— Важнее всего нам не то, что он сделал, а то, каким он был. Его благородство и самоотдача остались с нами. Ибо единственное, чего мы не уносим с собой из бренного мира, — это добро. Оно остается нам памятью об усопшем, утешением и надеждой на встречу с ним в будущем, — завершил свое слово пастор.
«Верим, надеемся, помним», — думал каждый, глядя, как с пением и молитвой гроб опускают в могилу, над которой скорбно склонился старый кряжистый дуб с недавно проклюнувшимися на нем листьями — впечатляющий символ для проводов юноши, едва вступившего в пору весны. Впрочем, стояло лето, которым Эду так и не суждено было насладиться. Солнце позолотило усыпанный цветами холмик его могилы, и в этом присутствовавшие на похоронах Эда тоже увидели некое для себя утешение. Будто Эд не ушел от своих друзей безвозвратно, а принят теперь в самый высший класс Великой школы, управляют которой Любовь и Мудрость. Острая скорбь уступила место печали. Лица мальчиков и девочек больше напоминали теперь цветы после ливня, который, впитавшись в землю, прибавлял им сил и стремления сделаться лучше, храбрее и нести в мир добро. Ибо смерть заставила их задуматься о том, как им следует жить.
Вернувшись домой, Джек с Фрэнком обнаружили, что миссис Мино их опередила и сидит подле Джилл на диване, рассказывая ей о похоронах.
— Красиво и трогательно, как он и жил, — дослушав, проговорила девушка. — Садитесь рядом со мной, отдохните. У вас обоих такие усталые лица, — простерла она к братьям руки, в одной из которых сжимала влажный от слез платочек, а в другой — букетик уже чуть увядших лилий.
Джек опустился на низкий стульчик подле нее, прислонив голову к подлокотнику дивана, потому что действительно очень устал. А Фрэнк принялся мерить шагами одну за другой просторные комнаты первого этажа. Лицо его было серьезно, но уже не искажено гримасой горя. Этот день его кое-чему научил, и сейчас его поглощали мысли о том, каким образом он мог бы стать лучше.
— Мама, — внезапно остановился он перед миссис Мино, — я хотел бы, чтобы после моей смерти обо мне говорили так же, как об Эде.
— Я тоже, если, конечно, смогу это заслужить, — подхватил Джек.
— Сможешь, если постараешься. И я буду горда услышать о тебе такие слова, если, конечно, сказанное будет правдой. Нет лучшего утешения для скорбящей матери, чем знать, что сын ее прожил достойную жизнь. Я рада, что вы познали сегодня обратную сторону горя. Полагаю, теперь вам понятно: потери нас не только обездоливают, но и вдохновляют, — убежденно проговорила миссис Мино, считавшая, что чем раньше научишься храбро встречать беду, тем скорее поймешь: за каждой тучей скрывается лучик света.
— Никогда раньше как-то не думал об этом. Но теперь смерть мне уже не кажется такой уж ужасной. В ней есть даже что-то возвышенное. Ведь она побуждает живых становиться внимательнее и добрее друг к другу. Не знаю, как это лучше сказать, но ты меня понимаешь, мама? — вновь стал расхаживать взад-вперед по комнатам Фрэнк, и глаза у него сияли, как всегда случалось в те минуты, когда он слушал прекрасную музыку или читал о великих подвигах.
— Мэри то же самое сказала, когда они заглянули ко мне с Молли по дороге домой, — заметила Джилл. — Но Молли чувствовала себя ужасно. И Мейбл тоже. Они принесли мне эти цветы. Мы хотим засушить их в память о нашем дорогом Эде. — С этими словами девочка осторожно расправила чашечки лилий и вложила их между страницами Псалтыри. [102] Никто не видел ее горьких слез, она пролила их в одиночестве, пока остальные присутствовали на похоронах.
— А я не хочу ничего на память. Зачем? Мне и так никогда его не забыть, даже если буду очень стараться. Не понимаю, как это Бог допустил, чтобы он умер. Знаю, не следует так говорить, но все же… — И Джек, растерянно разведя руками, умолк.
