящий талант, господа; редкий и странный, но тем не менее. Я бы сравнил этого типа с пауком, искусно плетущим ловчие сети. И как-то раз в его паутину попался ночной мотылек, наивная юная барышня, жаждавшая любви и ласки… Бедняжка страдала редким наследственным заболеванием — альбинизмом и не была избалована мужским вниманием. А тут такой случай! Блестящий молодой кавалер; смелый, мужественный, обходительный, к тому же — всегда при деньгах… Ясное дело, она просто не смогла устоять!
Кавалера, однако ж, интересовала отнюдь не только хрупкая болезненная девушка. Так случилось, что страсть к изготовлению различного рода ловушек он совмещал с еще одним, куда менее безобидным занятием — шпионажем в пользу королевства Бриллиантида. По странному стечению обстоятельств тесть господина Квантикки служил в республиканском адмиралтействе ночным сторожем, то есть — имел доступ внутрь. Разумеется, ключей от кабинетов у него не было; но тамошние замки вряд ли смогли бы остановить более-менее опытного взломщика… Они и не остановили; впрочем, прошу прощения — я немного забегаю вперед.
В те времена Республика имела два адмиралтейства — столичное и еще одно, расположенное в милом приморском городке Саргассова Гавань. Четкого разграничения полномочий между ними не существовало, хотя и предполагалось, что столичное занимается больше вопросами стратегического планирования, а приморское — обеспечением береговой обороны. Такое положение вещей, надо сказать, вызывало изрядную путаницу… И вот как-то раз, ненастной ноябрьской ночью, адмиралтейство Саргассовой Гавани вспыхнуло, словно коробка спичек! Несомненно, это была диверсия, тщательно продуманная и великолепно исполненная. Солдаты, охранявшие здание, пали от рук неведомых убийц — те чрезвычайно ловко владели холодным оружием. Удар кинжала, как известно, бесшумен и не вызывает такого переполоха, как выстрел… Знаете, имей мы в ту пору на вооружении некоторые из нынешних методов — убийцы и поджигатели не смогли бы ускользнуть; их выследили бы уже на следующий день и предали скорому и справедливому суду. Но увы! Все, что нам удалось тогда узнать, — примету одного из нападавших… Да, смерть от кинжала порой бывает долгой и мучительной. Раненый часовой все же смог дотянуть до приезда полиции; он и сообщил, что успел зацепить негодяя, ткнуть штыком в челюсть… Кстати: что, если мы сбреем вам эту бородку — не обнаружатся ли под ней интересный старый шрам?
