Ознакомительная версия.
– Мы наконец нашли тебе замену.
– Мне замену? – с недоумением повторил он.
– И тебе, и Джорджу, и Фреду, – сердито уточнила она. – Взяли нового ловца.
– Кого?
– Джинни Уизли.
Гарри смотрел на неё ошалело.
– Сама знаю. – Анджелина вынула волшебную палочку, согнула и разогнула руку. – Но она ничего, оказывается. Не ты, конечно, – Анджелина одарила его очень недобрым взглядом, – но коль скоро ты недоступен…
Его так и подмывало сказать: «Неужели ты думаешь, что я не жалею в сто раз больше тебя о своём исключении?» Но он удержался и по возможности ровным голосом спросил:
– А кто загонщики?
– Эндрю Керк, – без восторга сообщила Анджелина, – и Джек Слоупер. Звёзд с неба не хватают, но по сравнению с идиотами, которые вызывались…
С приходом Рона, Гермионы и Невилла этот гнетущий разговор оборвался, а ещё через пять минут в комнате стало так людно, что Гарри стал недосягаем для горящего, укоризненного взгляда Анджелины.
– Хорошо, – сказал он, и собрание утихло. – Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые разы. Это последняя встреча перед каникулами, и не имеет смысла начинать что-то новое, если впереди перерыв в три недели…
– Ничего нового не будет? – шёпотом, слышным всей комнате, недовольно спросил Захария Смит. – Знал бы, не пришёл.
– Эх, жалко, Гарри тебя не предупредил, – сказал Фред.
Несколько человек засмеялись, среди них Чжоу, и у Гарри опять что-то оборвалось внутри, словно под ногой не оказалось очередной ступеньки.
– Будем работать парами, – сказал он. – Для начала десять минут – Чары помех. Потом разложим подушки и – Оглушающее заклятие.
Разделились. Гарри, как всегда, стал против Невилла. Комнату огласили резкие выкрики «Импедимента». Один застынет на минуту, другой в это время вертит головой, смотрит, как идут дела у остальных пар. Потом первый приходит в себя, и теперь его очередь наводить чары.
Невилл усовершенствовался до неузнаваемости. После того как он трижды заморозил Гарри, тот, по обыкновению, передал его Рону и Гермионе, а сам пошёл смотреть, что получается у других. Когда он поравнялся с Чжоу, она радостно улыбнулась ему; он поборол искушение пройти мимо неё ещё несколько раз.
Поупражнявшись десять минут в Чарах помех, они разложили по полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно; половина группы наблюдала за другой, а потом они менялись. Гарри смотрел на их работу, и его буквально распирало от гордости. Правда, Невилл оглушил вместо Дина, в которого целился, его соседку Падму Патил, но промах был гораздо меньше обычного, и все остальные тоже действовали успешнее, чем прежде.
Через час Гарри скомандовал: «Стоп».
– У вас уже очень хорошо получается, – сказал он, обводя их довольным взглядом. – Когда вернёмся с каникул, попробуем что-нибудь покрепче, может, даже Патронуса.
В ответ – взволнованный гомон. Стали расходиться, как всегда, по двое, по трое. Прощаясь, желали Гарри счастливого Рождества. Весёлый, он собирал вместе с Роном и Гермионой подушки и аккуратно складывал. Рон с Гермионой ушли, а он остался, потому что задержалась Чжоу и он надеялся услышать от неё: «Счастливого Рождества».
– Нет, ты иди, – сказала она своей подруге Мариэтте, и сердце у него радостно подпрыгнуло чуть не до самого кадыка.
Гарри сделал вид, что поправляет стопку подушек. Теперь они остались вдвоём, и он ожидал, что Чжоу заговорит. Вместо этого услышал громкое шмыганье.
Он обернулся и увидел, что Чжоу стоит посреди комнаты и по щекам её текут слёзы.
– Что такое?
Он не знал, как поступить. Чжоу стояла и беззвучно плакала.
– Что случилось? – беспомощно спросил он.
Она покачала головой, утёрла слёзы рукавом и хрипло сказала:
– Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал… то остался бы жив.
Сердце у Гарри ухнуло вниз и остановилось где-то на уровне пупка. Какой же недогадливый. Она хотела поговорить о Седрике.
– Он всё это знал. И очень даже хорошо, иначе не дошёл бы до центра лабиринта. Но если Волан-де-Морт решил тебя убить, у тебя нет никаких шансов.
