Владимир Корчагин - Тайна реки Злых Духов

Впрочем, вначале эта медная руда здорово обманула Сашу. Он принял ее за пирит, чрезвычайно распространенный минерал, который тоже нередко встречается в кварце. Саша хорошо знал этот красивый латунно-желтый камень, блестевший сильным металлическим блеском, по твердости не уступающий стали, но хрупкий, как стекло, и потому не сомневался, что именно он сверкнул в белом кварце, когда первый шурф вошел в тело жилы. Каково же было его удивление, когда он увидел, что этот «пирит» легко царапается стеклом и в большинстве случаев покрыт такой яркой многоцветной побежалостью, какой Саша не видел ни на одном другом минерале. Теперь-то он знал, что все это и было характерной особенностью медного колчедана, отличающей его от пирита. Но тогда… тогда ему пришлось здорово покраснеть под насмешливым взглядом Наташи.

А еще более интересной оказалась свинцово-цинковая жила, в которой Наташа еще во время первой экспедиции нашла пушистый плюмозит. Возле этой жилы они остановились на целый день, так как Андрей Иванович сказал, что она представляет очень большую ценность и ее следует особенно тщательно осмотреть и описать. В эту работу включились все.

Жила начиналась на самом берегу Ваи и уходила далеко в лес, теряясь в огромном болоте, настолько страшном, что у Саши до сих пор при воспоминании о нем пробегали мурашки по телу. Большие окна маслянисто-черной воды, тускло отсвечивающей между чахлыми полузасохшими деревьями, уходили далеко во все стороны, и казалось, нет им ни конца, ни края.

Неподалеку от болота в жиле была сделана большая расчистка, и оказалось, что содержание в ней руды здесь еще выше, чем в прирусловой части. Обнажившаяся поверхность кварца была вся испещрена полосками и пятнами сверкающего галенита. Его было здесь так много, что у Саши глаза разбежались, когда он решил выколотить себе кубик этого минерала, Наконец он облюбовал крупное гнездо руды и начал осторожно счищать с него верхний потрескавшийся слой. Но, к его удивлению, гнездо оказалось неоднородным. Вместе с галенитом здесь поблескивали крупные включения какого-то другого минерала. По цвету он напоминал густо окрашенный янтарь, был полупрозрачным и блестел совсем не так, как галенит. В этом отношении он напоминал скорее титанит или самородную серу. Но поверхность его была покрыта ровными гладкими площадочками, что говорило об очень хорошей спайности минерала.

Саша выбил образец неизвестного камня и подошел к геологу.

— Андрей Иванович, что это за минерал?

— Подумай сам.

Саша пожал плечами:

— Да я думал. Неужели самородная сера?..

— Сера в этом минерале есть. Но ее здесь не больше тридцати процентов.

— А остальное?

— Остальное — цинк.

Саша недоверчиво посмотрел на желтый минерал.

— Вы хотите сказать, что это цинковая обманка?

— Да, это сфалерит. Называют его и цинковой обманкой. И не зря! Частенько он обманывает даже опытных геологов. У нас в институтском музее несколько лет лежал образец сфалерита, кем-то определенный как самородная сера. Хотя, вообще-то говоря, отличить серу от сфалерита не так уж трудно. Смотри!

Андрей Иванович взял обломок сфалерита и царапнул им по куску галенита. На галените осталась ясная царапина.

— О чем это говорит?

— О том, что сфалерит тверже галенита.

— Вот именно. А сера ведь значительно слабее галенита. Но главная характерная особенность сфалерита — его спайность.

— Да, я сразу заметил, что у него очень хорошая спайность.

— Не только очень хорошая. Хорошей спайностью обладают многие минералы. Самым замечательным является то, что плоскости спайности у сфалерита располагаются по шести различным направлениям. Вот это важно знать! У дистена, например, спайность прослеживается только в одном направлении. У роговой обманки — в двух. У галенита — в трех. А у сфалерита — в шести! Многие забывают это. Но того, кто помнит об этой особенности, цинковая обманка не обманет. Ну, и потом важно знать характер блеска сфалерита. Он, как видишь, алмазный. А это большая редкость у сульфидов.

— Понятно! Больше он меня не обманет.

Геолог улыбнулся.

— А теперь скажи, что вот это такое?

Он вынул из кармана образец другого минерала и подал Саше. Тот повертел его в руках, поцарапал ножом, даже понюхал, и покачал головой — такого минерала он не видел. Блеск его был, пожалуй, такой же, как у сфалерита, и плоскости спайности шли в различных направлениях. Но он был абсолютно черным. Мальчик снова повертел образец в руках и протянул обратно геологу:

— Не знаю, Андрей Иванович.

Геолог рассмеялся:

— Вот тебе и «не обманет»! Это тот же сфалерит.

