Надя сейчас была невероятно привлекательна… Денис так и забыл про кофе, глядя как неловко она пытается справиться с хлипким расползающимся штруделем: это было смешно и, в то же время, очень мило. Порозовевшие щеки сияли веснушками, брови о чём-то хмурились, глаз было не видно: их прикрывали волнистые пряди волос. Девушка собрала их в косичку, но непослушные кудряшки выбились из неё, мягко очерчивая круглое лицо и лишь иногда приоткрывая озорное сиянье её глаз. Видимо так они решили ещё больше восхитить Дениса… Кончик косички пушистой спиралькой ложился на вязаный воротничок радужной полосатой кофточки, которая довершала этот пёстрый, задорный и очень дружный ансамбль. А кисточка косы ходила туда-сюда по этому воротнику, поглаживая нежную шею с едва - заметной родинкой над тонкой ключицей…
Карамельный ломтик, аккуратно поддетый блестящим ножом, быстро исчез за тонкими губками и… Денис встретился со смущёнными лучиками Надюшкиного взгляда. И засмущался сам.
Чтобы растворить сковывающий студень неловкости, нужно было что-то спросить. Денис сказал первое, что пришло ему в голову:
- Надя, а что за картина у вас в универе?
- Какая картина? - удивилась девушка.
- Ну, панно. На втором этаже, напротив окон.
- А… - брови Нади дрогнули в улыбке. Заблестели в глазах весёлые травяные искорки, - если честно, то я не знаю… Наши называют её: «Кто отец?».
…Как же здорово смеяться вдвоём и слушать, как звенит её нежный голосок!
Глава 10
Надюшкин брат
Они стояли на большом мосту. Река отражала сотни огней. Эти огни делали её красивой, а мерцающая тёмная рябь – похожей на чешую диковинной рыбы. Огромным дворцом белел в темноте храм Христа Спасителя. Рядом неестественно синими неоновыми буквами красовалась огромная вывеска известной фирмы телефонов. Неслись, спешили куда-то чёрные автомобили. Торопились куда-то редкие прохожие. А они – стояли и смотрели, как переливается на реке разноцветная радуга…
И всё же Денису не давал покоя неоконченный разговор…
- Надь, а ты сама, получается, веришь, что Бог существует?
Надя кивнула. Капельки дождя блестели на её длинных ресницах, веснушками оседали на щеках.
- Я просто, чем больше изучаю, тем больше убеждаюсь в Его существовании… Знаешь, как удивительно устроен человек? - Денис покачал головой, - Динька, это такое чудо! Там всё настолько предусмотрено! Продумано до мельчайших деталей… Природа так не придумала бы…
- Думаешь?
- Ну вот, например, взять кости… Там каждая ямочка нужна, каждый бугорок, чтобы к ним прикреплялись мышцы. А в желудке – три ряда разных клеток: один их них вырабатывает ферменты, другой – кислоту, а третий – слизь, чтобы ферменты с кислотой не разрушили эти клеточки… Это, если навскидку… А законы, по которым развивается человек? Сам. Из одной-единственной клеточки! Но что-то же движет эти законы? Или Кто-то… Клетки делятся, разбегаются по разным направлениям, так – что из одних получаются почки, а из других – глаза. И потом, в целом - такое уникальное существо… И даже мыслящее…
- Ну… Не знаю… Зачем тогда на свете столько зла? – упрямо повторил Денис.
- А ты уверен, что оно вообще есть?
Чего? Она что, не видит что ли?
- Вон, видишь, бабка стоит, милостыню просит. Это что, добро?
- Нет. Но и не зло. Она просто есть. А уж как ты решишь – так оно и будет.
- А если война?
- Война - это плохо… Денис, я, наверное, не очень хорошо сказала. Зла не существует как чего-то конкретного, зло – это сопротивление добру.
- Ага, а добро существует?
- Как свет. Если его включить – тьма рассеивается. Или как воздух. Ты им дышишь и без него – погибнешь…
Денис промолчал. Воздух…
- У Юрки отец с братом погибли в Норд-Осте… - медленно сказал он.
Щелк, Щелк – шаги по мокрому мосту. Надина рука крепко сжала его ладонь. В глазах – тревога. Нет… Они грустные… Усталые… Виноватые… Она-то здесь при чём?
- А я до сих пор не знаю, что там было… - тихо сказала она.
- Никто не знает… Говорят, что когда стали спасать – пустили по вентиляционным трубам газ. Чтобы усыпить террористов… Но неточно рассчитали дозировку. И никто не знал антидоты…
- Господи… Ужас какой… - ещё тише сказала Надя. Денису показалось, что она сейчас заплачет. – Что ж такое творится…
- Такое… А ты говоришь…
- Динька, но ведь у человека всегда есть выбор!
