Блондин. Тот самый, из фургона. Они увлеклись беседой, причем вид у них был недовольный и раздраженный. Мужчина из фургона все время постукивал пальцами по столу.
Итак, подумала я, Роджер лгал. И моя сегодняшняя прогулка оказалась не пустой тратой времени. Роджер лгал про фургон, возможно, соврал он и про пистолет. О чем же они сейчас сговариваются? Я почему-то не сомневалась, что это имеет отношение к моим родителям.
Роджер между тем вынул из кармана лист бумаги и начал на нем что-то рисовать. Он рисовал и указывал собеседнику на отдельные детали рисунка. Что он рисует? Может, это карта? Мне не было видно, но если бы я подошла ближе, меня наверняка бы заметили. Тем более что в поднятом капюшоне я и так выглядела подозрительно.
Я решила выбираться отсюда. Я видела достаточно, чтобы узнать, что Роджер врал нам. Надо скорее сообщить обо всем этом капитану Фэррадэю, подумала я.
Я повернулась и двинулась к выходу, как вдруг чья-то рука опустилась мне на плечо.
— Эй, Кэра.
— А! — вскрикнула я.
Между тем рука впилась в мое плечо, словно пытаясь пригвоздить меня к полу. Я обернулась и увидела Роджера.
— Опять шпионишь за мной?
Он по-прежнему не отпускал моего плеча. Я взглянула ему в глаза. Он опасен, подумала я. Раньше мне никогда не приходило это в голову. Но теперь я была уверена: его надо бояться.
— Роджер, отпусти, мне же больно!
Я откинула назад капюшон. Тоже мне маскировка.
Он убрал руку с моего плеча, однако выражение его лица оставалось враждебным.
— Извини, я не хотел.
Как же, подумала я. Наверняка желал причинить мне боль.
Я взглянула мимо Роджера на его компаньона. Тот внимательно разглядывал меня. Лицо его было напряженным, губы плотно сжаты.
Тут, неожиданно для меня, Роджер улыбнулся, видимо сумев овладеть собой. Заметив, что я смотрю на его приятеля, он взял меня за локоть и повел в кабинку.
— Э-э-э… Кэра, познакомься. Это доктор Мердох. Он… мой научный руководитель.
Продолжай заливать, Роджер, подумала я. Такой же научный руководитель, как я английская королева.
— Очень приятно, — сказала я, впрочем не пытаясь изобразить на лице радость по поводу знакомства.
Так называемый «доктор» Мердох ответил мне широкой и насквозь фальшивой улыбкой.
— Мы здесь обсуждали мою курсовую работу, — продолжал врать Роджер.
Заметив, что мой взгляд остановился на листе с рисунком, он сложил его и убрал в карман. Глаза его вновь стали холодными.
— А ты что здесь делаешь?
— Договорилась встретиться с подругой, — моя история была не лучше его. — Но, похоже, она уже не придет. Так что пока.
Было приятно познакомиться, — кивнул мне «доктор».
Я поспешила из кафе, чуть не сбив двух входящих парней, которые рассмеялись. Я припустилась бегом по темной улице. Стало еще холоднее. Накрапывал мерзкий дождик. Я вновь натянула капюшон — на этот раз для тепла. Сердце в груди колотилось. Я чувствовала себя идиоткой, надо же так попасться!
Так. Первое, что я сделаю дома, — это поднимусь в комнату Роджера, возьму пистолет и где-нибудь спрячу.
Роджер меня сегодня напугал по-настоящему. А мысль о том, что он хранит в доме заряженный пистолет, напугала еще больше. Теперь я точно знала, что мамин родственник лгал нам. Как и этот его «доктор» Мердох. Он ведь сказал нам с Марком, что не знает Роджера.
Я бежала к дому, чувствуя, как страх все сильнее овладевает мной. Я понимала, что и дома я не буду в полной безопасности. Родители исчезли. А мы с Марком живем в одном доме с лжецом, у которого есть оружие. Если бы мы знали кого-нибудь в городе, к кому можно обратиться, каких-нибудь родственников, или место, куда можно прийти.
До дома оставалось недалеко, как вдруг я поняла, что за мной следует машина.
Спокойно, Марк, сказал я себе. Не паникуй. Глубоко вздохни и успокойся.
Это была нехитрая западня. Просто глубокая яма, прикрытая сверху ветками. Глубиной более шести футов и шириной футов двенадцать.
Ничего страшного. Только без паники. Ты здесь не навечно. Отсюда можно вылезти. Просто ухватись руками за край и подтянись. У тебя получится.
Еще раз глубоко вздохни, подымайся на ноги и попробуй.
Вот так я себя успокаивал, дожидаясь, пока сердце восстановит нормальный ритм.
