– Вы обязательно передайте учительнице, что Аню видели… Видели ведь, верно? – грудью тесня Вадьку к выходу, приговаривал Егор Викторович. – Искать Аню не надо… Я ее, может… отдохнуть отправлю. В деревню, к тетке…
– В Саратов? – неожиданно рассмеялась Кисонька.
– Почему в Саратов? – вдруг послышался перепуганный голос. Вадька даже не сразу понял, что это впервые заговорила прижавшаяся к бульдогу девчонка. Она сидела, выпрямившись, и растерянно глядела то на ребят, то на Егора Викторовича. – Я не могу в Саратов ехать, у меня…
– Мы потом обсудим, – резко оборвал девчонку хозяин квартиры, окончательно вытесняя Вадьку в коридорчик. Оглянулся и совершенно недвусмысленно кивнул, приглашая и Кисоньку на выход.
Больше не пытаясь задержаться, рыжая направилась следом за Вадькой. Лишь на прощанье она оглянулась, бросив острый взгляд на возившуюся с собаками девчонку.
– Псов видела? Похоже, они вчера серьезно с кем-то подрались, – сбегая с крыльца, бросил Вадька.
– Я не только увидела, я еще и услышала кое-что, – задумчиво добавила Кисонька. – Странное.
– Да и я тоже, – согласился Вадька, и оба замолчали, потому что им уже нетерпеливо махала учительница литературы.
– Ну что, что с Аней? – затеребила ребят Бедная Лиза. – Она будет в олимпиаде участвовать?
– Нет, – четко ответила Кисонька. – Девочка, которую мы видели, совершенно точно не будет участвовать в литературной олимпиаде!
Лицо учительницы приняло обиженно-разочарованное выражение:
– Что ж… В любом случае, спасибо вам, ребята, за помощь… Можете бежать по своим делам, – Бедная Лиза медленно, расстроенно натянула перчатки и побрела прочь. Выглядела она уж совершенно бедной и несчастной.
Вадька с Кисонькой сочувственно поглядели ей вслед… и никуда не побежали. Сейчас все их дела были здесь, в этом дворе.
– Тебе мужик странным не показался? – после недолгого задумчивого молчания, во время которого компаньоны, не отрываясь, глядели на окна «собачьей» квартиры, начал Вадька. – Права училка: что-то с этим Аниным папой действительно не так!
– Не знаю, что не так с папой, но с так называемой Аней все не так! – вскричала Кисонька. – Помнишь, я про Саратов сказала?
– Ну-у… Только я не понял, к чему это ты?
– Вот и та девочка не поняла, – кивнула Кисонька и, по-прежнему видя недоумение на Вадькиной физиономии, пояснила: – Я тоже буду участвовать в литературной олимпиаде от нашей школы…
– Круто! – оценил Вадька.
Кисонька благодарно кивнула:
– Егор Викторович сказал, что отправит ее в деревню, к тетке… Ну я, естественно, и добавила про Саратов…
– Почему естественно? – все же ничего не понимал Вадька.
– Господи, Вадик, но это же каждый дурак знает!
– Я, например, не знаю. Хотя я – не каждый дурак, – с большим достоинством сообщил Вадька.
– Ну какой же ты каждый дурак, Ваденька! – успокаивающе пропела Кисонька. – Ты – исключительный… – И ее зеленые кошачьи глазищи стали ехидными-ехидными.
Вадька лишь тяжко вздохнул – называется, нарвался!
– Не обижайся, – тут же пошла на попятный Кисонька. – В комедии Грибоедова «Горе от ума» есть такая фраза: «В деревню, к тетке, в глушь… – Кисонька сделала паузу и торжествующе закончила: – …в Саратов!» Очень знаменитая фраза, понимаешь, ее все знают! А уж девочка, которую целая школа ждет, чтобы отправить ее на олимпиаду по литературе, услышав про Саратов, точно не стала бы переспрашивать, – и Кисонька передразнила очень похоже: – «Почему в Саратов, не поеду я в Саратов…»
– Пароль – Саратов, – хмыкнул Вадька.
– И кроме того – ты заметил? – продолжала Кисонька. – Он впустил нас в дом, только когда мы сказали, что никогда раньше Аню не встречали. И два раза просил передать учительнице, что мы Аню видели!
– Так ты думаешь…
– Я думаю, что эта Аня – на самом деле никакая не Аня! – веско припечатала рыжая. – А теперь скажи мне… Почему человек, у которого украли дочку, не бежит в милицию, а выдает за нее совершенно другую девочку?
– И в бумагах у него припрятана папка со штампами «Совершенно секретно» и «Из конструкторского бюро не выносить», – меланхолично добавил Вадька.
Глава 8. Улика – синяк под глазом
– Сколько времени мы с Катькой знакомы? – в упор глядя на Севу, спросила Мурка. – Никогда в жизни она не выдумывала! С чего бы вдруг она целую историю наплела?
Сева пожал плечами:
– Может, разыграть нас решила?
