Ознакомительная версия.
— Ни в коем случае.
Я пытаюсь сам разрешить эту загадку, но ничего не выходит.
— Тогда чему же нас учат?
Гудини ухмыляется до ушей и становится еще моложе на вид.
— Вас учат, — отвечает он, — быть профессиональными хулиганами.
После урока Гудини спрашивает, есть ли желающие показать мне нечто под названием «Кладовая». Никто не спешит воспользоваться шансом, и я вызываюсь показать Кладовую самому себе. В конце концов, чем больше времени я провожу в одиночестве, тем меньше у меня возникает вопросов. Но Гудини запускает куском мела в Лимона, выдергивая того из полудремы, и говорит, что, как бы сильно Лимон ни хотел одиноко почить в безвестности, ему придется стать для меня лучшим соседом по комнате, какого только можно вообразить.
Мне лично кажется, что идеальный сосед должен иногда поддерживать разговор, но у Лимона, похоже, другое мнение на сей счет. Мы идем молча, пока я наконец не решаюсь задать вопрос, который мучает меня с того самого момента, как Гудини рассказал, чему нас учат:
— Что все-таки значит быть профессиональным хулиганом?
Лимон и ухом не ведет.
— В смысле, я знаю, кто такие обычные хулиганы, — поясняю я, представляя себе Бартоломью Джона. — Ну, или думаю, что знаю. Но чем он отличается от профессионального? Нам что, платить будут?
— Какая разница? Хулиганить прикольно. Этого достаточно.
Этого достаточно. Отлично. Никаких проблем.
— Кстати, — добавляет Лимон, — ты уже тринадцатый.
— Тринадцатый кто?
— Сосед по комнате.
— Круто, — киваю я и добавляю: — Но ты здесь всего месяц, разве нет?
Молчание.
— То есть ты меняешь по три соседа за неделю?
— Двенадцать за одну неделю. Девять первокурсников, таких же, как мы, один второкурсник, один третьекурсник и один четверокурсник. Их всех смущало мое хобби, и больше не нашлось никого, кто хотел бы ко мне подселиться. До вчерашнего дня я двадцать один день жил без соседа.
У меня падает сердце.
— Сочувствую. Но наверное, это здорово — иметь собственную комнату.
Он пожимает плечами:
— Скоро я снова останусь в ней один. Если только они не были правы насчет тебя.
— Это ты о чем? — Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно.
— Я не знаю, что там у тебя за история. — Он останавливается перед стеклянной дверью, поворачивается ко мне и приподнимает лохматую бровь. — Но я знаю, что если они тебя ко мне подселили, то считают, что огонь тебе нипочем.
Он заходит внутрь. Мне приходится немного подождать, чтобы унять дрожь в ногах; потом я следую за ним.
— Добро пожаловать в Кладовую! Пожалуйста, положите одну руку на панель.
Прямо за дверью находится серебристый турникет. Рядом с ним стойка, на которой лежит тонкая прозрачная коробочка. Слева от стойки располагается длинный прилавок, из-за которого мне улыбается сотрудник Академии. Судя по бирке на красной рубашке, его зовут Мартин.
— Руку на панель, — повторяет Мартин. — Иначе не получится зайти.
Он кивает на прозрачную коробочку. У меня внутри все сжимается. Мне не хочется тянуть время и раздражать Лимона, но я боюсь, что нечаянно запущу сигнализацию, какую-нибудь сирену или — еще того хуже — сделаю так, что с потока посыплются конфетти, а рядом появится духовой оркестр и заиграет марш в мою честь. Учитывая, как высоко Анника ставит убийц, такой прием вполне возможен.
— Что, потратить впустую целый час на уроке тебе кажется мало?
Я оборачиваюсь. Позади меня стоит мальчик с торчащими черными волосами. За ним — девочка, у которой Гудини украл плюшевого единорога. А за ней — четверо хулиганов постарше. Все они выжидающе смотрят на меня.
— Простите, — говорю я. — Я тут раньше никогда не был.
— Мы в курсе. — Мальчик — кажется, Гудини называл его Эйбом — закатывает глаза. — Это не бином Ньютона. Положи руку на панель и жди, пока турникет запикает.
Я бы лучше пропустил его вперед и попытался протиснуться через турникет вслед за ним, но Мартин смотрит на нас. Тем временем сзади подходят все новые хулиганы, и хвост очереди уже вылезает за дверь. Некогда думать о том, как еще потянуть время, и я поворачиваюсь обратно, закрываю глаза… и кладу правую руку на панель.
Коробочка шевелится. Я распахиваю глаза, пытаюсь поднять руку, но пальцы приросли к панели, как магнитики к холодильнику. Коробочка — которая, как я теперь вижу, представляет собой экран компьютера, — наклоняется на сорок пять градусов, и прямо над моими пальцами появляется бегущая строка.
