– Итак, вернемся к нашим собакам, – сказал я, и обвел покровительственным взглядом своих друзей, – Гусь заявил, что он делает параллельно и то, и сё. Что спрашивается, он делает? Раздевает, а потом снова одевает ее, Бандершу? Нет. Он ее в глаза давно не видел. Значит, нету тут той порнухи, которой так хочется Даниле. А что же есть? «И то и сё», притом параллельно! То – как я понимаю, это он ее проталкивает на телевидение, а сё – он ее раздевает. Но как раздевает? Не так вульгарно, как хочется это увидеть в бинокль Даниле, но и не так, платонически, как говорит Настя. Так как же он ее раздевает, и не раздевает одновременно? Можно ли карася превратить в порося? Можно. Но для этого нужен недюжинный ум, и не Сократа, а Аристотеля. Когда Гусь говорит, что разденет ее, то он имеет в виду, что действительно разденет и обнаженной выгонит на телеэкран. Он заставит ее сниматься в порно. Или заставит сниматься в Плейбое и других журналах. И денежки потекут рекой, и жена не будет ревновать, и свое обещание он выполнит, и продвинет ее везде, куда надо и не надо, и разденет, как обещал. И волки – сыты, и овцы – целы. Так что ты Данила бесплатно ничего не увидишь, не мылься зря с биноклем. А это я сказал!
Так красиво я состыковал все углы, что и придраться не к чему было. Двое хваставших умников шли рядом со мною как оплеванные. Разве их рассуждения сравнишь с моими? Мои мысли – атланты, рядом с их пигмеями – куцыми обобщениями пустых разговоров и беспрестанных восхвалений друг друга.
Мы собрались разбежаться по сторонам, когда Данила заявил, что он остается при своем мнении. И Настя тоже оказалась упертой.
– О..о! маразм крепчает! – объявил я им на прощание.
– Пока!
– Чао!
Часа через два я пошел к Даниле. Впервые я видел, чтобы у него перед домом остановилась иномарка. Кто к нему может приехать? И у бабки его не было знакомых разъезжающих на джипах. Я ускорил шаг. Как же я был удивлен, когда увидел, что это приехала Вера Павловна. У меня от радости в зобу сперло, я подумал, что вдруг Г.Б. Гусь передумал и приглашает моего дружка на кастинг. Мало ли как у них там на фирме «Талант – Раскрутка» дела повернулись, вдруг не хватает настоящих талантов, некого через сито пропускать. А он, мой дружок, вот он, готов хоть сейчас на любую сцену, с оригинальной программой, с потешным языком. Вдруг ему выпал счастливый лотерейный билет. Вон, соседка Капель ничего из себя не представляет, а туда же, на телевидение ее проталкивают. Глядишь завтра от нее продыхнуть нельзя будет. Я вошел во двор. Данила с Верой Павловной стояли рядом со страусом Васькой. Данила пересилил к себе живность Капель. Похоже разговор шел не о кастинг-просмотре, а об обычной сделке купли-продажи. Данила нахваливал товар:
– Васька совершенно ручной. Может запросто в цирке выступать. – Неожиданно он повернулся к птице, – Не крути головой, подлец, о тебе разговор идет. Ну, вот! Может заменить верховую лошадь. Прокатиться желаете? Да вы не бойтесь, он вас выдержит. Правда только один круг. Много за него я не запрошу. Хотите, по весу продам? Мясо страусиное нынче деликатес.
– А он яйца не несет? – неожиданно спросила Вера Павловна.
– Не несет, но высиживает! – быстро ответил Данила. – Еще плюс. Можно крокодильи яйца ему подложить, и он их выведет.
Я подошел и вежливо кивнул головой. Вера Павловна меня узнала. А Данила никак не мог понять цель ее приезда. Гостья несколько раз бросала заинтересованный взор на соседский особняк.
– Говоришь дома у этой Капель, у этой Бандерши никого уже неделю нет. А не мог бы ты мне показать ее дом? – неожиданно обратилась она к Даниле. Мне не понравилось, что Гусыня называет Капель Бандершей. Мали как строители за спиной ее называли?
Данила отрицательно покачал головой.
– Внутрь дома Капель меня никогда не приглашала. Ключи от дома только у моей бабки. Она должна скоро прийти. На дальний огород наверно пошла картошку полоть. А что вы хотите в ее доме увидеть?
Молодец Данила. Прямо в лоб задал вопрос этой Вере Павловне. Эта тетка та еще, себе на уме. Интересно, что она ответит? Настоящую причину, ведь так и не назовет.
– В дом к твоей соседке зачем спрашиваешь надо? – сказала гостья. – Я психолог по образованию. По внутреннему интерьеру, по расположению мебели, по расстановке посуды, по чистоте, по имуществу принадлежащему человеку могу предсказать его дальнейшую судьбу-карьеру. Надо ведь знать, стоит ли в него дальше вкладывать или затея не стоит ломаного гроша.
