– Все решится? Для меня?
– И для тебя. И вообще.
Фея повернула ключ в замке зажигания, и машина, мягко заурчав, тронулась с места.
– Постойте! Я не могу никуда ехать! Я на урок опоздаю! – испугалась Геля.
– Сама виновата, – сварливо сказала Люсинда. – Если бы повернула ключик раньше, мы могли бы сделать это в выходной.
– Что «это»?
– Спасти мир. И в понедельник пошла бы в школу, как положено, – ответила Фея, выруливая на дорогу.
Спасти мир? Я что, Гарри Поттер? А вдруг она просто сумасшедшая? А я, как дура, еду с чужой теткой, хоть и симпатичной, неизвестно куда? – Мысли лихорадочно метались, и Геля не знала, на что решиться.
Люсинда искоса взглянула на нее. Насмешливо сказала:
– Ладно, спрашивай. Задай один вопрос, самый-самый важный. Как если бы из всех теснящихся в твоей голове вопросов ты могла получить ответ только на один. Подумай, что тебя волнует больше всего. Но предупреждаю. Если вопрос будет не тот, который должен быть, я отвезу тебя обратно в школу, и ты больше никогда обо мне не услышишь.
Геля почему-то ужасно испугалась этой перспективы, хотя более рассудительная девочка, возможно, только обрадовалась бы. Глубоко вздохнула, чтобы сосредоточиться, как учил их в театральном кружке Лев Львович, и тихо спросила:
– А что это там такое светилось среди веток? Маленькое, круглое, одновременно очень горячее и очень холодное?
– Бинго! Дай я тебя расцелую! – воскликнула Люсинда. – Уф, какое облегчение!
Геля проглотила невежливый вопль: «Держите руль!», тем более что Люсинда и не собиралась ее расцеловывать на самом деле. Это было образное выражение, как сказал бы папа.
Убедившись, что Фея сидит смирно, ведет уверенно и внимательно следит за дорогой, Геля тихонько напомнила:
– Так что это там светилось? Среди веток?
– Райское Яблоко.
– Но… Оно не очень-то было похоже на яблоко! – усомнилась Геля. – Это было что-то сияющее и самое прекрасное!
– Райское Яблоко и не должно быть похожим на обыкновенное яблоко. – Люсинда притормозила на красный, повернула к себе зеркальце заднего вида и поправила свой замечательный кулон. – Райское Яблоко – волшебное яблоко любви, шестьдесят четыре карата ее беспримесной концентрации.
– Вы сказали «шестьдесят четыре карата»? Но карат – это же у ювелиров… как там – «условная единица для определения массы драгоценных камней и жемчуга». А яблоко… Хотя то яблоко выглядело как драгоценный…
– Алмаз? Да. Его частенько принимали за алмаз. А ты много знаешь, – Фея мельком улыбнулась девочке. – Наверное, любишь читать?
– Н-нет, – Геля слегка покраснела, – не особенно. То есть не очень люблю обычные книжки или учебники, потому что там нет никаких неожиданностей.
– Вот как?
– Я хотела сказать, что в любых самых интересных книжках сразу знаешь, про что будет история. Если книжка про пиратов – то там будет про пиратов, про корабли и, может быть, немножко про любовь, – объяснила Геля. – Поэтому мне больше нравится искать всякую всячину в Интернете. Там можно ходить по ссылкам и узнавать самые неожиданные вещи.
– И родители тебе разрешают?
– Да, конечно. Мама говорит – дети задают слишком много вопросов, и только поисковик никогда не устает отвечать.
– Как интересно. – Люсинда перестроилась в другой ряд. – И что же ты можешь сказать о Райском Яблоке, дитя всемирной паутины?
– Ну, Райское Яблоко, – Геля сосредоточенно наморщила лоб, – это плод с дерева познания добра и зла. Запретный плод. Дальше рассказывать?
Фея кивнула.
– Только это не из Интернета, а из мультика, нам его давно еще показывали на уроке истории религии, – честно предупредила Геля. – Значит, жили-были в Раю Адам и Ева. Рай для них устроил Бог и все разрешал там делать, только нельзя было срывать эти самые райские яблоки. Но потом в Рай приполз Змей и задумал лишить Адама и Еву райской жизни просто так, от зависти, и он обманул Еву, уговорил ее все-таки сорвать плод. Ну, Ева сорвала и поделилась с Адамом. А потом Бог заглянул к ним узнать, как дела, ну, или я не знаю, зачем, и Адам и Ева спрятались, потому что знали – им здорово влетит. Но Бог сразу понял, что они натворили, заругался, тогда Адам с перепугу стал все валить на Еву, а она – на Змея. Только Бог все равно их выгнал из Рая. И теперь уже много веков люди думают, что это из-за Евы и ее глупого любопытства, хотя, если честно, Адам со Змеем тоже хороши – один врет, другой ябедничает, – Геля сбилась и с нарастающим изумлением уставилась на Люсинду. – Так это все правда было? Это не сказка? Райское Яблоко существует?
