Я внимательнее присмотрелась к тупомордому чудовищу на рисунке. Его шкура была клетчатая, как занавески у нас на кухне.
— И они несъедобны, — сказал король, будто извиняясь.
Дора, крыса-уборщица, выбралась из завала. С трудом поставила на место опрокинутую чернильницу. Метёлкой, связанной из трёх облезлых перьев, принялась мести стол. Полетела пыль.
— Значит, — спросила я тихо, — в этом мире вообще нет принцев, кроме Александра, вашего сына?
Оберон молчал.
— Значит, вы обещали принцессам принцев, заранее зная, что обещание невыполнимо?
Дора ненароком смела со стола большой кусок мела. Грянувшись об пол, мел разлетелся на много осколков. Крыса бросила метлу и схватилась лапами за голову.
— Разве я самоубийца? — тихо спросил Оберон. — Надежда была, и довольно твёрдая. Вот, например, если бы жители островов оказались не людоедами, а приличными людьми, и власть у них не выгрызалась зубами, а давалась по праву наследования, наши принцессы давно были бы замужем.
Я оживилась:
— Может быть, выдать принцесс за людоедов?
— Заманчиво, — серьёзно кивнул Оберон, — но Обещание от этого не исполнится.
— А… принцессы могут вообще-то выбирать? Если вы приведёте какой-то из них принца, она обязана выйти за него, даже если он горбатый?
— Если горбатый — можно отказаться. Но если у него прыщ на носу, или он ревнив, или склочен, принцесса тем не менее должна идти к нему в жёны, иначе сразу лишится звания сестры-хранительницы.
— А если принц, к примеру, вдовец?
— Не имеет значения. Принцесса обязана за него выйти.
В голове у меня закрутились цветные картинки. В тот момент они даже не казались мне страшными, наоборот: на секунду я поверила, что нашла выход. Это же проще простого…
Я глупо улыбнулась. Мысли, без спросу забравшиеся ко мне в черепушку, были смешные и гадкие одновременно. Хорошо бы Оберон не догадался, о чём я подумала.
Но главное — надежда есть. Маленькая, но есть.
— Ваше величество, а если принцессы сами, по доброй воле, вернут вам ваше Обещание?
Оберон внимательно меня разглядывал. Понял он или нет, что за идея меня посетила?
— Они не вернут, — сказал он наконец. — Знаешь, как только в округе разнёсся слух о сёстрах-хранительницах, к нам толпами повалили разнообразные женихи. Но ни одна из пяти принцесс не променяла будущего принца на семейное счастье здесь и сейчас.
— Понятненько, — я закусила губу. — А вы с ними разговаривать не пытались?
— С женихами?
— С принцессами!
— О чём?
— О том, что нехорошо так себя вести!
— Я дал им обещание. Как мне объяснить, что ждать его исполнения нехорошо?
— Можно, я с ними поговорю? — спросила я небрежно.
Ах, как мне было страшно, что он откажет!
— Не стоит, Лена, — сказал король, и моё сердце ухнуло в пятки. — Хотя… Как хочешь.
Я перевела дыхание. Надежда окрепла.
— Ваше величество, а если у меня получится уговорить не всех принцесс, а только некоторых? Или даже одну?
Король испытующе на меня посмотрел. Поднялся, прошёлся перед доской взад-вперёд, под подошвами у него похрустывали осколки мела, но он не обращал внимания.
Остановился. Широким рукавом смахнул с доски пыль и остатки чертежей. Поднял с пола самый большой меловой осколок.
— Смотри. Вот пять принцесс — Алисия, Ортензия, Филумена, Стелла и Розина.
Постукивая мелком, он быстро нарисовал на доске пять фигурок в треугольных платьях.
— Вот Обещание…
Он обвёл фигурки пунктирной линией, заключая их в круг.
— Любая из принцесс вольна выйти замуж за кого угодно, — Оберон пририсовал к одной из фигурок стрелку, выводящую за рамки круга. — При этом прочие могут последовать её примеру, а могут ждать принца до первого седого волоса. Но как только — если! — какой-нибудь принц назовёт одну из наших девушек своей невестой… — он пририсовал рядом с верхней фигуркой человечка в короне, — остальные обязаны будут ждать своей очереди. То есть Обещание становится непроницаемым, вот таким… — и Оберон навёл поверх пунктирного круга толстую непрерывную линию. — Понятно?
— Как это всё сложно, — протянула я с грустью.
— Ничего сложного. Принцессы прекрасно знают, что, пока на горизонте не появится первый принц, они совершенно свободны. Но что-то пока не спешат этой свободой воспользоваться…
Я мрачно улыбнулась собственным кровожадным мыслям.
— Ваше величество… когда мне можно будет с ними поговорить?
