Ознакомительная версия.
— Клетка, естественно, тоже есть. Я спрятала ее в гостиной. Подожди немножко, ладно, солнышко?
Я воодушевленно кивнул и вынул Молли из корзинки. Я никогда еще не держал в руках такое маленькое и теплое живое существо, как она. Я крепко прижал ее к груди, потому что она мне очень понравилась, и тут послышался хруст.
Молли Вторую я получил через неделю, потому что ревел не переставая. Она заняла клетку незабвенной Молли Первой, которую мы с мамой похоронили в маленьком парке. Жалко, что я забыл, как он называется, но надеюсь, ей там хорошо.
Молли Вторая продержалась гораздо дольше, чем ее предшественница. Мама строго-настрого внушила мне, чтобы я не нажимал на хомяка слишком сильно, так что я не нажимал на Молли. Но я разрешал ей бегать по моей комнате, и однажды она исчезла и больше не появлялась.
— Ну все, — сказала мама, после того как мы по меньшей мере три раза перевернули все в квартире вверх дном. — Больше никаких хомяков. Я думаю, Фредерико, ты еще не в состоянии по-настоящему нести ответственность за кого-то маленького. Очень жаль. Наверно, это моя ошибка.
Оскар закончил качаться на перилах и повернулся ко мне.
— Вот, пожалуйста! Доволен?
— Для начала очень хорошо, — сказал я великодушно.
— А ты? — Он внимательно разглядывал меня. — Ты совсем ничего не боишься?
— Ну почему. Я боюсь заблудиться в городе, — признался я. — Я не умею различать направления, ты же знаешь. Когда много раз надо поворачивать налево, направо и так далее.
— Бывало уже такое?
— Нет, я один еще никогда никуда не ездил. Но вообще-то ничего страшного не должно произойти. Мама говорит, если со мной когда-нибудь такое случится, надо просто сесть в такси и попросить отвезти меня домой. Если ее дома не будет, кто-нибудь из соседей заплатит за меня.
— Хорошо придумано. Ну а еще чего-нибудь ты боишься, кроме как заблудиться?
На всякий случай я покачал головой. Хотя на самом-то деле было кое-что, чего я боялся еще больше, чем заблудиться, и я уже думал, что мне надо посвятить в это Оскара, как только мы станем настоящими друзьями. Ведь друзья друг другу доверяют. Только я не был уверен, действительно ли он уже стал моим настоящим другом. Нужна была проверка.
— Придешь завтра снова? — спросил я его.
Я почувствовал, как голова у меня сделалась вся красная от волнения. Я считал, что это довольно хитрая проверка. У настоящих друзей всегда есть время друг для друга. Им хочется как можно чаще видеться и все делать вместе. Если Оскар сейчас скажет «нет»…
Оскар посмотрел на меня нерешительно, как на что-то такое, что лежит перед ним на полке в супермаркете, но он не уверен, действительно ли это нужно покупать. Он почесал руку. Подергал за значок-самолетик.
Погрыз своими большими зубами нижнюю губу.
— Вообще-то, — сказал он, — завтра у меня есть кое-какие дела. Они могут занять весь день.
Я почти услышал, как мое сердце стукнулось о кафель крыши РБ. Но только почти. В последний момент Оскар все-таки исправился.
— Думаю, что можно заняться всем этим позже, — быстро сказал он.
Я с облегчением протянул ему руку.
— Мы теперь настоящие друзья?
Он сунул свою маленькую руку в мою. Она была очень теплая. Оскар улыбнулся.
— А разве мы не настоящие друзья с самого начала?
* * *
Теперь я сижу здесь и пишу, хотя обычно я в это время давно уже сплю. Но мама ушла с Ириной и своими новыми ногтями на ногах, она все-таки выбрала, что на них наклеить — маленькие белые ромашки с такими желтыми штучками с пыльцой посередине. (Забыл, как они называются. Но в словарь сейчас лезть неохота.) Мама сказала, что мне можно пойти спать, когда захочется. Все-таки каникулы. Ну вот, и теперь я сижу здесь, и нужно записать все, что я думаю, чтоб до завтра не забыть.
В первую очередь надо признать, что наполовину это был очень удачный день. Теперь Оскар — мой друг, пусть даже у него не все дома, и мама считает, что Бюль — красавчик, каких поискать, пусть даже она не хочет с ним кокетничать. Кокетничать — это когда люди сначала вместе ходят в ресторан, потом влюбляются, женятся и заводят детей. Я мог бы сказать маме, что мне все равно, в какой последовательности все произойдет, может, тогда она передумает и все-таки пригласит Бюля пойти с нами завтра играть в бинго. Вот было бы здорово!