Однако, когда я вылез из ямы и выпрямился, все еще нетвердо стоя на ногах, я понял, что поспешил. Существо, следовавшее за мной по пятам, прыгнуло на меня. В темноте я не мог разобрать, что это такое. Лишь услышал приглушенное рычание, ощутил на лице горячее зловонное дыхание, почувствовал, как две мощные лапы толкнули меня в грудь, и вновь полетел в яму.
— На помощь!
Крик вырвался у меня непроизвольно, поскольку вокруг не было ни души.
Я лежал на спине на дне ямы. Снова рычание, и существо спрыгнуло прямо на меня. Я почувствовал, как челюсти сомкнулись на моей руке. Несмотря на страх, я уже начал соображать. На меня напала крупная собака, возможно, овчарка.
Лежать! А ну лежать! Место!
Я не узнал своего голоса — это был голос испуганного мальчишки.
Собака между тем и не собиралась меня слушаться. Я с трудом вырвал руку из пасти и отполз в угол ямы. Собака начала приближаться ко мне, угрожающе рыча.
Самая большая собака, какую я когда-либо видел, подумал я, вжимаясь спиной в стенку ямы. Как она здесь оказалась? Может, это дикая собака? А я — ее ужин?
Нет, она — не дикая собака. Я увидел на ней ошейник, с которого что-то свисало.
— Лежать! Ты же хорошая собачка.
«Хорошая собачка» вновь зарычала, обнажив клыки — длинные и, видимо, острые. В жизни не забуду этот ряд белых, блестящих клыков.
— Хорошая собачка, хорошая собачка. Место!
Я повторял эти слова как слабоумный, но собака не собиралась отправляться на место. Это и было ее место. Лес у Фиар-стрит был домом твари. И она собиралась защищать его. От меня!
Никогда нельзя показывать собаке, что ты боишься! Я почему-то вспомнил поучения отца. По-моему, это самая большая глупость, какую я когда-либо слышал. Как ты объяснишь собаке, что не боишься ее, если стоишь на коленях в углу ямы, весь трясешься и дрожащим голосом просишь «хорошую собачку» идти на место?
Впрочем, собака не дала мне времени для дальнейших размышлений на эту тему. Со злобным рычанием она прыгнула на меня. Я растянулся плашмя, и она пролетела мимо, скользнув по моей спине. Я вскочил и попытался выбраться из ямы, но сорвался и упал прямо на собаку. Рыча, она попыталась выбраться из-под меня, но я зажал руками ее голову и стал изо всех сил тянуть назад.
Шерсть была влажной, с острым характерным запахом псины. Мне было тяжело дышать, я ощутил приступ тошноты. Собака извивалась всем телом, пытаясь вырваться. Но я вцепился в нее изо всех сил, все больше заводя голову назад. Рычание перешло в визг, з котором слышалась боль. Я продолжал удерживать животное, но мои руки скользили по влажной шерсти, и хватка ослабевала. Внезапно она сильно рванулась, я тоже дернулся, мое колено уперлось ей в спину, и я из последних сил рванул назад.
Раздался громкий хруст. Пораженный, я отпустил животное и привалился спиной к стенке. Я сломал собаке шею.
Она перестала скулить. Смотрела на меня, и в глазах были боль и удивление. Потом веки закрылись.
Я глядел на нее, тяжело дыша после недавней борьбы. Потом вытер лоб. Чувствовалось, что все тело покрыто липким потом, а от рук разило псиной.
Наверно, я долго простоял, привалившись к стене ямы и глядя на мертвую собаку. В ушах все еще стоял ужасный треск ломающихся шейных позвонков. Я не мог забыть этот взгляд, полный боли, удивления и безнадежности.
Я нагнулся, чтобы убедиться, что собака действительно мертва. Задержав дыхание, я перекатил тяжелое тело на спину, и стало ясно, что к ошейнику прикреплен какой-то предмет. Это была белая голова обезьяны.
От неожиданности я вздрогнул.
Чушь какая-то! Я взял фигурку в руку, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Каким образом эта штука, которую я нашел в спальне родителей, оказалась посреди леса на ошейнике собаки.
Что-то еще привлекло мое внимание. Это обрывок цепочки на ошейнике. Последнее звено было порвано. Собака, очевидно, сорвалась с привязи.
Выбравшись из ямы, я увидел в нескольких метрах от себя врытый в землю деревянный столб. Я подошел к нему, не сомневаясь, что обнаружу там вторую часть цепочки. Так и есть. Значит, собака была привязана рядом с западней. Она сорвалась с цепи незадолго до моего появления. Увидела, что я направляюсь в сторону ее места, и погналась за мной.
При этом она не лаяла! Очевидно, была натаскана преследовать человека и нападать молча.
Кто-то не хочет, чтобы люди бывали в этой части леса. Но почему?
Все мои мышцы еще болели от недавней борьбы. Вспомнив о ней, я содрогнулся. Наверно, я уже никогда не смогу этого забыть.
