В тот же самый миг на улицу выскочил еще один мотоцикл и помчался к ним.
— О Господи! — воскликнула Белинда. — И кто только тянул меня за язык? Девочки, держите крепче свои сумочки!
Но на этот раз мотоцикл не посягал на тротуар, а ехал по мостовой. Приблизившись к девочкам, он замедлил ход и остановился в паре метров от них.
— Похоже, нашего полку прибыло, — пробормотала Трейси.
Мотоциклист заглушил мотор, поставил мотоцикл на подножку и слез с седла. Только тогда Синди заметила, что он что-то ей протягивает. С радостным возгласом она подбежала к нему и схватила эту вещь. Это была ее сумочка.
Мотоциклист снял шлем. Подруги с изумлением увидели, что это Марио.
— Грацие! — воскликнула Синди, поблагодарив его по-итальянски. — Мольто грацие!
Последовал краткий обмен итальянскими фразами, оставшийся непонятным для членов Детективного клуба.
— Послушайте! — взорвалась наконец Трейси. — Может, объясните нам, что происходит?
Марио повернул к ней лицо.
— Простите. Все очень просто. Я выехал на улицу и увидел, как вор выхватил сумочку. Вот я и помчался за ним.
— Так это были вы?
— Скорей всего я бы не догнал его, но он остановился, едва выехав из города, и открыл сумочку, чтобы изучить ее содержимое. Потом увидел меня, бросил сумочку и был таков. — Он снова повернулся к Синди: — Проверь, все ли цело.
Синди пожала плечами и непонимающе вытаращила глаза. Холли невольно восхитилась, как ловко девочке удавалось быть одной в двух лицах.
Марио заговорил с ней по-итальянски.
Синди кивнула и открыла сумочку. И тут же тихонько ахнула и вытаращила глаза. Мгновение она молчала, потом стала обследовать ее содержимое. Через несколько секунд она закрыла сумочку.
— Ну? — спросила Трейси.
— Все… в порьядок! — ответила Синди на ломаном английском.
— Ничего не пропало? — спросила Холли.
— Все в порьядок!
— Бене! Хорошо! — улыбнулся Марио. — Мольто Бене! Очень хорошо! — Он повернулся к Холли и Трейси: — Можно считать, что сегодня ей повезло.
— Благодаря вам, — сказала Холли.
Марио уселся на мотоцикл.
— Рад был помочь! — Он надел шлем и повернул ручку газа. Мотор взревел. — До завтра! — крикнул он. — Встретимся на склонах! — И помчался по улице.
— В самом деле ничего не пропало? — спросила Трейси.
— Да вроде нет, — ответила Синди. — А теперь мне в самом деле надо торопиться. Белинда не может идти быстро, так что я пойду одна. Надеюсь, увидимся завтра. Чао!
Синди торопливо пошла по улице, сжимая в руке сумочку.
— В чем дело? — озадаченно спросила Трейси. — Вы заметили ее реакцию, когда она открыла сумочку?
— Возможно, что-нибудь все-таки пропало, — предположила Холли. — Только ей не хотелось никому об этом говорить.
— Интересно, почему? — удивилась Трейси. — Я-то думала, что теперь у нее не будет от меня секретов.
— Наверное, нелегко вернуться к открытости и искренности после нескольких лет такой жизни в подполье, — заметила Холли.
— Пожалуй, — согласилась Трейси.
— Такое возможно, — кивнула Белинда. — Но в данном случае дело не в этом!
Холли и Трейси взглянули на нее. На лице их подруги было написано: "Я знаю то, чего не знаете вы!"
— В чем дело? — спросила Холли. — Белинда, что тебе известно?
Белинда усмехнулась:
— Когда она открыла сумочку, я стояла как раз позади нее.
— Ну, и что? — поторопила ее Трейси.
— Я видела то же самое, что и она.
— Что это было? — нетерпеливо спросила Холли.
Наслаждаясь произведенным впечатлением, Белинда сделала многозначительную паузу, но, увидев, что подруги готовы разорвать ее в клочки, сообщила:
— На подкладке сумочки появилась надпись. Черным фломастером или что-то типа того: "Берегись! Сделать ЭТО так же просто!"
— Меня ноги не держат, — стонала Белинда. — Хочу спать.
— Тебе хорошо. — Трейси натягивала лыжные рейтузы, готовясь к новому дню. — Ты всегда можешь вернуться в постель, когда захочешь.
