«Наверно, та действительность исчезла.» — подумал я.
В этой новой действительности я белка.
Но, по крайне мере, бодрствующая белка. Это лучше, чем быть мальчиком, который должен навсегда заснуть.
Я понюхал воздух. Обаняние было превосходным. Я подумал, что смог бы учуять свой дом, даже находясь в центре города.
Я прмчался через улицу. Но позабыл о том, что говорила мне мама.
Прежде чем переходить дорогу, посмотри по обе её стороны.
За углом показался автомобиль. Водитель меня не увидел.
Огромные чёрные шины наезжали прямо на меня. Я попытался отбежать. Но у меня не было времени.
Я закрыл глаза. «Неужели это всё?» удивлённо подумал я.
Когда же уже меня раздавят?
ВЖИГ!
Водитель нажал на тормоз. Машина завизжала перед остоновкой.
Затем всё стихло.
Я открыл глаза. Одна шина находилась так близко ко мне, что касалась уха.
Я быстро выпрыгнул из–под шины и пронёсся через улицу. Автомобиль умчался.
Я достиг тротуара. Во дворе на страже стоял пёс. Он гавкнул на меня.
Шмяк! Я увернулся от него и бросился на дерево. Пёс погнался за мной, яростно лая.
Я пробыл на том дереве некоторое время, пока, наконец, не наскучал псу. Его хозяин позвал его и он убежал.
Я выскользнул из дерева и побежал по двору.
Остальной путь до дома был весёлым: я уворачивался от машин, велосипедов, людей, собак, котов…
И, в конце концов, я увидел дом. Ничего особенного, просто мой дом. Просто белый квадрат дома с облазивающей краской.
Но в этом я видел красоту.
У меня созрел новый план. Новая идея, которая остановит это сумасшествие раз и навсегда.
Я надеялся, что остановит.
Как я понял, всё это началось, когда я спал в комнате для гостей. Там, где, по словам Лейси, находится дыра действительности.
Но стех пор — с тех самых пор! — я ни разу не спал в моей личной комнате. Ни разу.
Что–то всегда меня останавливало. Либо кто–то там спал, либо она была занята для непонятно чего.
Пока моя жизнь не превратилась в кошмар, я всегда спал в своей личной комнате. Своей старой крошечной комнате. Никогда не думал, что буду по ней скучать.
Я решил, что должен переспать там ещё раз. Может быть, тогда всё снова станет нормальным. Так как раньше.
Знаю, звучит глупо. Но попробовать стоило.
И лучше я всё равно ничего не придумал.
Я быстро пронёсся на второй этаж по водосточной трубе. Посмотрел в окно моей старой спальни.
Это была она! Моя старая комната. С кроватью и всеми другими вещами.
Но окно было закрыто. Я попытался открыть его моими тонкими бельичими лапками. Не прокатило.
Я проверил другие окна в доме. Все они были закрыты.
Должен же быть другой способ туда попасть. Может быть, проникнуть туда как–то через дверь.
А дома вообще кто–нибудь был? Я заглянул в окно гостиной.
Мама! Пэм и Грег!
Они вернулись!
Я был так взволнован, прыгая вниз и вверх. Я чирикал от радости.
Вдруг в комнату проковылял Бигги.
Ах, да. Я совсем про него забыл. Тогда я не слишком ему обрадовался.
Бигги любил охотиться на белок.
Увидев меня он сразу же начал лаять.
Пэм посмотрела наверх. Она улыбнулась и указала на меня.
«Да! — подумал я. — Иди же ко мне Пэм. Открой окно и впусти меня внутрь!»
Она осторожно открыла окно:
— Здесь маленький бельчонок, — проворкрвала она. — Такой милашка!
Я стоял в нерешительности. Я хотел войти внутрь. Но Бигги лаял, как сумасшедший.
— Заприте Бигги в подвале, — сказала Пэм Грегу. — Он пугает белочку.
Как хорошо она ведёт себя со мной сейчас, не то, что тогда, когда я был её младшим братом.
Пусть поворкует.
Грег отвёл Бигги в подвал и запер дверь.
— Заходи, белочка! — прощебетала Пэм. — Теперь ты в безопасности.
Я ворвался в дом.
— Смотри! — крикнула Пэм. — Он хочет войти! Почти ручной!
— Не впускай его! — предупредила мама. — У этих животных бешенство! Или, по крайней мере, блохи.
Я пытался не слушать. Тяжело слушать, когда родная мать говорит о тебе такие слова.
Я сосредоточился на том, чтобы подняться наверх. Если бы я мог только подняться в свою комнату и заснуть, это заняло бы всего несколько минут…
— Он удирает! — крикнул Грег. — Лови его!
Пэм кинулась на меня. Я ускользнул.
— Если эта белка здесь задержится, Памела, — предупредила мама, — у тебя будут большие проблемы.