* * *
У Гарольда был собственный дом под красной крышей, с серебряным флюгером-драконом. Его жена оказалась милой толстушкой, а сын — воинственным крикливым созданием, так и норовящим ухватить меня за волосы.
— Слушай, — сказала я Гарольду, когда ребёнка увели кормить. — Я знаю, как отменить Обещание.
— Врёшь!
В минуты волнения Гарольд, взрослый дядька и старший королевский маг, говорил и вёл себя как мальчишка из седьмого класса. Оберон прав: ему надо учиться владеть собой.
— Знаю, знаю, — повторила я снисходительно. — Только ты должен мне помочь.
— Как?
— Пойдём со мной к принцессам. Я буду говорить, а ты — подтверждать. Ну и… Если они вздумают драться, мне с ними не справиться, сразу с пятью. А ты — можешь.
— С чего им драться?
— Я буду говорить неприятные вещи, — пояснила я сухо. — Я заставлю их отказаться от обещания по доброй воле.
Гарольд сник. Только что надеялся — и вот разочаровался. Опустил глаза:
— Не выйдет. Я уже пытался.
— И что ты им говорил?
— Ну всякие слова о разуме, о совести. Что Оберон из-за них умрёт, Королевство придёт в упадок, и они ведь ничего не добьются — принцев как не было, так и нет. И что какой-нибудь честный капитан или купец лучше принца в сто раз. И что, мол, какой им смысл стареть в этом храме Обещания?
Гарольд засопел.
— А они?
— Смеялись, — признался старший королевский маг. — Прямо животики надрывали. Заправляет у них эта… Филумена. Так она… — Гарольда передёрнуло. — Знаешь что? Им на всех начхать. Что им Оберон, что им Королевство? Им нравится жить в храме, у всех на виду, нравится, что все с ними носятся, о них только и говорят… — он замолчал и опустил голову.
Я вдруг поняла, как сильно устала. Там, в нашем мире, был уже поздний вечер, а здесь только солнце склонялось над морем. В комнате у Гарольда было светло и удивительно чисто — вымыты гладкие деревянные стены, вытерта пыль с мебели и карнизов, отполирован узловатый посох мага, стоящий в углу на особой стойке. Мирно покачивались занавески.
— А если они влюбятся в кого-нибудь?
— Они? Брось. Они не способны ни любить, ни влюбляться. Они хотят только привлекать внимание, сводить с ума и потом прогонять. Расчётливые стервы, вот кто они такие.
— Тем лучше, — я улыбнулась. — Значит, их не жалко.
— Не жалко? Что ты задумала?
— Увидишь… Гарольд, возьми свой посох. И найди мне подходящую одежду — я хочу выглядеть прилично, потому что через час у нас свидание с принцессами в храме. Король отправил им посыльного, чтобы ждали.
— Надеюсь, ты в самом деле придумала что-то умное? — сказал Гарольд без особой уверенности.
— Не сомневайся, — я выпятила грудь. — Знаешь что? Добудь мне сапоги на каблуках. Чтобы казаться повыше. Надо, понимаешь, для дела.
Глава 5
Сёстры-хранительницы
Солнце склонялось всё ниже, но до темноты было далеко. Я шла по улочкам нового города, закутавшись в плащ до самого носа. Да, у меня теперь был плащ с королевским гербом, чёрный с серебром платок — знак мага дороги, тонкая рубаха и кожаные штаны, и жилетка с нашитыми металлическими пластинками: все мои старые вещи кто-то, оказывается, бережно сохранил, вычистил, выстирал и заштопал дыры. И пусть рукава и штанины были короче, чем надо, — меня это только радовало. Плюс восемь сантиметров — не шутка!
Гарольд шагал рядом, степенный и хмурый. Постукивал посохом по мостовой. Перед нами расступались: только что была толкучка, и вдруг — вжик-вжик — свободный коридор. Гарольду кланялись, на меня поглядывали с недоумением: что это, мол, за мелочь рядом с королевским магом?
Они меня не знали, новые обитатели Королевства. Ничего! Скоро узнают.
Мы вышли на площадь, и сердце во мне снова скакнуло. Самой площади было всего ничего, так, перекресточек. Зато храм! Вблизи он оказался просто огромным, не меньше королевского замка. Солнце отражалось в сверкающем куполе.
У входа в храм сидели на ступеньках музыканты. Играли вроде бы каждый своё, но вместе получалась жутковатая завораживающая музыка. Я струхнула.
Самоуверенных бьют по ушам, как говаривал наш физкультурник. За шесть лет, которые прошли в Королевстве в моё отсутствие, бывшие принцессы-невесты успели повзрослеть. Я перед ними — маленькая девочка, ребёнок-из-пелёнок. Они смеялись над Гарольдом — как же они будут потешаться надо мной?!
