– Наш класс единодушен, – сказал Игорь. – Кроме Кроша. К счастью, он остался в гордом одиночестве.
Я возразил, что меня не поняли. Я вовсе не против, но считаю...
Игорь перебил меня и, противно улыбаясь, сказал, что я могу на деле доказать, что я не против...
Почему так получается? Какую бы глупость ни говорил Игорь, все с ним соглашаются. А когда я говорю, на лицах появляется недоверчивое выражение, будто ничего, кроме ерунды, от меня ждать нельзя. Каждый раз я даю себе зарок больше не выступать. И все же опять выступаю.
– Теперь, – сказал Игорь, – я предлагаю избрать штаб. Он будет руководить работой по восстановлению машины.
– Зачем штаб?! – закричал я. – Только заседания устраивать!
Все закричали, что действительно никакого штаба не надо. Никто не хотел заседать.
– Это правильно, – вдруг согласился Игорь, – пожалуй, штаба не надо. Но руководителя выбрать необходимо. Чтобы координировать работу.
Ему самому хотелось быть руководителем.
Тогда я предложил Полекутина, который лучше всех разбирается в технике.
– Полекутин лучше всех разбирается в технике. Пусть он и будет руководителем.
Но подлиза Вадим возразил:
– Для руководителя нужны организаторские способности. Поэтому я предлагаю Игоря. Он работает в конторе и будет все координировать. А Полекутина я предлагаю избрать заместителем по технической части.
Все с этим согласились. Выбрали Игоря руководителем, а Полекутина заместителем по технической части.
Игорь заявил:
– Как хотите, но необходим помощник по снабжению. Я предлагаю Вадима. Пробивной парень.
Вадим, конечно, пробивной парень. Но он любит делать всякие дела, может зарваться и скомпрометировать нас.
И я сказал:
– Я против.
– Почему? – спросил Игорь.
Я не хотел говорить почему.
– Против, и все!
– Надо обосновать свой отвод, – настаивал Игорь.
Я ляпнул:
– Он твой приятель.
Все расхохотались. Игорь опять противно улыбнулся:
– Это не основание для отвода.
Снабженцем выбрали Вадима.
Тогда Игорь заметил:
– Вот видите: я, Полекутин и Вадим и есть тот штаб, который я предлагал с самого начала.
Решили, пусть это называется штабом. Черт с ним, если ему так хочется!
– Теперь, – сказал Игорь, – пусть каждый цех выберет старшего.
Все стали выбирать.
В гараже работали только двое: Шмаков Петр и я.
Шмаков выбрал в старшие меня.
От этого собрания у меня остался на душе неприятный осадок. Мне казалось, что ребята только и думают о моем неудачном выступлении и смеются надо мной.
Разве я против восстановления машины? Мне было только неприятно, что это предложил Игорь, а не кто-нибудь другой. Например, Полекутин, который лучше всех разбирается в технике. Полекутин предложил бы это для дела, а Игорь для того, чтобы показать себя.
Я много раз замечал: Игорь затевает какое-нибудь дело, подает идею, подымает шум и треск, а когда все проваливается, виноватыми оказываемся мы. И я не хотел, чтобы это повторилось сейчас.
Это мне и следовало сказать на собрании. Напомнить об идеях Игоря, привести примеры из прошлого. Все бы закричали, что я прав. Игорь с Вадимом остались бы в позорном меньшинстве.
Но собрание прошло. Эту речь я уже не мог произнести. Я пересказал ее в общих чертах Шмакову Петру. Шмаков сказал:
– Плюнь!
Я заговорил с Полекутиным. Он тоже сказал:
– Плюнь!
Полекутина мы называем «папашей», такой он высокий и здоровый. Он и Шмаков самые сильные в классе.
Вскоре я убедился, что никто и не думал о моем неудачном выступлении. Даже Вадим забыл, что я давал ему отвод. Впрочем, Вадим легкомысленный человек.
Вадим помогал теперь Игорю. А Игорь развил бурную деятельность, завел себе еще одну блестящую папку. В нее он складывал бумаги, относящиеся к восстановлению машины. В этих бумагах одобрялась наша инициатива. Игорь был даже в райкоме. Там тоже одобрили нашу инициативу. Однако бумажки не дали, сказали: «Валяйте действуйте!»
Я не понимал: при чем тут бумаги? Нужны не бумаги, а запасные части.
Игорь собирал бумажки, а машина между тем валялась на пустыре. Рабочие начали над нами посмеиваться. Мол, взялись не за свое дело.
Слесарь Коська сказал:
– Комики!
А бригадир Дмитрий Александрович выразился так:
– Артисты.
Я сказал Шмакову Петру:
– Рабочие над нами смеются.