– Дурацкий какой-то розыгрыш! – взорвалась Мурка.
– Вот! А я разве говорил, что Катька – умная? – возрадовался Сева.
– Я бы на твоем месте была с Катькой повежливее, – многозначительно поглядывая на мальчишку, предостерегла его рыжая.
– Почему это? – совершенно искренне удивился тот.
Мурка поглядела на него с брезгливым сожалением, как мудрая тетушка на дебильного племянника:
– Сам сообрази! Только смотри, чтобы не слишком поздно, – высокомерно обронила она и, не хуже Кисоньки задрав нос, пошагала дальше по улице.
Сева хотел покрутить пальцем у виска – тонко намекнуть, что не желает он разгадывать дурацкие девчоночьи загадки. Но сдержался. С рыжей… гм… тоже надо быть повежливее. Она, если разозлится, с нее станется этот палец у виска обидчику в ухо по самый локоть затолкать. Он только ускорил шаг, догоняя Мурку. Некоторое время они шли молча.
– Кисонька сегодня в офис пораньше собиралась, – вроде бы равнодушно глядя в пространство, поинтересовался Сева. – С чего бы это, не знаешь?
Конечно, Мурка знала! Большой Босс сестру там ждет. Не в реале, конечно, в виртуале. Долгие разговоры через Интернет обо всем и ни о чем, к которым Кисонька так пристрастилась в последнее время. Но сдавать близняшку Севе она категорически не собиралась.
Мурка остановилась у входа в супермаркет.
– Надо Саляму его топливо купить, а то он в офисе уже, наверное, весь на желудочный сок изошел, – хмуро буркнула она.
– Отчего вдруг в этот магазин? – протянул Сева. – Давай в тот, который возле нашего офиса, ну, в который Катька обычно ходит…
– А если там и правда колбасы не осталось? Сюда возвращаться? Какая тебе разница? – недоумевающе пожала плечами Мурка.
– Ну-у, – замялся Сева. – Ты бы могла за Салямовой колбасой сходить, а я бы прямо в офис – Кисонька там одна…
– Она не одна! – рявкнула Мурка, в упор глядя на Севу.
– А с кем? – мгновенно насторожился Сева.
– С Салямом! – жестко отрезала Мурка. «И еще с Большим Боссом», – добавила она мысленно. – Двадцать минут они и без тебя продержатся! А вот я в одиночку сумки с покупками таскать не собираюсь! – И она решительно направилась к дверям магазина.
– Па-адумаешь, – неохотно следуя за ней, пробубнил Сева. – Ты такую штангу выжимаешь, что я ее даже приподнять не могу, а сумки, значит, таскать мне?
Мурка страшным усилием заставила себя не оборачиваться на этот наглый бухтёж. Знала: если она обернется – Севка получит в лоб. Как ни обидно признавать, но сестра значительно умнее ее. Кисонька никогда не признавалась мальчишкам ни в обладании коричневым поясом по каратэ, ни в умении любого из них в аккуратный рулончик скатать и в щель законопатить! Они же как узнают – так сперва комплексовать начинают, а когда перестают – сразу на голову садятся. Иногда садятся, так и не перестав комплексовать. Все как один. Ну, почти все. Кроме Вадьки. Тот знает и про Муркин коричневый пояс, и про штангу, и в деле рыжую сто раз видел, но, когда они идут в магазин, сумки с покупками исправно таскает сам.
Так что же получается? Мурка даже остановилась, озадаченная. Вадька – самый лучший? Мурка с сомнением покачала головой. Тощий очкарик со связкой отмычек, отверткой и пассатижами в кармане, способный утонуть в экране компьютера так, что ничего не видит и не слышит вокруг себя? Все-таки самый лучший парень на свете представлялся ей другим… Более крутым, что ли? Во всяком случае, говорить Вадьке, что он – самый лучший, Мурка не станет ни-за-что! Хотя… Кисонька утверждает, что парней надо хвалить. Не слишком часто, чтобы не избаловались. Но хотя бы время от времени – чтобы не загрустили.
Погрузившаяся в глубокие раздумья Мурка так и застыла, протянув руку к высокому штабелю супермаркетовских корзинок. Пока вдруг не почувствовала, как ее дернули за рукав, и Сева поинтересовался:
– Мурка, ты что, окаменела?
Девочка вздрогнула и очнулась. В уши ей вновь ворвался многоголосый шум торгового зала, хлопки дверей, стрекотание касс. Размытые цветные пятна перед ее затуманенными глазами приобрели четкость, превратившись в очередь к ближайшей кассе. Мурка скользнула взглядом по выстроившимся у транспортера людям… и вдруг снова замерла, выпученными от удивления глазами вперившись в двух мужиков. Двух мужиков с доверху нагруженными тележками! Двух тощих мужиков в очень похожих темных куртках! Двух мужиков с… с совершенно одинаковыми, здоровенными, черно-лиловыми синячищами вокруг глаз! Причем у обоих – вокруг правого!
