Джон Гришэм
Активист
Теодор Бун рэасследует
Глава 1
Вторым участником дебатов была команда «Сентрал», «другой» школы городка и давнего соперника Страттенбергской средней школы. Всякий раз во время соревнований и конкурсов с «Сентрал» напряжение зашкаливало, зрителей собиралось особенно много, и все вдруг становилось чрезвычайно важным, даже простые дебаты. Месяц назад дискуссионная группа восьмого класса ССШ победила «Сентрал» при переполненном зале, и когда судьи объявили свое решение, зрители остались недовольны — послышались даже возмущенные крики. Правда, крикунов быстро успокоили: порядок и дух честного соревнования были обязательными в любом конкурсе.
Капитан команды ССШ, Теодор Бун, совмещал должности сильнейшего игрока, эксперта и палочки-выручалочки, если накалялись страсти. Его команда еще ни разу не проигрывала, хотя назвать ее непобедимой тоже было нельзя: два месяца назад закончились вничью бурные дебаты с девчачьей командой своей же школы об увеличении возраста, с которого разрешается садиться за руль, с шестнадцати до восемнадцати лет.
Но, сидя на сцене за складным столом между Аароном и Джоуи, Тео не думал о прошлых дебатах. Все трое были в пиджаках и при галстуках, что им очень шло, и смотрели на команду «Сентрал», расположившуюся за столом на сцене справа. Учитель риторики Маунт, консультант и друг Тео, произнес в микрофон:
— Итак, заключительное слово команды Страттенбергской школы произнесет Теодор Бун.
Тео посмотрел в зал, где в первом ряду сидел его отец. Мать Тео, популярный адвокат по бракоразводным делам, была сейчас в суде и очень переживала, что не увидит выступления единственного сына. Следующий ряд занимали девочки, и среди них подруга Тео Эйприл Финнимор и Хэйли Кершо, признанная первая красавица восьмых классов. Дальше сидели учителя — мадам Моник из Камеруна, преподававшая испанский (после мистера Маунта Тео жаловал ее больше всех), миссис Гарман, которая вела геометрию, и миссис Эверли, учительница английского. Присутствовала даже директор школы миссис Глэдвелл. Послушать прения приходило немало зрителей. Баскетбольный или футбольный матч собрали бы вдвое больше народу, но там в командах не по три участника, и, честно признаться, за футболом наблюдать интереснее.
Тео гнал от себя эти мысли. Астма не позволяла ему проявить себя на поле, и дебаты были единственным шансом побиться за победу на глазах у зрителей. Тео льстило, что большинство одноклассников как огня боялись публичных выступлений, а он, напротив, перед аудиторией чувствовал себя как рыба в воде. Пусть в баскетболе Джастин показывает отличный низкий дриблинг и безошибочно выполняет трехочковые броски, но у доски робеет, как четырехлетний. Брайан, плававший быстрее всех восьмиклассников Страттенберга, держится с уверенностью опытного спортсмена, но поставьте его у микрофона, и он сникнет.
Тео — другое дело. Он редко «болел» с трибун, предпочитая слушать пламенные речи адвокатов в суде. Однажды он тоже станет известным адвокатом и в тринадцать лет уже усвоил ценный урок: умение публично выступать — ключ к успеху. Ему тоже приходилось нелегко. Деловито направившись к кафедре, Тео старался не подавать вида, что внутри у него все сжимается и сердце учащенно бьется. Он читал мемуары известных спортсменов, рассказывавших, каково им приходилось перед матчами: некоторых даже рвало от волнения. Тошноты Тео не испытывал, но мучился страхом и неловкостью. Опытный судебный адвокат как-то сказал ему: «Если не волнуешься, сынок, значит, что-то не так».
По опыту Тео знал — страх скоро пройдет. Как только он начнет говорить, холодок под ложечкой исчезнет. Он щелкнул по микрофону и поглядел на арбитра.
— Благодарю вас, мистер Маунт. — Повернувшись к команде «Сентрал», Тео кашлянул, напомнил себе о необходимости говорить четко и медленно и начал: — Мистер Бледсоу отметил ряд важных моментов, заявив, что нарушители закона не должны извлекать выгоду из своего проступка и что многие студенты, дети уроженцев Америки, не могут позволить себе оплатить обучение в колледже. Эти доводы нельзя игнорировать.
