— Никита! — громко крикнула девочка. Спустя несколько секунд за оконным стеклом появился темный силуэт. Мальчик высунулся в открытую форточку, и Лешка облегченно вздохнула. Значит, никакой оборотень никуда его не унес.
— Никита, ты почему не вернулся в оранжерею? Где ты был? Почему ушел от нас?
— Я… Нигде. Голова что-то заболела. Я… Я очень спать хочу. Вы меня не ждите, я уже ложусь. Спокойной ночи.
— Ты никого не видел? — вслед за сестрой заорал Ромка.
— А никого и не было, нам все показалось. Скорее всего, это была тень от дерева. Спокойной ночи, — повторил Никита, махнул на прощание рукой и закрыл форточку.
Ромка недоуменно пожал плечами.
— Темка, Гарик, он что, всегда такой странный?
— Первый раз его таким вижу, — не отрывая от окна глаз, ответил Гарик. — Наверное, он и вправду устал от своих питерских гостей. В школе он позже всех спать ложился, сова потому что.
— Пусть спит, мы и без него обойдемся. Давайте все же выясним все до конца, разберемся, что кому показалось, а что было на самом деле, — снова сказал Артем.
— Тогда пошли к охране. — Ромка развернулся и решительно направился к домику у ворот.
В этот день на пост заступил третий охранник, сменщик Валеры и Виктора Ивановича.
— А вы все время на экраны смотрели? — заглянув в дверь, спросил юный сыщик.
— Я свою работу знаю, — обиделся страж усадьбы.
— И уверены, что никто сюда не входил?
На такой глупый вопрос охранник и отвечать не стал.
— А отсюда кто-нибудь выходил? — не унимался Ромка.
— И отсюда никто, кроме садовника.
— А давно он ушел?
— Недавно.
Друзья переглянулись.
— Да в чем дело-то? — спросил охранник.
— Нам показалось, что кто-то по саду бегает, — не вдаваясь в подробности, сказал Артем.
— Какая чушь! Больше вам ничего не показалось? — Охранник почувствовал себя оскорбленным: подвергалась сомнению его бдительность.
— Ну, извините.
Ромка прикрыл дверь и отправился в столовую. Разобиженная Татьяна убирала со стола посуду, Григорий Михайлович допивал чай с тортом.
Лешка заглянула на кухню и вернулась обратно.
— А где Николай Иванович?
— Где-то здесь был, — ответил телохранитель.
— А зачем он тебе понадобился? — спросила вездесущая Тамара Петровна.
— Так просто. — Лешка и сама не знала, зачем задала этот вопрос: невозможно вообразить маленького робкого слесаря в роли страшного черного человека.
— А Василий Трофимович куда пошел? — спросил Артем.
— В поселок. Там у него друзья живут.
Со двора донеслось урчание двигателя. Это заезжал в гараж принадлежащий Денису новенький «Форд-Фокус».
Тамара Петровна покачала головой и посмотрела на часы.
— Явились.
Но в столовую вошел один Денис.
— Салют, — весело поприветствовал он собравшихся. — Татьян, что такая невеселая?
Кухарка поджала губы и ничего не ответила.
— Теть Том, что это с ней?
— А у нас по двору опять черный человек бегал и в окошко к ней ломился. Должно быть, поклонник, — пошутила Тамара Петровна.
От удивления Денис чуть на пол не сел.
— Неужели? Не может быть! Татьян, ты что, совсем с катушек слетела? Или тебе приснилось? Так работать надо, а не спать.
— Кузен, а Лешке с Никитой — это мой новый гость — тоже какая-то тень примерещилась, — сказал Гарик.
— Значит, пора на базе усадьбы открывать дурдом, — весело констатировал Денис и втянул носом воздух. — Теть Том, что поесть?
Тамара Петровна взглянула на него как на маленького и сказала с неожиданной теплотой:
— Руки сначала помой. Да Макса зови.
— А его еще не было? Значит, уже не вернется. Он мне утром сказал, что, скорее всего, у друзей в Москве заночует. — Денис отправился мыть руки и по дороге миролюбиво похлопал кухарку по плечу: — Татьян, кончай кукситься. Будет и на твоей улице праздник. — И весело подмигнул Лешке.
— Значит, — прошептал Ромка, — все на месте, кроме слесаря и садовника. Неужели кто-то из них?
— Они по росту не подходят, — покачал головой Гарик. — И вообще их смешно подозревать.
— Значит, некого?
— Вот именно. Никита же сказал, что никого не было.
Глава VII
НАЙДЕННАЯ ЗАПИСКА
Кроме Никиты, спать никому не хотелось. Лешка сходила за курткой, и они с Артемом незаметно от всех отправились сидеть в полюбившуюся им беседку-парголу возле водопада.