Раньше звездочеты при дворе султана этим занимались, по расположению звезд предсказывали судьбу. Лапшу она вешала на уши моему дружку. Значит, он должен ей позолотить ручку, открыть дверь в чужие закрома. А она там что-то такое высмотрит, что ей не положено знать. Хитрая бабенка попалась, себе на уме. Но и Данила не лыком шит. Его на такой мякине не проведешь. Он снова показал на страуса Ваську.
– Вот ее имущество. Оно теперь по любому праву мое. Покупайте его и гадайте на нем хоть до самого утра.
– Аура не та! – сказала Вера Павловна. Данила согласился.
– Человеку ближе всего свиная аура. Могу еще предложить выгульного поросенка Борьку. Капель его на веревочке водила и в одной постели с ним спала. Вот по нему вы точно определите ее судьбу. Хотя и так ясно, свинство – ее характерная черта. В одной постели с чушкой, представляете? Вон, он с боровом рядом лежит.
Постель он для красного словца приплел, но что не сделаешь для успешного торга.
– А ты потом от своих слов не откажешься? – неожиданно спросила Вера Петровна. Данила сочувствующе посмотрел на нее.
– Где хочешь, подтвержу. Даже на костре не откажусь от своих слов. Покупайте обоих, не пожалеете. Оптом дешевле будет. А хотите, еще и своего хряка вам продам.
Однако ни Васька ни Борька гостью особо не интересовали. Она еще раз спросила Данилу, про обстановку в доме Капель. Дорогая ли она? И правда ли ее за глаза Бандершей называли?
– Вся элитная мебель. Из красного дерева! – соврал Данила. – Гнутые ножки. Инкрустация. Выпендреж одним словом. Один бильярдный стол стоит тридцать тысяч долларов.
– У нее есть бильярдный стол?
– Чего там только нет!
Врал Данила. Сам же рассказывал, что мебель у Бандерши резиновая, надувная. И диваны и кровати. Копейки стоит. Бабка так говорила. Так в чем смысл его болтовни? Может, хочет показать гостье, вот, мол, какая богатая соседка, а платить ему не желает?
Почти угадал я его мысли. Как потом он мне объяснил, этим он хотел показать, что у Капель дешевых вещей не бывает, а поэтому и страус Васька и комнатный поросенок Борька стоят больших денег. В разговор я не вмешивался, но вдруг заметил, как заблестели глаза у моего дружка. Значит, хитрый ход придумал. Сейчас начнет окучивать гостью. Прав я оказался. Данила скорчил жалобную мину.
– Представляете, Вера Павловна, она оставила мне свою элитную живность, я ее дрессирую, ухаживаю за нею, а на прокорм денег стоит. Они жрать что попало не хотят. Страус вообще гурман, и поросенок Борька к деликатесам привык. На их питание уходит, незнамо сколько…
– Сколько? – быстро спросила Вера Павловна. За ее вопросом стоял какой-то интерес. Но какой, я догадаться не мог. Данила наморщил лоб. С ответом долго тянуть не стоило. Он быстро выдал ответ:
– Тысячу долларов, она нам с бабкой должна.
По-моему перегнул он палку. Прошлый раз разговор шел о сумме шестьсот долларов.
– Ну, хорошо! – сказала Вера Павловна. – Я субсидирую тебе половину этой суммы. Но ты должен подержать еще и страуса и поросенка у себя с месяц. А там, после одного дела, можешь с ними, что хочешь делать! Договорились?
– Договорились!
Они ударили по рукам. Вера Павловна еще раз уточнила у Данилы, не откажется ли он от своих слов, подтвердит ли, если понадобится, что Фаину Капель, которая по паспорту Серафима Карловна, за глаза Бандершей называют, и спала она вместе с поросенком в одной постели?
Прикормленый Данила с энтузиазмом воскликнул:
– Подтвержу! Где скажете, там и подтвержу. Хоть перед телевизионной камерой. И на руках его носила. И к груди прижимала. Сам видел. Что еще подтвердить?
– Вот и ладно!
Деньги перекочевали в руки Даниле. Вера Павловна уехала. А я в раздумье заявил своему приятелю, что просто так никто в наше время монетой не разбрасывается, что захлопнулась мышеловка, что она просто по дешевке купила его. Завтра придется под ее дудку плясать. Данила возмутился и зло воскликнул:
– Пусть меня еще кто-нибудь точно так по дешевке купит. Пусть Капель купит, кто ей не дает. Я согласный. А она уехала по своим ресторанам и казино выступать, а мне не заплатила.
Мой приятель отвернулся и провел рукой по глазам, смахивая непроизвольно выступившие слезы. Я растерялся. Никогда еще не видел я его таким расстроенным. Или удача слезу вышибла?
Я решил отвлечь его мрачных дум и перевел разговор на другое, на его бабку. Ее присутствие или упоминание о ней, всегда действовало на него одинаково. Мой дружок мгновенно мобилизовался и готов был в любую минуту вступить с нею в спор. Шла у них нескончаемая война.
