Я прошла через двор, осторожно ступая по замерзшей земле и стараясь не издавать ни звука.
«Как близко я должна к нему подойти?» — спросила я себя, глядя на черно-красную спину мистера Нортвуда.
Как близко? Как близко?
Так близко, чтобы не промахнуться.
Тут он распрямился, и я остановилась как вкопанная.
А вдруг он сейчас повернется и посмотрит на меня? А вдруг он все испортит?
Он потянулся, подняв руки над головой, а потом опять нагнулся и начал складывать бревна одно на другое.
Я достала из кармана пистолет, сжимая его так сильно, что руке было больно.
Потом я сняла пистолет с предохранителя. Раздался щелчок, и я страшно испугалась, что мистер Нортвуд его услышит.
Но он вдруг выронил дрова и застонал.
Я сделала еще один шаг к нему. Потом еще. Бесшумные шаги по подернутой инеем траве.
Как близко я должна подойти? Как близко?
Еще один шаг. Еще.
Я подняла пистолет и прицелилась.
Неужели я действительно собралась это сделать? Неужели это я иду по заднему двору с заряженным пистолетом в руке?
Неужели я действительно собралась убить мистера Нортвуда?
Может быть, это всего лишь одна из моих фантазий.
Нет. Это не фантазия. Это реальность. Холодная реальность.
Я поднимаю пистолет.
Я взвожу курок.
Теперь я готова стрелять.
— Джоанна! — окликнул меня женский голос, и я ахнула. Мистер Нортвуд тоже услышал его и резко обернулся.
Интересно, успел ли он увидеть пистолет до того, как я сунула его в карман куртки?
— Джоанна, я не слышал, как ты подошла! — воскликнул он, расширив от удивления свои голубые глаза.
— Я… я пришла спросить вас насчет домашнего задания, — на ходу соврала я.
Потом я повернулась, чтобы посмотреть, кто позвал меня.
— Маргарет!
Моя подруга стояла у гаража с переброшенным через плечо рюкзаком.
— Что ты тут делаешь? — спросила я.
Завтра будет тест, — сказала она, идя ко мне по траве. — Сегодня ты пропустила школу, и я подумала, что тебе, может быть, пригодятся мои заметки.
— Какая хорошая подруга, — заметил мистер Нортвуд. — Где ты была сегодня, Джоанна? Нам тебя не хватало.
— Я плохо себя чувствовала, — сказала я.
Он поцокал языком и вновь занялся дровами. А мы с Маргарет пошли к моему дому.
— У меня есть диктофонная запись сегодняшнего урока, если тебе интересно, — крикнул мне вслед мистер Нортвуд.
Я поблагодарила его, но сказала, что лучше воспользуюсь конспектами Маргарет.
— Зайдешь? — спросила я свою подругу. Внимательно изучая ее лицо, я пыталась понять, зачем она пришла. Мы почти не общались уже несколько недель, и я прекрасно знала, что она явилась не для того, чтобы дать мне свои записи.
— Нет. У меня только минутка, — ответила она, убирая локон рыжих волос со лба.
Солнце садилось за деревья. Тень накрыла нас обеих, и воздух стал холоднее.
Все говорят о тебе, Джоанна, — прошептала Маргарет, глядя через мое плечо на мистера Нортвуда. — Все говорят о пари и о деньгах — о ставках, которые делают некоторые ребята.
— Ну… и… — Я не знала, что сказать.
Мне вдруг захотелось все объяснить Маргарет. Надо было рассказать ей о том, как мистер Нортвуд разрушает жизнь Денниса, как он придирается к его друзьям и как он портит жизнь и мне.
Но я знала, что Маргарет не поймет моих отношений с Деннисом. И не поймет, почему я согласилась на это пари и почему я общаюсь с этими ребятами, — потому что Маргарет не принадлежала к этой тусовке.
Она не просечет этого. Просто не сможет.
Поэтому я справилась со своим внезапным порывом и просто молча смотрела на нее.
— И что ты хочешь? — резко спросила я.
Она поколебалась, кусая губу.
— Ну… Я просто хотела попросить тебя, — почти без голоса сказала она. — Я хочу сказать… ты ведь этого не сделаешь, правда?
— Нет. Конечно, нет, — твердо ответила я, сжимая пистолет в кармане куртки. — Конечно, нет.
Пришла серая, непогожая суббота.
«Прекрасный день для убийства», — думала я, глядя на голые кленовые ветви из окна своей спальни.
Я оставалась в постели, пока не хлопнула входная дверь и не послышался шум отъезжающей машины. Это означало, что мама уехала на работу. Я быстро вылезла из постели, умылась, оделась и причесала волосы, да так, что голове стало больно. Наверное, только боль могла разбудить меня.