Совсем недавно я сидел в размышлительном кресле и смотрел из окна. Луна все еще почти такая же, как в полнолуние, и если немного вывернуть голову, ее можно увидеть между ветками деревьев со странной корой-кожурой. Сегодня Луна вся оранжевая. Может, сейчас что-то горит там, почти за четыреста тысяч километров. В общем, я сидел, и вспоминал этот день, и вдруг спросил себя, а вообще-то, что же произошло сегодня на лестничной клетке, когда Бюль, Кизлинг и Маррак столкнулись друг с другом. Я хочу сказать — сегодня ведь понедельник! Почему, например, Бюль вообще оказался дома? Ему же надо ходить на работу, иначе он не сможет снимать такую дорогую квартиру. Или у него прямо сейчас отпуск? И Кизлинг тоже — разъезжает по городу среди бела дня, хотя ему надо вытачивать чужие зубы в Темпельхофе. Неудивительным было только то, что Маррак приехал в это время, но он может свободно распоряжаться своим временем, фирма-то, в конце концов, его собственная.
Очень странно.
Ох, как я радуюсь завтрашнему дню! Придет Оскар, и мы пойдем гулять вдоль Ландверканала, пусть даже Оскар об этом ничего еще не знает. Это будет замечательно. Если будет хорошая погода, мы, наверно, съедим по дороге мороженое. Нет, мы в любом случае съедим мороженое. И я расскажу Оскару про свой самый большой страх и откуда он взялся. А потом расскажу ему историю про то, как умер мой папа.
Иногда проснешься утром, откроешь глаза и сразу вспомнишь про что-то хорошее. И в животе как будто взойдет маленькое солнце, и от него все внутри тебя делается очень теплым и светлым.
Мы с Оскаром договорились встретиться сегодня в десять утра. Я лежал в кровати, свернувшись клубочком, и представлял себе, как мы пойдем гулять вдоль Ландверканала. Один я всегда хожу только прямо — по Адмиральскому мосту к Центру вспомогательного обучения, у меня просто не хватает смелости свернуть в сторону. Если я теряю из виду цель, то, считай, все — пиши пропало. Я даже в супермаркете с одним-единственным проходом между полками заблудился бы. Абсолютно никаких шансов.
Но сегодня со мной будет Оскар. Мы можем сворачивать где захотим. Мы очень, очень долго будем идти вдоль канала, куда-нибудь, где я раньше никогда еще не был. Когда с тобой необычайно одаренный друг, пойти очень, очень далеко — это ерунда, это семечки. Даже если все-таки заблудишься, друг может спросить дорогу, и он запомнит все, что люди объяснят, ему нипочем эти «направо», «налево» и всякое такое. Просто семечки!
В окно я видел, как сверкает на солнце стена заднего дома. Никакой тени от облаков. Это будет замечательный день с Оскаром. И сегодня вечером я иду с мамой играть в бинго. Может быть, я даже смогу убедить ее все-таки взять с нами Бюля. Или можно спросить Бюля, не хочется ли ему — совершенно случайно — заявиться к «Седым шмелям». Он мог бы сказать, что ищет свою беспомощную старую мать, которая пропала в прошлом году, когда ходила за покупками в один такой супермаркет с одним-единственным проходом между полками. Она пропала где-то в самом его конце, между рыбным прилавком и сладостями, где в точности — неизвестно до сегодняшнего дня, это загадка, бедная женщина!
Я посмотрел на мой будильник с Микки-Маусом. Почти девять, у меня еще час времени. Во всяком случае, я так думал. Могло быть и без четверти двенадцать, потому что я иногда путаю короткую и длинную руку Микки, но, во-первых, я никогда не просыпаюсь так поздно, даже на каникулах, и во-вторых, если я бы проспал, Оскар бы давно уже разбудил меня звонком.
Я выпрыгнул из кровати, пошел пописать и на цыпочках побежал мимо маминой спальни на кухню, чтобы сделать мюсли и выпить сока. Через десять минут я уже позавтракал, почистил зубы и полностью оделся.
Слишком рано.
Когда я чего-то жду или просто не знаю, чем заняться, я сажусь в гостиной в размышлительное кресло. Я уже не помню, когда мама и я окрестили его «размышлительным», но мы его очень любим. Оно толстое и уютное. Иногда нужно просто залезть на него, чтобы лотерейный барабан у меня в голове успокоился. Но на нем еще можно замечательно сидеть и читать комиксы или смотреть в окно на листья деревьев, которые шевелит ветер. Иногда воробьи садятся на ветки и что-то взволнованно чирикают друг другу. Можно еще придумывать истории с героями, как про «О» и его деревянную лошадь, или обдумывать важные вещи, например, выйдет ли когда-нибудь мисс Джейн Марпл замуж за мистера Стрингера. Он — ее лучший друг, но ужасный растяпа и, честно говоря, слишком глуп для мисс Марпл. Но у нее нет никого другого, в кого можно было бы влюбиться, разве что толстый владелец конюшни, который при всяком удобном случае пытается погладить ее по коленкам.
Ознакомительная версия.
