– Шесть недель? Шесть?! А мама, а папа, а лицей?
– Время в прошлом движется в 365 раз медленнее. Это я установила экспериментально. Тебе достаточно отсутствовать несколько часов, чтобы в прошлом миновали недели. А пару часов мы как-нибудь найдем. Ну что – по рукам? – Фея протянула Геле узкую холеную ладонь.
– По рукам, – вздохнула девочка.
Фея вышла из машины. Геля тоже выбралась, красный автомобильчик пиликнул вслед сигнализацией.
Подошли к двухэтажному особнячку, стоявшему в глубине двора.
Дом был старый, а дверь оказалась новомодной, железной. Фея провела пластиковой карточкой в электронном замке. Дверь с легким всхлипом отворилась, и они вошли.
Поднялись по боковой лесенке на второй этаж, и Фея распахнула дверь комнаты, в которой почти не было мебели, – только тяжелые портьеры на окнах, большое кресло, рядом – журнальный столик на гнутых ножках. На столике… ноутбук? Серебристый аппарат, похожий на средних размеров чемоданчик, с двумя то ли колонками, то ли черт знает чем. А у стены – расстеленная кровать.
– Но я совсем не хочу спать! – воскликнула Геля.
– Об этом можешь не тревожиться, – рассмеялась Люсинда. – Я же Фея Снов. У нас не так много времени, если ты, конечно, хочешь вернуться домой не слишком поздно. Поэтому слушай, в чем будет состоять твое задание.
– Я догадалась. Нужно достать Яблоко и доставить вам, – сказала Геля.
– Увы, это невозможно. Ретрораппортация через сон не позволяет перетаскивать из прошлого физические объекты. – Люсинда развела руками. – А если бы такое и было возможно, все равно красть из прошлого Яблоко Любви нельзя. Любовь нужна всякому времени. И вообще, украденная любовь еще никому счастья не приносила. Нет, ты должна сделать кое-что другое – покрыть Райское Яблоко неким защитным слоем, который сделает его неуязвимым, убережет от враждебного воздействия.
– Волшебное снадобье, да? Вы мне его дадите?
– Что это детей все тянет на волшебство? – устало поинтересовалась Фея. – Нет никакого волшебства, есть научные открытия, изобретательность, ум, счастливый случай. Я бы легко могла дать тебе состав, который сделает Яблоко неуязвимым. Изготовить его сегодня несложно. Но, повторяю, невозможно перетащить что-то из одного времени в другое через сон. Ты должна будешь изготовить снадобье в 1914 году сама.
– Но как?!
– У меня нет времени тебе это объяснять. Каждая минута, которую мы теряем здесь, в прошлом равна 365 минутам, то есть шести часам. К тому же не хочу сейчас перегружать тебя лишними сведениями. – Фея указала Геле на кровать, а сама прошла к столику, раскрыла «чемоданчик» (внутри оказались экран и клавиатура, как Геля и предполагала), нажала какую-то кнопку, машина загудела. – У тебя и так будет очень много трудностей, особенно в первое время. Успеется, – Фея успокаивающе кивнула экрану, – мы ведь будем на связи, а ты проведешь в теле прабабушки достаточно долго…
Пока Фея колдовала над своим странным ноутбуком, Геля подошла к кровати, потрогала подушку. От постельного белья шел слабый сладковатый запах луговых цветов.
– Одно меня беспокоит, – бормотала Люсинда, остервенело пробегая пальцами по клавиатуре, – насколько качественной будет связь. Ты там вот что: постарайся разыскать шкатулку с танцующей пастушкой и почаще на нее смотри наяву, – обернулась она к Геле, – чтобы во сне, как только раздастся «Милый Августин», несмотря на сонное оцепенение мозга, сразу сообразила, что нужно сделать. Увы, будильником, как вчера ночью, воспользоваться не получится – этот фокус работает только в настоящем времени.
Девочка кивнула, но Люсинда уже не смотрела на нее. Уткнувшись в монитор, отрывисто бубнила:
– Настройки… Подготовка к работе… Информация…
Геля повздыхала, посидела на кровати, потом все-таки прокралась за спинку феиного кресла и с интересом уставилась в экранчик. Ноут как ноут, ничего особенного. Два окошка открыты – по одному, темному, со страшной скоростью бегут колонки зеленоватых, совершенно непонятных символов. А в другом мелькают фотографии и текст.
– Настоящие досье, как в американсих фильмах, – восхитилась Геля. – А это что за тетьки?