«Добро пожаловать, Симус Хинкль! У вас… 20 кредитов!»
Эйб фыркает. Девочка с единорогом хихикает. Мартин говорит:
— Все с чего-нибудь начинают. Если слухи о тебе правдивы, то скоро ты сможешь купить самолет Килтер.
Смешки затихают.
— Это стоит пятьдесят тысяч кредитов, — замечает Эйб. — Самое дорогое, что есть в Кладовой.
— Знаю, — кивает Мартин и подмигивает мне.
Турникет пикает. Я вваливаюсь внутрь, чуть не сметая выставленные перед входом коктейльные трубочки и горку шариков из жеваной бумаги.
Желая поскорее оторваться от одноклассников, я бросаюсь в первый же проход. Стены здесь увешаны всей амуницией, о которой только может мечтать хулиган. Пневматические винтовки и ружья для пейнтбола. Луки со стрелами. Водяные пистолеты и пистолеты, стреляющие ледышками. Воздушные шарики, которые выглядят как безобидные подарки на день рождения, однако их название — гидробомбы — заставляет подозревать, что их можно использовать не в таких невинных целях.
Ничего похожего на мое оружие здесь нет, но все это все равно заставляет меня вспомнить о мисс Парципанни. Я убыстряю шаг и тороплюсь выбраться из этого коридора.
Побродив по другим проходам, я наконец нахожу Лимона в дальнем конце магазина. Он стоит перед стеной, на которой написано «Худший кошмар пожарного». Я подхожу поближе и вижу, что для пожарного худший кошмар — это спички и зажигалки. Щепки и рваные газеты. Канистры с бензином. Огнеупорные маски и костюмы.
И та штука, на которую Лимон уставился, словно на маятник часов: Килтерский детектор дыма с автоматической системой пожаротушения. Серебристый диск с дырочками в стеклянном ящике на верхней полке, под самым потолком.
— Хочешь это купить? — спрашиваю я.
— Он стоит две тысячи кредитов.
— А у тебя сколько?
Он поворачивается ко мне и прищуривается.
— У меня минус двадцать, — с готовностью сообщаю я.
Он не улыбается и лишь снова прикрывает сонные глаза.
— Как мне получить больше? — спрашиваю я, чтобы Лимон не подумал, что я все время лезу в чужие дела, как назойливая муха.
Он снова переводит взгляд наверх.
— В неделю ты автоматически получаешь десять. Это вроде карманных денег от родителей, только постель убирать не обязательно. Все остальное ты зарабатываешь хулиганством — при выполнении заданий или по собственной воле — и получаешь благодаря штрафным очкам. Одно штрафное очко — один кредит.
— А золотые звездочки что-нибудь дают?
— Ага. У тебя забирают кредиты. — Он скашивает на меня глаза. — Ты, должно быть, успел совершить что-то чересчур правильное, раз наделал долгов сразу после приезда. Может, позвонил на горячую линию для горячих голов?
У меня замирает сердце.
— Это приносит золотые звездочки?..
— И ставит на уши охрану. Поэтому ученики иногда на это идут. Если на кого-нибудь настучать, можешь помешать ходу соревнований, а это стоит того, чтобы лишиться пары кредитов.
Я пытаюсь осмыслить услышанное; Лимон отводит глаза и продолжает:
— На планшете есть штука под названием «Классный табель Килтер». Там каждый час обновляется информация о твоих штрафных очках и звездочках. Чтобы посмотреть, нажми на дисплей. Иконка с красным яблоком.
Ну, само собой.
— А очки сгорают, когда ты используешь кредиты? — спрашиваю я.
— Нет. Анника не хочет, чтобы из-за своих покупок ты забывал, сколько всего уже успел натворить. Поэтому штрафных очков и звездочек становится только больше. А вот кредитов может стать и больше, и меньше. Чтобы посмотреть, сколько их у тебя, нажми на значок доллара на дисплее. — Он берет с полки коробок спичек. — Чтобы всех нагнать, тебе стоит заняться учителями прямо сейчас.
Перед глазами у меня мелькает мисс Парципанни, летящая на пол. Я трясу головой, и образ исчезает.
— Ты слышал, что сказал Гудини, — продолжает Лимон. — Когда-нибудь придется начать. За каждого учителя дают сто штрафных очков, так что, если хочешь наверстать упущенное, начать стоит как можно скорее.
— А что, если у меня не получится их подловить? И я не получу очков?
До несчастного случая с яблоком я никогда не хулиганил. И я не сомневаюсь, что провалю все здешние задания.
Ознакомительная версия.