При имени Волан-де-Морта Чжоу икнула, но глаз от Гарри не отвела.
– А ты не умер, хотя был ещё младенцем, – тихо сказала она.
– Ну… да, – устало отозвался он и пошёл к двери. – Не знаю почему, и никто не знает. Так что гордиться тут нечем.
– Нет, не уходи! – сказала она со слезами в голосе. – Извини, что я тут распустилась… Я не собиралась…
Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. Гарри чувствовал себя несчастным. Насколько было бы приятнее, если бы она просто пожелала счастливого Рождества.
– Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, – сказала она и опять вытерла рукавом слёзы. – Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь всё это забыть?
Гарри не ответил. Она правильно его поняла, но было бы чёрствостью с его стороны признаться в этом.
– Ты правда хороший учитель. – Чжоу улыбнулась сквозь слёзы. – До сих пор я никого не могла оглушить.
– Спасибо, – смущённо сказал он.
Они смотрели друг другу в глаза. Гарри сгорал от желания выскочить из комнаты, но ноги его приросли к полу. Чжоу показала на потолок над его головой.
– Омела.
– Да. – Во рту у него пересохло. – Но, наверное, кишит нарглами.
– Кто такие нарглы?
– Понятия не имею. – Чжоу подошла ближе. Он сам как будто был оглушён. – Лучше спроси Полоумну Лавгуд. В смысле – Полумну.
Чжоу издала странный звук – не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у неё на носу.
– Ты мне очень нравишься, Гарри.
Он не мог думать. Во всём теле странно покалывало, руки и ноги отнялись, мозг тоже бездействовал.
Она была слишком близко. Он видел каждую слезинку на её ресницах…
Получасом позже вернувшись в гостиную, он застал там Рона и Гермиону на лучших местах перед камином; почти все уже разошлись по спальням. Гермиона писала длиннющее письмо; исписана была половина свитка, конец которого свешивался со стола. Рон валялся на коврике и домучивал сочинение по трансфигурации.
– Ты чего там застрял? – спросил он, когда Гарри уселся в кресло рядом с Гермионой.
Гарри не ответил. Он был в шоке. Половина его жаждала поведать друзьям о том, что с ним произошло, другая половина желала унести эту тайну в могилу.
– Ты нездоров? – спросила Гермиона, глядя на него поверх своего пера.
Гарри неопределённо пожал плечами. По правде, он сам не понимал, здоров он или нет.
– В чём дело? – сказал Рон и приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. – Что случилось?
Гарри не знал, как к этому подступиться, да и не был уверен, что хочет рассказать. И как раз когда решил ничего не говорить, Гермиона сама взялась за дело.
– Это Чжоу? – деловито спросила она. – Она зацепила тебя после урока?
Ошеломлённый Гарри кивнул. Рон засмеялся было и сразу осёкся под взглядом Гермионы.
– Так… э-э… что ей надо? – спросил он с напускным равнодушием.
– Она… – вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова. – Она…
– Целовались? – всё так же деловито спросила Гермиона.
Рон сел так порывисто, что чернильница покатилась по коврику. Не обратив на неё внимания, он алчно вперился в Гарри.
– Ну?
Гарри перевёл взгляд с его насмешливо-любопытного лица на сосредоточенную Гермиону и кивнул.
– ХА!
Рон ликующе вскинул кулак и разразился громовым хохотом, заставившим вздрогнуть двух робких второкурсников у окна. Глядя, как Рон катается по ковру, Гарри невольно расплылся в улыбке.
– Ну? – выговорил наконец Рон. – Как это было?
Гарри немного задумался и честно ответил:
– Сыро.
Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение.
– Потому что она плакала, – серьёзно объяснил Гарри.
– Ну? – Улыбка Рона притухла. – Так плохо целуешься?
– Не знаю. – Гарри эта мысль не приходила в голову, и он несколько встревожился. – Может быть.
– Да нет, конечно, – рассеянно сказала Гермиона, не отрываясь от письма.
– А ты-то почём знаешь? – с некоторой настороженностью спросил Рон.
– Потому что Чжоу теперь всё время плачет, – рассеянно сказала Гермиона, – и за едой, и в туалете, повсюду.
– Надо думать, поцелуи её немного развеселят, – ухмыльнулся Рон.
– Рон, – назидательно сказала Гермиона, погрузив перо в чернильницу. – Ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться.
– Это что же такое? – вознегодовал Рон. – Кем надо быть, чтобы плакать, когда тебя целуют?
Ознакомительная версия.
