Ознакомительная версия.
Ирен с Исмаэлем, скованные ужасом, с дрожью наблюдали за этим преображением. Вокруг чернильного силуэта смыкали ряды другие формы, другие тени, которые восставали к жизни со страниц упавших книг. Мало-помалу перед потрясенным взором ребят развернула шеренги целая армия призраков: тени детей, стариков, дам в непривычных нарядах… Они все казались заблудшими душами, слишком немощными, чтобы набрать необходимый объем и форму. Лица, безучастные и безвольные, искажала мука. Глядя на них, Ирен подумала, что перед нею выстроились потерянные души десятков существ, опутанные заклятием черной магии. Они простирали к ребятам руки, умоляя о помощи, но их пальцы развеивались прозрачной дымкой. Ирен кожей ощущала ужас кошмара, терзавшего несчастных.
В течение коротких секунд, что длилось видение, девочка гадала, кто они, эти тени, и как очутились тут. Может, однажды они беспечно и неосторожно пришли в особняк, как сделала она сама? На миг она испугалась, что узнает мать среди проклятых душ, детей ночи. Но одним движением Тень обратила их слабые призрачные тела в смерч из мрака, закружившийся по залу.
Тень открыла пасть и поглотила все до единой души, забрав последние силы, еще теплившиеся в них. Вслед за их исчезновением наступила мертвая тишина. Затем Тень подняла веки. Ее глаза метали молнии, озаряя темноту багровыми вспышками.
Ирен закричала, но ее голос потонул в грохоте, сотрясшем Кравенмор. Одно за другим все окна и двери особняка наглухо захлопывались. Исмаэль прислушивался к эху, глухо прокатившемуся по сотням галерей Кравенмора, осознавая, что надежда выбраться из дома живыми улетучивается как дым.
Только из одной щелочки сквозил тонкий, как игла, луч. Он пронзал темноту под сводом потолка – слабая ниточка света, протянутая под куполом зловещего циркового шатра. Исмаэль зацепил взглядом этот единственный луч и, не медля ни секунды, схватил Ирен за руку и наугад повел ее в конец зала.
– Второй выход, наверное, там, – прошептал он ей.
Ирен посмотрела в том направлении, куда Исмаэль указывал пальцем. Она разглядела лучик света, казалось, пробивавшийся сквозь замочную скважину. Библиотека располагалась концентрическими овалами, соединенными узким проходом, который спиралью поднимался по стене. В некоторых точках коридор служил перекрестком, куда сходилось несколько галерей. Симона рассказывала дочери об этом переходе, описывая его как архитектурный парадокс: сооружение воплощало замысел вавилонской башни, но внутри помещения. Следуя этим коридором до конца, можно было подняться до третьего этажа особняка. На сей раз Ирен взяла на себя роль проводника и увлекла Исмаэля к началу прохода. Достигнув хитрого коридора, она торопливо стала подниматься.
– Ты представляешь, куда идешь? – спросил юноша.
– Доверься мне.
Исмаэль поспешил за ней. Углубляясь в коридор, они поднимались вверх по наклонной плоскости. Затылок Исмаэля обдало холодом. Обернувшись, он заметил, что тягучее черное пятно растекается по полу у них за спиной. Тень обладала структурой, близкой к плотности твердого тела, но ее очертания сливались с темнотой. Пятно, порождение потустороннего мира, расползалось, словно разлитое масло, густое и блестящее.
Через несколько секунд слой жидкого мрака застлал пол у них под ногами. Исмаэлю свело ноги от холода – как если бы он брел по колено в ледяной воде.
– Скорее! – воскликнул он.
Луч света просачивался, как ребята и предполагали, из замочной скважины в двери, находившейся от них метрах в шести. Исмаэль ускорил шаг, и в несколько мгновений они оставили позади участок пола, залитый Тенью. Вероятность того, что дверь открыта, по оценке Исмаэля, равнялась нулю. Мало им помогла бы и дверь, которая никуда не ведет.
Ирен в темноте ощупала замок в поисках щеколды, чтобы его открыть. Юноша обернулся посмотреть, где находится Тень, и обнаружил перед носом агатовую пелену, застилавшую взор, – сгусток плотного мрака постепенно принимал форму человеческого тела. Появилось лицо, черное, как смола. Причем черты его были юноше знакомы. Исмаэль решил, что ему мерещится, и энергично заморгал. Лицо не исчезло – его собственное лицо.
Темное его отражение злобно улыбнулось, из губ выскользнул змеиный язык. Действуя инстинктивно, Исмаэль вытащил нож, отобранный у робота в вестибюле, и помахал им перед Тенью. Фигура дунула на оружие, и от студеного дыхания лезвие покрылось инеем и кристаллами льда от кончика до рукоятки. Обледеневший металл обжигал ладонь. Холод бывает таким же жгучим, как огонь, если не хуже.