— Но он совсем черный!

— Ну и что же! Цвет сфалерита может быть самым различным: и желтым, и бурым, и коричневым, и красным, и черным. А может сфалерит быть совершенно бесцветным и прозрачным. Так что по цвету его не определишь. Потому он и вводит в заблуждение начинающих минералогов. Главное здесь — блеск и спайность! А потом, нужно иметь в виду еще вот что: галенит и сфалерит — это обычные соседи. Редко бывает так, чтобы в месторождении галенита не было сфалерита, и наоборот. Поэтому цинк и свинец чаще всего идут с одних и тех же рудников.

— Значит, сфалерит — это цинковая руда?

— Да, это главная руда на цинк. Но вместе с тем из сфалеритовых руд извлекают такие ценные металлы, как кадмий, индий и галлий, которые входят в состав цинковой обманки в качестве примесей. Между прочим, судьба этих элементов в земной коре очень интересна. Они относятся к группе так называемых рассеянных элементов, то есть таких, которые не образуют самостоятельных минералов, а всегда довольствуются лишь скромной ролью чужеродных примесей, хотя общая масса их в составе земной коры не так уж мала, несравненно больше, чем, например, общая масса золота. Интересны и сами эти металлы. Особенно галлий. Он плавится уже при двадцати девяти градусах тепла. Так что в жаркий летний день он растаял бы как ледяная сосулька… И вот еще что важно отметить. Все эти элементы входят в качестве примесей ни в какие угодно минералы, а лишь в строго определенные, которые, по-видимому, им больше по душе.

Саша слушал все это, затаив дыхание. Рассказам Андрея Ивановича не было конца. И столько в них было нового и интересного, что он даже не заметил, как прошел этот длинный знойный день. В лагерь они возвратились только к вечеру. А на следующий день, уже на другом берегу Ваи, была обнаружена еще одна пегматитовая жила. Она была совершенно скрыта деревьями, и Саша первым заметил ее в густых зарослях пихт и елей.

Жила эта была, конечно, далеко не такой, какую они с Петром Ильичей нашли во время первой экспедиции. В ней совсем не было зияющих пустот с кристаллами горного хрусталя и топаза. Но зато здесь Саша увидел, наконец, долгожданный циркон. Крупные яркие кристаллы этого твердого красновато-бурого минерала были заключены в бледно-розовый полевой шпат. А месте с ними в том же полевом шпате были во множестве рассеяны мелкие черные кристаллики другого минерала — пирохлора. По внешнему виду они напоминали октаэдрические кристаллики магнетита, но на изломе блестели так же, как циркон. Андрей Иванович сказал, что в состав пирохлора входят чрезвычайно ценные металлы — ниобий и тантал, которые могут надежно работать при таких высоких температурах, когда обычная сталь растекается, как свечка на огне. Совершенно невероятна также устойчивость этих металлов против воздействия кислот и щелочей. Достаточно сказать, что в «царской водке», которая нацело растворяет золото и платину, изделия из тантала даже не меняют цвета.

И много еще интересного говорил Андрей Иванович об этих удивительных металлах, которые вместе с бериллием, возможно, понесут человека к звездам.

Это было утром. А после обеда Наташа нашла в прибрежной отмели несколько кристалликов другого интересного минерала — монацита, содержащего какие-то редкоземельные элементы, о которых Андрей Иванович обещал рассказать как-нибудь в другой раз.

Одним словом, вся эта часть Ваи была несравненно интереснее, чем та, по которой плыли они с Петром Ильичем. А сегодня к концу дня до слуха путешественников донесся глухой нарастающий шум, и вскоре плоты остановились перед большим грохочущим водопадом.

Саша снова перевел взгляд на бешено несущийся поток. Его уже почти не было видно в сгустившихся сумерках, и только могучий рев воды по-прежнему сотрясал вечерний воздух, да легкая водяная пыль все так же садилась на лицо и руки, вызывая теперь ощущение озноба.

Мальчик невольно поежился и перевел взгляд на реку. На берегу, метрах в пятидесяти от каменной стены, давно уже горел костер, и вокруг метались отсветы яркого пламени. В лагере, видимо, готовились ужинать. Пора было возвращаться.

Саша спрыгнул со стены и вдруг насторожился. Какой-то бледный туманный полусвет пробивался в том месте, где Андрей Иванович показывал им древний рисунок. Мальчик спустился ниже и даже присвистнул от удивления — светился именно рисунок. Холодным зеленым огнем горели прерывистые линии, скупо очерчивающие водопад, высокий частокол и сторожевую башню. Мягким ровным светом сияла в проломе стены вода. Отчетливо выступал в темноте зловещий оскал человеческого черепа. Яркими зелеными огоньками светились глаза крылатого чудовища.