— Я его поймаю! — пообещала Пэм. —
«Нет уж, сначала я помогу себе.» — молча поклялся я.
Пэм перегородила мне путь на лестнице, и я ринулся на кухню.
Пэм — за мной. Зайдя на кухню, она закрыла зв собой дверь.
Я был в ловушке.
— Иди сюда, бельчонок, — позвала она. — Иди сюда, мальчик.
Я дёрнул хвостом. Нужно было бежать. Но куда?
Пэм тихонечко шла ко мне. Она пыталась не напугать меня.
Я пронёсся под столом. Она — за мной. Упустила.
Но когда я прыгнул в сторону, она поймала меня
И схватила.
Никогда бы не догадался, что она такая быстрая.
Она схватила меня за шею, а потом за лапы:
— Поймала! — крикнула она.
Грег распахнул кухонную дверь. Мама встала за ним.
— Вышвырни его отсюда — быстро! — приказала мама.
— Мама, а нельзя мне его оставить, — попросила Пэм. — Он будет милахой.
Я вздрогнул. То есть я буду домашним животным Пэм. Какой кошмар!
Но, с другой стороны, как мне тогда попасть к себе в комнату?
— Нет! — настаивала мама. — Нельзя. Отпусти его на улицу — сейчас же.
У Пэм отвисла челюсть:
— Ладно, мам. Как скажешь.
Она вынесла меня из кухни:
— Мама такая равнодушная, — сказала она как можно громче, чтобы мама её услышала. — Я хотела, чтоб ты был со мной и чтоб мы обнимались. Что в этом плохого?
«Да много чего.» — подумал я. Пэм была последним человеком, в чьи ласки и объятия я хотел бы впасть. Кроме Грега.
Она открыла дверь:
— Прощай, милая белочка, — сказала она.
Затем она захлопнула дверь.
Но она меня не отпустила, а крепео прижала в своих объятиях.
Потом она проскользнула к себе наверх:
— Не волнуйся, белочка, — зашептала она. — Долго ты у меня не задержишься. Всего на чуть–чуть.
Она вытащила что–то из–под кровати. Старая клетка для хомяков.
Она открыла дверцу клетки и затолкнула меня туда.
— Нет! — возразил я. Но раздался только писк.
Она заперла клетку.
Снова я пленник!
«Что же сейчас делать? — думал я. — Я застрял в этой тупой клетке и не могу говорить.»
Как мне тогда добраться до своей старой комнаты?
Ещё одна дурацкая мысль.
Если я засну в этой клетке, то что произойдёт?
Большое лицо Пэм нависло над клеткой.
— Ты голоден, родной мой бельчонок? Сейчас принесу тебе орешки орешки или что–нибудь ещё.
Она вышла на минуту. Я задумавшись ходил по клетке. Потом, помню, я бежал на хомячьем колесе.
«Хватит! — сказал я себе, заставив себся слезть с колеса. — Я не хочу пуститься в жизнь грызунов.»
— Иди сюда, белочка, — Пэм вернулась в комноту с горстью орехов. Она открыла дверь клетки и высыпала туда орехи.
— Какая вкуснятина! — завизжала она.
О, брат!
Я ел орехи. В конце концов я проголодался после того, что произошло.
Я бы наслаждался ими больше, если бы Пэм всё время не следила за мной.
Зазвонил телефон. Секунду спустя я услыша, как Грег позвал:
— Пэм! Тебя!
— Иду! — крикнула Пэм. Она вскочила и выбежала из комнаты.
Как придурок, я сидел там, грызя орехи.
Пятью минутами позже я заметил, что Пэм не заперла дверцу.
— Да! — завизжал я, на этот раз обрадовавшись, что Пэм не такая умная.
Я открыл дверце своими пальцами. Приблизился к двери спальни, прислушиваясь к шагам.
Сектор чист. Это мой шанс!
Я бросился к двери. В коридор. В свою комнату.
Дверь была заперта. Я попытался открыть её своими пальчиками.
Не вышло. Дверь была закрыта плотно.
Гады!
Я услышал шаги в коридоре. Пэм возвращалась!
Нужно поскорей выбираться отсюда, пока Пэм не запихнула меня в клетку.
Или прежде чем мама ударит меня метлой.
Я поспешил по лестнице в гостиную.
Окно всё еще открыто? Да.
Я забежал за диван, потом побежал вдоль стен, шмыгнул под стул…
Наконец, вскочил на подоконник и вылетел во двор.
Я залез на дерево и свернулся калачиком на, чтобы отдохнуть.
Пока я белка, в свою старую комнату я войти не могу. Я мог сделать только одно.
Опять уснуть. И на этот раз лучше проснуться человеком.
Потому что мне нужно попасть в мою старую комнату. Если же не получиться, то у меня будут неприятности.