Исмаэль чуть не выпустил оружие, но, преодолевая судороги, сводившие кисть, попытался вонзить клинок в лицо Тени. Лезвие отсекло змеиный язык, и он упал Исмаэлю на ногу. Тотчас черная масса обвила его лодыжку, прилипнув точно вторая кожа, и медленно поползла вверх. От липкого холодного прикосновения темной субстанции юношу затошнило.
В этот миг заскрежетал замок, с которым Ирен боролась у него за спиной, и перед ребятами открылся проход, заполненный светом. Девочка нырнула в проем, Исмаэль ринулся за ней и поспешно захлопнул за собой дверь, оставив преследователя за порогом. Приставший к юноше сгусток Тени карабкался по бедру, превратившись в большого паука. Ногу пронзила острая боль. Исмаэль вскрикнул. Ирен попыталась согнать мерзкую тварь. Паук, обратив агрессию против девочки, прыгнул на нее. Ирен в ужасе закричала:
– Сними его с меня!
Исмаэль, растерявшись, оглянулся по сторонам и обнаружил источник света, послуживший им путеводной нитью. Длинный ряд свечей исчезал в темноте цепочкой мерцавших огней.
Юноша схватил одну свечу и ткнул пламенем в паука, силившегося добраться до горла Ирен. Ощутив прикосновение огня, тварь зашипела от боли и ярости и рассыпалась дождем черных капель, оросивших пол. Исмаэль бросил свечу и поскорее оттащил Ирен подальше от частиц черной субстанции. Капли вязко растеклись по полу, слившись в одно пятно, которое поползло к двери и скрылось за ней, просочившись в щель у порога.
– Огонь. Тень боится огня… – сказала Ирен.
– Значит, мы дадим ей огня.
Исмаэль взял горевшую свечу и поставил ее у подножия двери. Ирен с интересом оглядывала комнату, где они очутились. Она была скромных размеров, больше всего напоминала голый предбанник, без мебели, покрытый толстым слоем пыли, которая накапливалась десятилетиями. Возможно, комнатушку когда-то использовали как склад или запасное хранилище библиотеки. Однако при более тщательном осмотре на потолке обнаружились трубы. Ирен тоже взяла свечу и подняла над головой, изучая помещение. В желтом пламени стены засверкали яркими цветами изразцов и мозаики.
– Где мы, черт побери? – с недоумением сказал Исмаэль.
– Не знаю… Похоже… похоже на душ.
В ореоле света свечи удалось разглядеть металлические лейки – колокольчики с мелкой сеточкой, венчавшие концы труб. Рассекатели заржавели, их опутывали косматые клочья развесистой паутины.
– В любом случае сюда уже тысячу лет…
Исмаэль не закончил фразу, услышав протяжный металлический стон, звук, который невозможно было ни с чем перепутать: это поворачивались ржавые краны. Там, в той самой комнате, где они находились.
Ирен поднесла свечу к кафельной стене, и ребята увидели, как два вентиля медленно открываются.
Стены вздрогнули. Затем, после нескольких секунд тишины, ребята услышали натужный звук, как будто что-то протискивалось по трубам у них над головой. Что-то пробиралось по узкому водопроводу.
– Она здесь! – вскрикнула Ирен.
Юноша кивнул, уставившись на рассекатели. И тотчас черная вязкая масса начала сочиться сквозь отверстия решетки. Ирен с Исмаэлем медленно отступали, не отрывая глаз от Тени, мало-помалу оформлявшейся перед ними, – так растет горка песчинок в склянке песочных часов.
В темноте вспыхнули глаза, и появилось приветливое лицо Лазаруса с улыбкой на губах. Отрадное зрелище, если бы ребята не знали, что существо, стоявшее напротив, не являлось Лазарусом. Ирен шагнула к Тени.
– Где моя мать? – спросила она с вызовом.
Прозвучал гулкий голос, в котором не было ничего человеческого:
– Она у меня.
– Отойди от нее подальше, – велел Исмаэль подруге.
Тень впилась взглядом в юношу, и тот как будто впал в транс. Ирен встряхнула друга и попробовала оттащить его от Тени, но Исмаэль полностью попал под влияние подавляющей волю силы и ни на что не реагировал. Ирен встала между ним и Тенью и залепила Исмаэлю пощечину. Это привело парня в чувство. Лицо Тени исказила гримаса ярости, и к ребятам потянулись длинные руки. Ирен оттолкнула Исмаэля к стене и попыталась ускользнуть от когтистых лап.
Внезапно в темноте распахнулась дверь, и на противоположном конце помещения забрезжил свет. На пороге обозначился силуэт человека, который держал в руке масляную лампу.
– Убирайся! – закричал он. Ирен узнала его голос – это был Лазарус Жан, изобретатель игрушек.
Ознакомительная версия.