Накануне ночью члены Детективного клуба долго не спали, стараясь понять, что означала надпись внутри сумочки Синди. Теперь они поплатились за ночные разговоры. Тем более что они не пришли ни к какому решению, и ситуация так и не прояснилась. Объяснение Синди, почему она и ее отец живут под чужими именами, вполне их удовлетворило. Понятным для них было даже то, что Синди не хотела узнавать Трейси. Но почему на подкладке ее украденной сумочки было написано предостережение? Кто был тот вор на мотоцикле? И более того — почему Синди не сказала им об этом? Только версия Холли более-менее удовлетворила всех.
— Надпись была на подкладке и до того, как сумочку украли, — предположила она.
— Почему? — спросила Белинда.
— Ну… — Холли задумалась, подыскивая объяснение. — Это предостережение ее отца. Он велел ей нигде не оставлять сумочку, иначе ее украдут. Она не послушала его. Тогда он спрятал ее однажды и сделал вид, будто она украдена. Перед тем как вернуть ее дочери, он сделал надпись на подкладке — как напоминание о том, что она должна проявлять осторожность.
— Не слишком убедительно, — заявила Трейси.
— Зато это объясняет, почему она ничего не сказала нам про надпись, — возразила Холли.
— Но все равно непонятно, почему она так себя вела, когда открыла сумочку.
Никто их членов клуба не мог отрицать, что Синди была удивлена или даже испытала шок, когда открыла сумочку. Почему? Из-за надписи? Или из-за чего-нибудь еще?
— Разумеется, тут есть и другое объяснение, — объявила Белинда, когда Холли и Трейси уже торопились на горнолыжную трассу.
— Какое еще? — спросила Холли.
— Она просто завралась! И все, что она нам наговорила, это складная брехня.
Холли и Трейси переглянулись.
— Мы на слово поверили в рассказанную ею историю. Может, стоит ее проверить? — продолжала Белинда.
— Как? Каким образом?
— Предоставьте это мне. — Белинда подмигнула подругам. — Меня как раз посетила очередная блестящая идея!
Времени на расспросы уже не оставалось. Кроме того, она едва ли поделилась бы сейчас своей идеей с подругами.
Когда Холли и Трейси прибыли на место встречи, Синди находилась уже там. Она улыбнулась им и помахала рукой. Они тоже ответили ей, но подходить не стали.
— Не забывай, что ее зовут не Синди, а София, — шепнула Холли. — И ничего не говори про надпись.
— Какую еще надпись? — невинным голосом спросила Трейси.
Синди и Холли перевели в группу, где уже занималась Трейси. Руководил этой группой Марио. К полудню стало ясно, что Холли там трудновато, зато Трейси и Синди настолько опережают остальных, что им почти нечему учиться.
— Может, вы покатаетесь на черных спусках в соседней долине? — предложил им Марио. — Усложняйте себе задачи. Там не должно быть столько лыжников, как на этих красных спусках.
Трейси не нужно было уговаривать. Ей уже давно хотелось сменить переполненные карабкающимися кверху лыжниками и сумасшедшими сноубордистами трассы скоростного спуска на не столь многолюдные и более крутые склоны.
Она дождалась, когда Марио повторит Синди по-итальянски свое предложение. Она согласно кивнула.
— Превосходно! — улыбнулся Марио. — Вдвоем вам будет безопасней. — Он развернул карту и ткнул пальцем в место, находившееся довольно высоко на склонах, но близко от верхней площадки одного из подъемников. — Начните тут и спускайтесь вниз по этой трассе. — Он провел пальцем линию, которая должна была привести их к верхней площадке другого подъемника. — Если вы где-нибудь устанете — спускайтесь вниз на фуникулере. Идет?
Трейси кивнула.
— Встретимся на этом же месте в четыре часа, — добавил Марио.
Он повторил свои инструкции Синди. Та улыбнулась и посмотрела на Трейси.
— Пошли, — сказала Трейси.
Когда Трейси слезла с подъемника и взглянула на широкий склон, круто уходивший вниз, она ощутила прилив восторга.
— Вот это, я понимаю, скоростной спуск, — сказала она Синди.
— Еще бы! — ответила та, оглядевшись перед этим по сторонам — не подслушивает ли кто. — Кажется, мы тут пока что одни. Вперед!
Трейси спускалась первая, легко и красиво, избегая прямых отрезков трассы и наслаждаясь своими впечатлениями — фантастически красивыми видами, ощущением простора, восхитительной тишиной и покоем.
Через некоторое время она остановилась на уступе, возвышавшемся над ущельем, разделявшим два лесных массива. Надпись предостерегала, что тут могут спускаться только опытные лыжники, а спуск попроще находится слева.
— Это что-то! — с восторгом воскликнула Синди. — Свобода, которую ты чувствуешь здесь, в горах, восхитительна — особенно когда ты привыкла постоянно оглядываться через плечо. Тут я могу не беспокоиться, что за мной кто-то следит, подглядывает или подслушивает. Тут никого нет вокруг.
