Елена Арсеньева - Большая книга ужасов 63 (сборник)

Пусть же спит спокойно.

– Гаки, намо́чи горо! – пропел Никита дрожащим голосом ту любимую колыбельную, которую когда-то пела ему мама. Ну вот… теперь он споет эту песенку ей. На прощание. – Гиагда горо, чадоа!..

Что-то легко прошелестело в вышине.

Бабочка, похожая на женщину с длинными волосами, спорхнула с ветвей Омиа-мони, коснулась крыльями губ Улэкэн – и исчезла.

Губы разомкнулись.

Улэкэн вздохнула и открыла глаза.

Никиту разбудил звонок.

Машинально пошарил рядом, сначала пытаясь прихлопнуть будильник, потом выключить мобильник.

Наконец дошло, что напрасно старается: звонили-то в дверь.

Дернул за цепочку бра.

Вспыхнул свет.

Как всегда, прежде всего Никита увидел мамино лицо, смотревшее на него с фотографии. И сонно улыбнулся в ответ на мамину улыбку.

Звонок раздался снова.

Что такое? Может быть, это папа?

Да нет, он должен прийти с работы только утром, а сейчас вон какая темнотища за окном!

К тому же у отца есть ключ.

Может, он его забыл?

Хотя папа никогда ничего не забывает…

На часах половина первого. Наверное, кто-то из соседей по ошибке позвонил не в свою квартиру.

Никита встал с дивана – и покачал головой, сам себя ругая. Заснул-то не в постели, не переодевшись на ночь! Как был в джинсах, футболке и толстовке от спортивного костюма, так и скорчился под пледом. А около дивана валяются кроссовки.

По идее, здесь должны валяться тапки, а кроссовкам место вообще в прихожей!

Да ладно…

Никита сунул ноги в кроссовки, ломая задники, что, конечно, строго запрещалось делать, и, немножко дрожа от сонного озноба, потащился к входной двери.

– Кто там?

– Никита, это я, – послышался мамин голос. – Ключ потеряла, представляешь?!

Мама?!

Никита остолбенел.

Там, за дверью, мама? Живая мама?

Так значит, все это был сон? Только сон?!

– Никита, – сердито сказал мамин голос, – ты что, забыл про меня? Или лег поспать на половичке под дверью?

Никита кинулся открывать:

– Мама! Ты вернулась! Ты же собиралась только в понедельник приехать…

– Ты что, не рад? – перебила Улэкэн, прижимая к себе сына. От нее пахло ветром, тайгой, дымом костра – от нее всегда так пахло, когда она возвращалась из своих этнографических экспедиций. – А папа очень обрадовался, когда я ему позвонила! Сказал, что постарается сбежать с работы пораньше.

– Я рад, – пробормотал Никита, таращась на нее и втаскивая с лестничной площадки огромный рюкзак. – Ты что, я очень рад!!! Я просто еще… не проснулся.

– Вижу-вижу! – засмеялась Улэкэн. – Пользуешься полной бесконтрольностью, да? – Она дернула его за полу толстовки. – А кроссовки-то… ужас! Ладно, быстро сними их и надень тапки. Переоденься в пижаму и иди досыпать. Я – в ванну, а то прокоптилась вся у костров. Толком утром поговорим.

– Интересно было? – спросил Никита, снова обнимая ее.

– Еще бы! – сказала Улэкэн. – Знаешь, мы нашли в тайге тигренка. Наверное, мать его погибла… Почему-то он решил, что я его мама, все ко мне прижимался. Мы вызвали охотоведов, и они буквально на днях доставят его в наш зоопарк. Обязательно сходим на него посмотреть!

– Тигренка? – пробормотал Никита. – Лучше бы ты его домой привезла.

– Ну уж нет, это не игрушка! – покачала головой Улэкэн. – Но зато я тебе потрясающий сувенир привезла. Очень редкая вещь, очень старинная.

Она расстегнула боковой карман рюкзака и вытащила потертую медвежью лапу с пятью растопыренными когтями.

Никита покачнулся.