Пора было поесть, но я была не способна даже думать о еде. Я нервно ходила по комнате, как лев в клетке.
Желудок горел, в горле пересохло, так что я с трудом сглатывала слюну.
«Это безумие, — думала я. — Безумие. Может быть, мистера Нортвуда не будет дома».
Я выглянула из окна кухни. Никаких признаков моего соседа. В центре серого двора возвышалась мрачная поленница, как огромное неуклюжее животное. На краю ее сидела тощая белка, подняв кверху распушенный хвост. Вдруг раздался какой-то громкий звук — где-то хлопнула дверца машины — и белка бросилась прочь.
Я рассмеялась. Эта белка была так похожа на меня!
Желудок болел, и я чувствовала себя совершенно разбитой.
Я снова начала ходить взад-вперед, из комнаты в комнату и не заметила, как очутилась в подвале. За сушкой был выдвигающийся кирпич. Я вытащила его, чтобы проверить тайник для моего пистолета.
Суббота. Сегодня суббота.
Суббота. Суббота. Суббота.
Я повторяла и повторяла это слово, пока оно совсем не утратило свой смысл.
Пока все не утратило смысл.
Потом я переместилась на свой наблюдательный пункт, на кухню. Мистер Нортвуд вышел во двор. Его красно-черное пальто было распахнуто, под ним был зеленый свитер с высоким горлом. Седые волосы на голове развевались от ветра.
В одной руке у него была открытая банка с краской, а в другой — толстая кисть.
С бьющимся сердцем я наблюдала, как он проследовал к сараю за гаражом, покачивая головой в такт шагам.
«Наверное, он хочет покрасить сарай, — подумала я, прижимаясь разгоряченным лбом к холодному окопному стеклу. — Покрасить свой старый сарай».
А я хочу пристрелить его.
Потому что сегодня суббота… суббота… суббота… суббота.
И все бессмысленно.
В желудке все горело. Казалось, потоки расплавленной лавы перекатывались у меня внутри. Я — вулкан, который вот-вот начнет извержение.
Я сглотнула, пытаясь справиться с тошнотой.
Теперь я была в гостиной с пистолетом в руке.
Как он тут оказался?
Я не помню, как перешла из кухни в гостиную, не помню, как пересекла комнату, открыла ящик и достала оружие.
Но я это сделала.
И теперь у меня в руке пистолет.
А мистер Нортвуд был на заднем дворе. В ожидании, когда его убьют.
Держа пистолет в одной руке, другой рукой я потерла свой несчастный живот. А потом пошла в коридор, чтобы надеть куртку. И в это время зазвонили у входной двери.
Я так удивилась, что выронила пистолет. Он упал на ковер и отскочил к кушетке.
Звонок повторился.
Этот звук заставил меня содрогнуться от ужаса.
Застонав от боли, я нагнулась, подняла пистолет и положила его в ящик. Потом побежала к двери.
— Деннис!
Он не улыбался. Глаза его впивались мне в лицо.
— Ты сделала это? — спросил он.
— Еще нет, — ответила я, отступая, чтобы он мог войти. — Я… я не уверена, что смогу, — призналась я.
— Нортвуд дома? — спросил он, как будто не услышав меня.
Я кивнула:
— На заднем дворе. Он там красит сарай. Ты можешь себе представить? Он выбрал для этого самый холодный день в году.
— Ну и отлично! — воскликнул Деннис, внимательно глядя на меня.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Как-то ты не очень со мной любезна, — ответил Деннис, делая вид, что обиделся.
— Я немного нервничаю, — сказала я. — И мой желудок…
Но он прервал меня поцелуем. Лицо у него было холодное, но губы — теплые.
— Это была моральная поддержка, — сказал он, когда поцелуй кончился.
Я опять задрожала. Все мое тело тряслось. Мне казалось, что я сделана из резины, что у меня вообще нет костей.
— Давай покончим с этим, — прошептал Деннис, — а потом поедем праздновать.
— Праздновать, — тупо повторила я. Это слово тоже утратило свой смысл.
Ничто не имеет смысла. Ничто.
— Где пистолет? — спросил Деннис, напряженно глядя мне в глаза.
Я показала на ящик зеленого стола. И тут я почувствовала, что меня сейчас вырвет.
— Я сейчас вернусь, — сказала я, потирая живот под свитером.
— Куда ты? — резко спросил он. Я видела, что он тоже нервничает — его лоб был покрыт бисеринками пота.
— Наверх. Мне нужно выпить лекарство. Для живота. Ну, ты знаешь — такие розовые таблетки.