На что последовало его обычное:
– Плевать!
Я пошел в моторный цех к Полекутину.
– Надо что-то делать.
– Что же я сделаю? – спросил Полекутин.
– Как – что? – удивился я. – Ведь ты заместитель по технической части. Надо думать.
– Пусть Игорь думает, это его идея.
– А почему ты молчал на собрании?
На этот убийственный довод Полекутину нечего было ответить.
Тогда я предложил:
– Соберемся после работы и осмотрим этот несчастный драндулет.
После работы мы собрались на пустыре. Я, Шмаков Петр, Полекутин, Гринько из электроцеха, Таранов из агрегатного. Я позвал их, чтобы более квалифицированно решить вопрос.
Мы подняли капот и осмотрели двигатель. Он был грязный, без свечей, без ремня, вообще какой-то пустой.
– Я не могу сказать, в каком состоянии двигатель, – объявил Полекутин, – его надо снять и разобрать.
Мишка Таранов сказал:
– И коробку скоростей надо снять, и задний мост, и передний мост. Снять и разобрать. Тогда мы увидим, в каком они состоянии.
Гринько высказался более определенно:
– На машине нет никакого электрооборудования.
А Шмаков Петр сказал:
– Щиток сняли.
Действительно, на том месте, где полагалось быть щитку, торчали голые провода.
– И подушки сперли, – добавил Шмаков.
Сидений в кабине не было.
Мы начали думать, что нам делать.
Я предложил:
– Давайте составим дефектную ведомость.
Дефектная ведомость – это такая ведомость, в которой указаны все дефекты машины.
– Где мы ее возьмем? – спросили ребята.
– Сейчас достану, – ответил я и пошел в гараж.
В верстаке у Лагутина я видел пачку таких ведомостей. Они напечатаны типографским способом. В них перечислены все части автомобиля. Надо против каждой части поставить галочку: годная эта часть или негодная. Очень здорово придумано.
В гараже никого не было, все ушли на обед. Я открыл верстак и увидел там пачку ведомостей. Но когда я поднял эту пачку, то увидел под ней два подшипника. Те самые, которые позавчера мы с Лагутиным должны были поставить на машину и про которые Лагутин сказал, что поставит сам. Это были именно те подшипники в той же промасленной бумаге. Рядом лежал бланк требования, по которому я получал эти подшипники на складе.
Как же так? Ведь машина уже вышла из ремонта, а подшипники лежат в верстаке. Значит, Лагутин забыл их заменить. И машина вышла из ремонта со старыми подшипниками. Халатный человек этот Лагутин.
Я вернулся на пустырь. Возле наших ребят стоял шофер Зуев.
– В этой машине толку не будет! – сказал Зуев. – Легче новую собрать.
Удивительная особенность шофера Зуева заключалась в том, что он был всегда небрит. Если человек не бреется совсем, то у него вырастает настоящая борода. А если он хоть редко, но бреется, то в какой-то день он должен быть выбритым. А рыжая щетина Зуева всегда была одной и той же величины. Не увеличивалась и не уменьшалась.
Это был худой, молчаливый человек. Шофер. Но за какую-то провинность его сняли с машины и перевели в гараж. Кажется, даже временно лишили водительских прав. Не знаю точно. Меня он не интересовал. Он был какой-то апатичный. С кем он сошелся, так это со Шмаковым Петром. Они любили разговаривать. Сядут в холодке и произносят по одной фразе в полчаса.
– Пионерский лагерь знаете? – спросил Зуев.
– Конечно! – ответили мы.
– Там стоит другая списанная машина. Куда лучше этой. А за эту и не беритесь.
Зуев ушел.
Полекутин объявил:
– Ничего не выйдет.
И стал доказывать, что восстановление машины обойдется чуть ли не в две тысячи рублей. Полекутин здорово разбирался в технике.
– Почему ты молчал на собрании? – спросил я.
– Тогда я не знал, в каком она состоянии.
– Ага! А ведь я предлагал сначала осмотреть.
– Я не помню, что ты предлагал! – ответил Полекутин. – У тебя вообще не поймешь, что ты предлагаешь. А эту лайбу нужно отправить на свалку.
– Хорошо, – дипломатично сказал я, – раз уж мы ее осмотрели, давайте составим дефектную ведомость.
В дефектной ведомости нам пришлось писать всего два слова: «в ремонт» и «отсутствует».
Двигатель – в ремонт, аккумулятор – отсутствует, коробка передач – в ремонт, динамо – отсутствует. И все в таком духе.
Мы кончили составлять дефектную ведомость. Появились Игорь и Вадим. В руках у Игоря была его знаменитая папка. В руках у Вадима ничего не было.
– Привет! – сказал Игорь. – Чем занимаемся?