- Не всегда…
- Нет, всегда! Если ты осознаёшь себя в эту минуту – то всегда! Спустить курок или бросить пистолет… Ударить ребенка или обнять его… Пойти на лекцию или прогулять… Помочь человеку или пройти мимо… А про газ я вообще молчу. Когда несколько человек заранее всё обдумывают и знают, чем это может кончиться!
Он себя осознавал. Сейчас… И даже немного начинал сердиться… На кого? На Надю? Да ну… Постарался улыбнуться.
- Надюшка…
- Чего? – а она всё хмурилась.
- Просто… Ты вот лучше скажи: вот ты когда молишься – тебе помогает?
- Мне – да.
А он никогда не молился. Интересно, а о чём можно молиться? О глобальных вопросах? Или о мелочах? Или обо всём сразу…
- А почему ты думаешь, что Бог – добрый?
Надя улыбнулась. В глазах, рассеивая грусть, запрыгали искорки. Она сказала негромко, но Денис услышал:
- Да потому что есть на свете ты!
…И вот почему он не сказал это первый? «И ты…» - продолжил он…
- И я… - повторила Надя.
С этим он согласен. Это – здорово! Это, наверное, даже чудо… Денис терпеть не мог осень, а сейчас – почти не замечал её. Так же, как и не замечал усталости, бессонных ночей, скучных заданий, тревоги за мать… Исчезло одиночество, которое раньше поглощало его. И если раньше ему не хотелось просыпаться по утрам – то сейчас он вставал легко, хотя за окнами было ещё темно. Потому что было – для кого… Потому что - появилась Надя… А с ней – он забывал о времени. Даже просто быть рядом и слушать, как она дышит – уже радостно… И воспоминания о ней греют, как свет в окошке… Как ей сказать об этом? Собраться и сказать…
Надины глаза собирали свет огоньков. Они были такими глубокими и бездонными, как горизонт… Они светились изнутри. Улыбались Денису, ласкали его, отгораживали от сырого осеннего воздуха… Они молчали, впитывая удивительные картины вечернего города. Неуютного, торопливого, беспокойного, но сейчас – очень красивого. Словно ночь поглотила, прикрыла некоторые его недостатки, постаравшись высветить огнями прекрасное… И самым прекрасным было отражение. Но не вечерних красок, а отражение их самих: Денису казалось, что город дышит радостью. И осторожной любовью…
Когда мы видим что-то удивительное – хочется оставить это в памяти. Хочется запечатлеть всеми своими чувствами, чтобы спустя некоторое время – пережить эти минуты вновь. Хочется нарисовать картину… Или просто щёлкнуть фотоаппаратом.
И почему-то именно сейчас у Дениса разрядился аккумулятор! Бесполезная штука – сотовый телефон: когда он есть – ты им не пользуешься, а если вдруг он тебе понадобился – то садится батарейка, или ты его забыл дома. Досадно!
- Надя, а можно я тебя на твой телефон сфоткаю? А ты мне пришлёшь потом?
Надя открыла свою бездонную сумку. Удивительно, как быстро она отыскала там мобильник.
- Только сначала я тебя!
Денис растерялся, опёрся рукой на ограду моста. Ну не умел он фотографироваться. Надо лицо там всякое умное делать. Или бестолково и долго улыбаться…
Надя засмеялась, опустила телефон.
- Хорошо получилось!
- Да ладно?! Дай гляну?
Осторожно взял из её рук тоненький телефон. С кнопками, не сенсорный. Зато тут камера получше, чем у него… И правда хорошо вышел, фотоаппарат «взял» несмотря на темноту…
- Там ещё одна есть, - прошептала Надя.
Денис нажал кнопку. Картинка не сдвинулась. Он машинально нажал ещё пару раз. Завис…
- Сейчас, он подумает. Он иногда тормозит.
Через секунду телефон решил откликнуться и показать, как быстро он умеет перелистывать фотографии. Экранчик помигал и замер, высветив яркое изображение. Но вовсе не Дениса.
Денис почувствовал, как останавливается у него сердце. Откуда у Нади в телефоне этот мальчишка?!
- Ой… - тихо сказала она.
- Надя, кто это? – он попытался спрятать волнение.
Она молчала. Картинка запотевала от её быстрого дыхания и снова становилась прозрачной и отчётливой.
- Надя… - снова спросил Денис.
- Это мой брат, - наконец произнесла она. Ещё тише. Мягко взяла из рук Дениса телефон, выключила его. Подняла безрадостные глаза. Денис молчал, ждал ответа.
- Он пропал два года назад. Его не нашли.
- Надя… Прости… – это первое, что пришло ему в голову. Он взял её за холодные пальчики. Надя спрятала глаза, но он успел заметить какими большими и прозрачными стали они, сверкнув двумя крупными каплями.
- За что?.. Пойдём, Денис, а то холодно…
Город грустно прощался.
Небо замерло в ожидании.
Одноглазые фонари равнодушно освещали потускневшее Надюшкино лицо.