– Эти, как ты выразилась, тетьки – твои предки по женской линии. Вот Аполлинария Васильевна Рындина, родилась в 1902 году, вышла замуж за Игнатия Герасимовича Максимова. Ее дочь, Альбина Игнатьевна Максимова, родилась в 1934, вышла замуж за Фархата Равилевича Мамаева, штурмана гражданской авиации. Ее дочь… Да, вот, кстати, – извернувшись в кресле, как кобра на гнезде, Люсинда взглянула на Гелю, – в вашем роду, как я заметила, с давних пор существует традиция называть девочек на букву «А». Твою прабабушку звали Аполлинарией. Ее мать – Аглаей. Твою бабушку – Альбина. Ее муж, Фархат Мамаев, хотел непременно татарское имя для дочери, но все равно выбрали на ту же букву – Алтын. А ты – Ангелина.
– Впервые слышу о такой традиции, – пожала плечами Геля, – мама мне ничего не рассказывала.
– Ну, если это получилось случайно, то еще лучше. Тем более, ничего случайного на свете не бывает.
И только Геля собралась спросить, что такого хорошего в этих заглавных «А», как темное окошко схлопнулось, волшебный ноутбук истошно заныл, а Фея, воскликнув: «Есть контакт!», обернулась к девочке:
– Сейчас я начну инструктаж, а ты устраивайся поудобнее, – она махнула рукой в сторону кровати, – и внимательно слушай.
Будущая спасительница человечества послушно улеглась, вытянувшись как солдатик, отрапортовала:
– Готово!
– Хорошо, – кивнула Фея. – Скоро ты уснешь, но еще некоторое время будешь слышать мой голос. А потом очнешься уже Полей Рындиной. Для домашних Поли – очнешься после долгого обморока. Твоя первая задача – «выздоровей», научись правильно вести себя по меркам 1914 года как можно быстрее. Акклиматизируйся там достаточно, чтобы тебе позволили ходить в гимназию. Когда выполнишь это задание, получишь следующее.
– Какое? – спросила Геля.
– Не перебивай меня, сколько раз тебе повторять, всему свое время. Ты попадешь в четвертый класс гимназии…
– Но я уже в шестом! – обиделась ученица лицея.
– Это безнадежно! – воскликнула Фея. – Что мне делать? Заклеить тебе рот скотчем?
– Извините, я больше не буду, – испуганно пискнула Геля.
Фея покачала головой и продолжила:
– В четвертом классе гимназии учились девочки двенадцати, а то и тринадцати лет. Нет, молчи! Тебе нетрудно будет выдать себя за двенадцатилетнюю. Понятие «акселерация» тебе знакомо?
– Ну… да, – с опаской отозвалась Геля (а вдруг это был риторический вопрос и фея снова заругается?) – Это когда дети быстро растут, – и, ободренная тем, что фея так и не заругалась, стала объяснять подробнее: – То есть увеличение роста нового поколения по сравнению с предыдущим. Я где-то читала, что человечество в целом за последние сто лет подросло примерно на 10–15 сантиметров…
– Акселерация, от латинского acceleratio – ускорение, наблюдающееся за последние 150 лет ускорение физического и, заметь, умственного развития детей, – подхватила Люсинда, – современные дети вынуждены воспринимать и анализировать огромный поток информации. Обучение в гимназии едва ли станет для тебя проблемой. Ты же отличница. Ах, черт! Как же я могла забыть… Где моя сумочка?
Сумочка лежала у кресла, как рыбка, выброшенная на берег, – на боку, поблескивая пайеточной чешуей, с широко раскрытым стальным ротиком.
Фея покопалась в ней, достала бархатный мешочек, из мешочка – серебристый футлярчик, из футлярчика – стеклянный пузырек, который и вручила Геле:
– Вот, выпей это.
– А что это? – Геля не нашла на пузырьке надписи «яд», но мало ли.
– Самсонит. Тройчатка. Блицэффект.
Люсинда, конечно, снова разозлится, но любопытство пересилило страх, и Геля упрямо спросила:
– А можно подробнее?
– Самсонит, так называемый биохимический медиатор знаний, изобретен более двухсот лет назад Самсоном Спайком. Усовершенствован в секретных лабораториях Ротвеллера, а тот препарат, что ты держишь сейчас, – моя разработка, основанная на методике пенетрационного изучения иностранных языков.
– Какого-какого?
– Пенетрационного, то есть проникающего сразу в кору головного мозга, – объяснила Люсинда. – Как я уже говорила, учебная программа в гимназии едва ли затруднит тебя. За одним небольшим исключением – иностранные языки. Поля Рындина изучала французский и немецкий, а ты их не знаешь и вряд ли сможешь выучить за несколько недель. А с помощью этого препарата мгновенного действия…
– Я буду знать немецкий и французский? Просто так, без всяких уроков? Круто!
– Конечно, учитывая обстоятельства, без этого можно было и обойтись. Однако не стоит привлекать к твоей персоне излишнее внимание. Но если ты не хочешь…