– Сказка, – мягко сказала Фея. – Но сказки и легенды – это зашифрованные послания прошлого будущему. Или, как пишут в учебниках, «коллективный опыт человечества, его представления о миропорядке, нравственности и красоте». И – да, Райское Яблоко существует.
– А… – Геля на минуту задумалась, – а вы что можете рассказать о Райском Яблоке?
– Я уж думала, ты не спросишь, – усмехнулась Фея. – Итак, сияние всепроникающей любви наполняло Эдемский Сад и делало Рай Раем. Источником этого сияния, как я уже сказала, было Райское Яблоко, растущее на Древе…
– Постойте, – воскликнула Геля, – но ведь в Библии говорится о Древе познания добра и зла. При чем тут любовь?
– Ты будешь слушать?
Геля кивнула, но в глазах ее светилось такое любопытство, что Люсинда сдалась:
– Ну хорошо, я объясню. Вопрос Добра и Зла – главный вопрос на свете. Для мужчин. Для женщин же – Любовь. Добро – штука хорошая, кто спорит, но есть вещи, которые не могут предназначаться для всех и быть поровну на всех поделенными. Например, разве ты хочешь, чтобы Виталик Сухарев любил тебя так же, как остальных девочек в классе?
Геля молча покачала головой, подумав, что для начала ей бы хотелось, чтобы Виталик Сухарев полюбил ее хоть как-нибудь.
– Это мужчины полагают, что главное на свете – Справедливость. И пусть полагают, пусть ради этого стараются, это их долг и предназначение. Но только мы, женщины, способны понять, что главное – Любовь. Никакая справедливость ее не заменит. Справедливый мир, в котором не правит Любовь, это ужасно. Никогда тот, кого любишь, не будет для тебя одним из миллиона. И никогда ты не захочешь, чтобы тот, кто тебя любит, относился к тебе по справедливости. Любовь выше справедливости и всего на свете. Мы, женщины, знаем это по праву рождения. – Люсинда вынуждена была прерваться, потому что разом загудели все машины (они уже минут пятнадцать торчали в пробке на Садовом).
Люсинда досадливо поморщилась, пережидая, а Геля подумала, что получилось даже торжественно.
– Знала это и самая первая из женщин, Ева, – продолжала Фея, когда шум утих. – Но если главная наша сила – Любовь, то главная слабость – жгучее любопытство. Вот и Ева, не совладав с любопытством, сорвала Яблоко, и оно пустилось в странствия по свету. Началась земная жизнь, где доброе и злое, жизнь и смерть, радость и страдание переплетены в клубок, распутать который невозможно. Там, где оказывалось Райское Яблоко, царили свет, тепло, радость. Когда оно исчезало, воцарялись мрак, холод и ужас. Мир тоже похож на яблоко, но он огромен, а Райское Яблоко очень маленькое, оно не может быть повсюду. Кроме того, Райское Яблоко таит в себе страшную опасность. Поскольку оно такое красивое и похоже на самый прекрасный в мире алмаз, им хотят завладеть многие, ни перед чем не останавливаясь. Его вечно кто-то хочет распилить на кусочки, или огранить, или вставить в оправу. Эти попытки наносят Яблоку рану, ему больно. А когда Райскому Яблоку больно, Любовь превращается в свою противоположность…
– Ненависть? – ахнула Геля.
– Да. Шестьдесят четыре карата концентрированной ненависти – страшная разрушительная сила. Всякий раз, когда кто-нибудь покушается на цельность Яблока, в мире происходит катастрофа. Ведь войны случаются из-за того, что место, которое должна занимать любовь, занимает ненависть.
Они с Феей немножко помолчали, потому что было грустно – словно холодная тень всеобщей ненависти могла дотянуться и до маленького красного автомобильчика.
Наконец Геля сказала:
– Теперь мне понятно. Про сны, которые вы… гхм… насылали. Только…
Фея вопросительно подняла бровь.
– Мне снились три сна: один – про Райский Сад, другой – как раз про войны и катастрофы. Но был еще и третий. Про какого-то человека, который рыл яму на холме. В пустыне. Скажите, – Геля помедлила, – кто этот человек?
– Тео Крестоносец, – ответила Люсинда.
– Тео де Дорн! Пятый сын Арнульфа Дорна; отправляясь в крестовый поход, получил от отца кинжал. Сражался пехотинцем вместе со старшими братьями Петером и Клаусом в войске Гуго Вермандуа. Был посвящен в рыцари лотарингским герцогом Годфруа за бой близ Дорилеи… – девочка осеклась под насмешливым взглядом Феи.