Набрав воздуху в грудь, Тео повернулся к залу, избегая, однако, смотреть зрителям в глаза. Опыт научил его игнорировать выражение лиц собравшихся, иначе можно отвлечься и сбиться с мысли. Поэтому, произнося речь, Тео выбирал неодушевленные предметы — пустое кресло справа, часы на дальней стене, окно слева — и постоянно переводил взгляд с одного на другое. Создавалось впечатление, что мальчик обращается непосредственно к залу, и его речь казалась убедительной и серьезной. Тео свободно чувствовал себя на трибуне, а это судьям всегда нравилось.
— Однако дети рабочих без документов, — продолжал Тео, — которых мы называем нелегальными мигрантами, не выбирали, где рождаться, равно как и в силу возраста пока не могут выбирать, где им жить. Их родители приняли решение незаконно въехать на территорию Соединенных Штатов, но толкнули их на это голод и поиски работы. Несправедливо наказывать детей за проступок родителей. И в нашей школе, и в «Сентрал», и в других школах округа есть ученики, которым не полагалось бы здесь учиться, потому что их родители нарушили закон. Но мы их приняли, признали, наша система дает им образование, многие из них — наши друзья.
Обсуждаемая проблема стояла крайне остро: в штате возникло массовое движение за запрещение детям нелегальных мигрантов поступать в государственные вузы. Сторонники движения заявляли, что университеты, во-первых, не выдержат наплыва мигрантов, во-вторых, последние займут места американских студентов, которые с грехом пополам прошли бы по конкурсу. В-третьих, обучение детей мигрантов обойдется в миллионы долларов, а их придется брать из налогов, которые платят граждане США. Команда «Сентрал» совершенно справедливо упомянула об этом во время прений.
Тео продолжил:
— Согласно законодательству, наша школа, как и все школы нашей страны, обязана принимать и обучать всех детей независимо от того, откуда они родом. Если государство оплачивает им первые двенадцать лет обучения, с какой же стати закрывать перед ними двери колледжей?
Перед Тео на кафедре лежал листок с краткими тезисами, но мальчик на него не смотрел. Арбитрам нравилось, когда участники дебатов говорят не по бумажке, и Тео не хотел упустить дополнительные очки (команда «Сентрал» в полном составе не отрывала носа от своих записей).
Тео поднял палец и произнес:
— Во-первых, здесь ставится вопрос о честности. Родители твердят нам о необходимости поступать в колледж; это часть американской мечты, поэтому мне представляется несправедливым принимать закон, в результате которого многие наши друзья лишатся возможности получить высшее образование. — Тео поднял второй палец: — Во-вторых, конкуренция — это даже хорошо. Мистер Бледсоу придерживается мнения, что граждане США должны иметь приоритет при поступлении в вузы на том основании, что их родители живут здесь дольше, пусть даже такие абитуриенты подготовлены хуже, чем дети нелегальных мигрантов. Но разве вузы не должны принимать самых способных? В нашем штате ежегодно открывается около тридцати тысяч мест для поступающих, зачем создавать кому-то особые условия? Если вузы принимают лучших из лучших, это повышает уровень образования? Повышает. Принимать нужно тех, кто этого заслуживает, не отказывая абитуриентам единственно на том основании, что их родители не там родились.
Учитель Маунт сдерживал улыбку: Тео говорил вдохновенно и знал это. Он добавил в голос нотки гнева, чтобы придать сказанному весомость — это же очевидные вещи, как их можно оспаривать? Речь его явно подходила к эффектной концовке.
Тео поднял третий палец.
— И наконец… — Он сделал паузу и перевел дыхание, оглядывая аудиторию, словно заключительный аргумент будет настолько самоочевидным и бесспорным, что ни у кого не останется сомнений. — Многие исследования свидетельствуют, что у людей с высшим образованием возможностей больше, должности лучше и зарплата выше, чем у оставшихся без диплома. Колледж — несомненный шаг к новому уровню жизни, а высокая зарплата означает больше налогов, которые, в свою очередь, пойдут на улучшение условий в школах и университетах. Те, кому перекроют возможность поступить в колледж, скорее всего, пополнят ряды безработных, что только усугубит существующие проблемы.