— Нам не дано понять многое из того, что нас огорчает, милый. Но мы должны верить, что случившееся правильно и произошло во благо. Без веры мы погружаемся в страх и растерянность. Помнишь, маленьким ты боялся темноты? Но как только я начинала с тобой говорить, ты брал меня за руку и успокаивался. А Бог ведь сильнее и мудрее даже самых лучших отца и матери. Держись же крепче за веру в Него, и страх оставит тебя даже в кромешной тьме.
— Именно так ты и делаешь, мама. — Джек опустился на ручку ее кресла и доверчиво прижался щекой к ее щеке, словно впитывал в себя заряд ее позитивной энергии.
— В самое тяжелое для меня время, когда я думала, что уже никогда не поправлюсь, и ужасно от этого мучилась, Эд говорил, что мне нужно забыть о сомнениях, — начала тихим голосом Джилл. — «Просто знай, — сказал он однажды, — Бог не покинет тебя. Даже если ты станешь хромой, Он даст тебе силы справиться с этим».
— Эд верил в это. Вот почему ему так нравился гимн, прозвучавший сегодня на его похоронах, — подхватил слова девочки Фрэнк, кладя свой тяжелый словарь на книгу, в которую Джилл вложила памятные цветы.
— Ой, спасибо тебе, — поблагодарила его Джилл. — А ты не сыграешь сейчас этот гимн? Я бы с удовольствием его послушала.
— Недавно мне показалось, что я вообще больше ничего не смогу сыграть. Но да. Я сыграю. Ты подпоешь мне, мама? Боюсь, одному мне не выдержать.
— Мы все подпоем, — ответила миссис Мино. — Мало что может утешить в горе так же, как музыка.
И четыре срывающихся голоса запели любимые слова Эда:
Без воли Его воробей не падет,
Без воли Его и монарх не умрет.
Лист на дереве ветер качает —
Помни: Бог и об этом знает.
Вы дороже Ему воробья —
Ведь ваш образ лепил он с Себя.
Смертный, имя твое в Вышних Далях
Высек Он на особых скрижалях.
Каждый волос твой Богом учтен
С той поры, как на свет ты рожден.
Даже во тьме или смуте сомнений
Ниспошлет Он тебе избавленье.
Так поверь же с открытой душой:
Бог всегда пребывает с тобой. [103]
Глава XXI
Пеббл-Бич
— Не просите и не уговаривайте, мистер Джек. Ну как же мне вам объяснить? Все эти вещи просто невозможно запихнуть в один чемодан, — в полном отчаянии всплеснула руками миссис Пэк при виде груды сокровищ, которые братья намеревались взять с собой на море.
— Тогда оставьте одежду. На море она нам не нужна. Достаточно иметь по одному костюму для прогулок на лодке. Пусть мама положит в свой чемодан несколько сменных воротничков для нас — и порядок. А наш чемодан тогда будет свободен для действительно важных вещей, — ответил ей Джек, добавляя к бейсбольным битам, рыбацкому снаряжению, нескольким коробкам с настольными играми и коллекции потрепанных мячей духовой пистолет и мишень.
— То есть одежда вам с мистером Фрэнком там не понадобится, а это, по твоему мнению, предметы первой необходимости?! — усмехнулась миссис Пэк. — Почему бы тебе в таком случае не прихватить с собой еще велосипед, тачку и печатный станок?
Джилл ехидно посмотрела на собранный братьями арсенал и хихикнула. А Джек на полном серьезе продолжил:
— Не очень удивлюсь, если они нам тоже там пригодились бы. Женщины, собираясь в такие поездки, совершенно не учитывают потребностей мужчин. Заполнят весь чемодан рубашками, чистыми носовыми платками, щетками для одежды и банками с кремом, а все самое нужное остается из-за этого дома. Мы с Фрэнком собираемся жить на море по-простому. — И, набив драгоценными мячами внутренность резиновых сапог, он принялся связывать их с зонтиком, битами и удочками, поскольку даже ему уже стало ясно, что в чемодан все это никак не поместится.