Чуть-чуть пошумел редкий дождик, но ни одна капля не попала внутрь — густые растения, обвивающие парголу, служили надежной защитой от непогоды. А вскоре и ветер стих, а в просвете между тучами мелькнула голубая звездочка, особенно яркая в кромешной тьме. До сих пор в саду не горел ни один фонарь. Но, несмотря на темноту и прохладу, в беседке было тепло и уютно. Однако не думать о выскользнувшей из оранжереи черной тени Лешке никак не удавалось. Глюки случаются, когда чего-то боишься, она же беспокоилась только о зверьке, а Танькин оборотень в тот момент ее занимал мало.
— Вот сюда бежала… бежало… бежал непонятно кто, — указала она на шумящий водопад.
— Значит, Танькин оборотень в этот раз превратился в водяного и скрылся в пруду, — беззаботно отозвался Артем. — Ты что, все еще боишься?
Лешка высунула из беседки нос и взглянула на пруд.
— Ты что, нисколечко. Я вообще никого не боюсь. Ни водяных, ни леших, ни ведьм, ни колдунов, ни вампиров, ни гномов, ни зомби, ни мандрагор, ни фей, ни эльфов, ни… кто там еще есть, из злобной нечисти? Все эти василиски и домовые — порождение невежества или больной фантазии. А также вымыслы поэтов. — Откинувшись на спинку скамейки, Лешка зажмурилась и продекламировала: — «Черный человек, черный, черный, черный человек на кровать ко мне садится, черный человек спать не дает мне всю ночь…» Это Есенин. Ты читал его поэму «Черный человек»?
— Нет, но обязательно прочитаю, у нас Есенин есть. А еще я знаю, что к Моцарту тоже приходил черный человек, заказывал у него «Реквием». И неизвестно, был ли он на самом деле или только ему привиделся.
И вдруг в саду стало светло и празднично: кто-то наконец догадался включить освещение. Заискрился водопад, разукрасились клумбы, засветился фонарик в пруду, янтарным светом озарился дом. И если Лешка поначалу попросту храбрилась, а в глубине души ощущала смутную тревогу, то теперь все ее страхи показались и вовсе глупыми и смехотворными.
— Значит, Танька все выдумала?
— Наверное, раз такая нервная. Толстые люди обычно спокойные и добродушные, а она, значит, исключение из правил. С другой стороны, каждый имеет право на своего черного человека. — Артем взял Лешку за руку. — Знаешь, сейчас мне кажется, что вернулось прошлое лето, а целого года как и не было.
Лешка хотела сказать, что она сама думает точно так же и что новое лето кажется ей ничуть не хуже прежнего, но откуда-то сбоку затмила свет черная фигура и с криком «Карр!» бесцеремонно уселась между ними.
— Вам, должно быть, скучно здесь вдвоем? — невинно осведомился Ромка.
— Если честно, то не очень, — чтобы не обидеть друга, мягко, но решительно ответил Артем.
Лешка кинула на брата недовольный взгляд, но прогонять его постеснялась. А Ромка, конечно же, делал вид, что не понимает никаких намеков. Наверное, устал до того, что не осталось сил на бильярд, вот и решил составить им компанию.
— Я с Татьяной еще раз поговорил, — сообщил Ромка. — Стоит на своем, уверяет, что человек в черном ей не привиделся. Высокий, говорит, был. А у вас нет никаких новых версий относительно того, кто это мог быть?
— Никаких, — коротко ответила Лешка, не собираясь развивать предложенную тему разговора.
— Н-да. Но дыма без огня не бывает. — Ромка помолчал, но и уйти не подумал.
— Лешк, послушай. Встретились две твои обезьяны, одна коричневая, другая оранжевая. Оранжевая и говорит: «А когда дождь идет, тебе вода в рот попадает?» — при этом Ромка выдвинул далеко вперед нижнюю губу, а затем, втянув в себя нижнюю челюсть и накрыв ее верхней губой, помотал головой и ответил за коричневую обезьянку: — «Нет, не попадает». — «А мне попадает», — жутко расстроилась оранжевая обезьянка, так как Ромкина нижняя челюсть снова выдвинулась вперед. — Смешно?
— Ничуть. Сто раз слышала, — ответила сестра, но, как ни не хотела, все же хихикнула. Уж очень похож был брат на всех ее обезьян.
А Ромка пересказал им мультик с интернетовской мультяшкой Масяней, потом еще один, и еще.
Вскоре к ним присоединился Гарик, и Лешка с Артемом, смирившись с неизбежным, стали смеяться над тем, как Ромка копировал грубиянку Масяню. Гарик сначала грустил, наверное, как всегда, думал о своей сестренке, но потом незаметно втянулся в общее веселье и, когда Ромка иссяк, продолжил эстафету. В этот вечер всем в рот попала смешинка. Так часто бывает в школе: стоит порой показать народу пальчик, и весь класс, как один человек, взрывается от безудержного хохота.