– Знаешь, что это такое? – начала мама. – Это…

– Это май – волшебная медвежья лапа, – перебил Никита. – В таких лапах живут сиулиэ.

– Что?! – изумленно воскликнула мама. – Откуда ты знаешь про сиулиэ?! Словарь Сулунгу Оненко читал? Молодец!

– Я… видел сон, – опуская глаза, объяснил Никита. – Сон про сиулиэ и про Омиа-мони. Слышала про такое дерево?

– Ого! – усмехнулась мама. – Омиа-мони! Дерево Душ! Еще бы я не слышала! Но ты знаешь, говорят, что такого дерева нет на свете – оно существует только в шаманских снах!

– Ну, может, мне нечаянно приснился сон какого-нибудь шамана, – пробурчал Никита.

– Загадочно, – покачала головой мама. – Очень загадочно! Ладно, мы об этом еще поговорим.

И пошла в ванную.

Никита взял медвежью лапу и прижал ее к щеке.

– Привет, Сиулиэ! – шепнул он.

– Привет, Никито́й! – раздалось в ответ.

Двоеточие над буквой, например «ï», называется трема́ и обозначает раздельное произношение буквосочетания. Скажем, во французском языке сочетание «oi» обычно читается как «уа», а «oï» – как «ои». (Здесь и далее прим. автора.)

«Тулка» – знаменитая еще с XIX века марка охотничьих ружей. Их выпускали на Тульском оружейном заводе, отсюда и название.

Куржак – иней, выступающий в сильные морозы на ветках деревьев или на вспотевшей звериной шерсти.

Наузы – узлы (древнерус.).

Кошка – гата на древнегреческом, гатта – на латыни. Слова из этих языков часто используются в колдовских заклинаниях.

Слово «ликантроп» происходит от двух древнегреческих слов: ликос – волк, антропос – человек.

Ноктуа (лат.) – сова.

Subjonctif – сослагательное наклонение во французском языке, требующее особых форм некоторых глаголов.

Буквосочетания eau и au тоже произносятся как «о».

Chouchous – любимчики (франц.).

Кевлар – сверхпрочное и сверхгибкое волокно.

Сопками на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири называют небольшие горы, холмы. – Здесь и далее прим. автора.

Торбаса – обувь народов Сибири, Дальнего Востока, Севера: сапоги или полусапожки, сшитые мехом наружу. На лето их шьют из выделанной кожи. Более теплые называются унты.

Так называется селение коренных народов Дальнего Востока и Сибири.

Хэдени – то же, что нанайцы.

Саман-гэен – шаман-колдун (нанайск.).

Этнография – наука, которая изучает особенности быта, нравов, культуры той или иной народности.

Сихотэ-Алинь – горный массив на Дальнем Востоке.

Подлесок – мелкие молодые деревца, которые частоколом вырастают между старыми, высокими и затрудняют путь.

Чуни – коротенькие, по щиколотку, войлочные или кожаные сапожки; так же называют сапоги или валенки с обрезанными голенищами.

Третий Воронеж – дачная местность близ Хабаровска.

Подя – бог огня в нанайской мифологии.

Жилуха – избушка, домишко, зимовье, шалаш. Так охотники-дальневосточники называют любое строение.

Тёша – дальневосточное название копченых брюшек кеты.

Будылья – сухие стебли сорняков.

Энцефалитка – так таежники называют куртки от противоэнцефалитных костюмов, защищающие от укусов энцефалитных клещей и неотвязной таежной мошки, с плотно завязывающимся капюшоном и рукавами на резинке.

Курумник – так на Дальнем Востоке и в Сибири называют скользкие каменные россыпи, покрывающие склоны гор или сопок.

Амбан – черт (нанайск.).

Комель – толстая часть ствола дерева над корнем.

Хатон – город (нанайск.).

Май – медвежья лапа (нанайск.).

Биа (Луна) в нанайской мифологии – божество мужского рода, а Сиун (Солнце) – женского.

Имеются в виду ноябрь, сентябрь и октябрь соответственно. Так они называются в нанайской мифологии.

Демонология – наука, которая изучает верования различных народов в нечистую силу – демонов.