ноги. На этот раз у неё уже прекрасно получилось стоять. Но, сделав шаг, девушка опять потеряла равновесие. Целитель бросился её ловить, однако она остановила его и вцепилась в декоративный столбик на углу кровати.
– Я справлюсь и сама, – парировала колдунья, отмахнувшись от Андре. Возможно, он не говорил бы с ней так холодно, если бы она не двигалась, как краб без одной клешни.
– Конечно, – ответил юноша, сделав шаг назад.
Ванесса отпустила опору и зашаркала вперёд, едва поднимая ноги, как учил её Андре на пляже. Ковёр неприятно морщился под ногами, но это не помешало ей благополучно добраться до стула.
Целитель удовлетворённо кивнул и повернулся к сестре.
– Сара, если что, я буду у себя, – произнёс он, прежде чем покинуть спальню, плотно закрыв за собой дверь.
По правде говоря, после сцены с ногами девушка ожидала от него совсем другого поведения. Что она сделала не так? Она хотела выведать это у девочки, но та свернулась калачиком в кресле, как марионетка с оборванными нитями. Её утреннее любопытство исчезло, видимо, в крошечном больном теле совсем не осталось сил. Сара закрыла глаза и не обращала ни на что внимания.
Желая побыстрее погрузиться в воду, Ванесса Сняла ночную рубашку и залезла в тёплую ванну. Она положила голову на широкий бортик и глубоко вздохнула. Её тело расслабилось, в мыслях царила безмятежность. Настало время проанализировать ситуацию. Без всяких сомнений, ей удалось очаровать Андре. Но почему же тогда он сбежал? Может, ей не следовало действовать так настойчиво? Её учительница этикета, старая мудрая русалка, однажды сделала юной колдунье выговор за то, что та сама пригласила мальчика на музыкальный концерт. Ванесса взяла кусок гладкого лавандового мыла и провела им по плечу, вспоминая слова наставницы: «Мужчинам нравится проявлять инициативу. Это они должны делать первый шаг. Лишая их этой возможности, ты лишаешь их уверенности в себе».
Что ж, ладно, она позволит Андре Баросу проявить инициативу. Конечно, придётся выпустить ситуацию из-под контроля, но ради него она готова сыграть роль кроткой медузы. Ванесса погрузилась под воду и открыла глаза. Она достаточно долго прожила при дворе короля Тритона, чтобы научиться скрывать свою истинную натуру за милой ложью и приятной беседой. А уж манипулировать другими ради достижения своих целей она умела как никто другой в Атлантике.
Лёжа на дне ванны, девушка смотрела, как из её носа и рта вырываются пузырьки. Вскоре человеческие лёгкие стали предательски сжиматься, требуя воздуха, и ей пришлось вынырнуть из тёплой воды. Ванесса чувствовала, что её новый знакомый был ключом к разгадке тайны тёмной магии, окутавшей этот дом. И чтобы завладеть ею, колдунье требовалось всего-то завоевать его сердце.
АНДРЕ ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ вдохнул сладковатый аромат сушёных трав, пучками свисающих с потолка. Он стоял перед вереницей полок, заставленных эфирными маслами, горшочками с листовым чаем и бутылочками всех возможных расцветок и форм. В сложные моменты он всегда приходил сюда, в аптеку, устроенную его отцом на заднем дворе виллы. Это небольшое одноэтажное сооружение состояло всего из двух помещений. В первом располагалась рабочая комната с длинным деревянным столом. Три стены были сплошь увешаны полками, а четвёртую занимал глубокий очаг с выкованным на заказ держателем для четырёх котелков. Во втором помещении, пристроенном к первому, находилась теплица с большими окнами, собранными из разноцветных осколков разбитого стекла. Там круглогодично росли целебные травы и цветы. Отец юноши утверждал, что главный секрет его эликсиров – качественные ингредиенты. Он всегда старался жить по совести и никогда не переоценивал эффективность своих снадобий, даже в рекламных целях.
Что сказал бы этот честный порядочный мужчина, если бы узнал, что натворил его сын?
Увы, Андре так и не придумал, что делать с проклятием. До появления Ванессы он собирался в аббатство, но теперь эта затея казалась ему совершенно бессмысленной. В лучшем случае его поднимут на смех, в худшем – казнят за колдовство. Юноша схватил склянку с маслом лимонника и с хриплым рычанием раздавил её в руке. Битое стекло впилось в кожу, но он был так зол, что даже не почувствовал боли. Вчера вечером он уничтожил сокровище Гримальди, сбросив его со скалы в Позитано, самой высокой точки во всей округе. Целитель видел, как треснул ларец и серебристо-голубые зелья, дымясь и вздымаясь пузырями, растеклись по камням. Но наутро обнаружилось, что для пострадавших от его эликсиров ничего не изменилось, они всё так же находились в крайне бедственном состоянии.
Внезапный стук в дверь заставил Андре подпрыгнуть на месте. Он бросил то, что осталось от флакона, в золу камина и, окутанный резким запахом лимонника и тимьяна, вытащил кусочки стекла из ладони. В дверь снова постучали, на этот раз куда более настойчиво.
– Мистер Барос? – окликнул его мужской голос. – Ваша бабушка сказала, что я могу найти вас здесь.
Уверенный, что это очередной сельский житель пришёл требовать, чтобы он исцелил его родственника от проклятия, Андре распахнул дверь и рявкнул:
– Чего вам?
В дверях стоял сеньор в безупречно пошитом костюме-тройке и цилиндре. Прямые каштановые волосы, похожие на спагетти, ниспадали на его широкие плечи. На худом лице с острыми чертами застыл хмурый взгляд. Юношу охватила паника. Губернатор Зика держал всё побережье в ежовых рукавицах, требуя с каждого торговца пятидесятипроцентный налог с продаж. Разумеется, Андре с его «Фургоном чудес» не был исключением. Никто не осмеливался отказать губернатору в оплате, даже несмотря на то что его особняк с каждым годом становился всё роскошнее, а народ – всё беднее. Увы, этот жёсткий мужчина умел найти рычаги давления. Однажды он заключил в тюрьму десятилетнего сына владельца ресторана, когда тот не смог вовремя наскрести сумму, причитающуюся правительству. А законы, составленные ещё во времена французской оккупации, не предусматривали возможности сместить Зику с его должности.
– Прошу прощения, губернатор. – Андре поклонился и широко распахнул дверь, но затем, передумав приглашать этого неприятного человека в своё святилище, вышел к нему и запер аптеку. – Что я могу для вас сделать, сэр? Полагаю, все мои налоги уплачены. А за последние дни продаж почти не было, так что...
– Видите ли, мистер Барос, именно поэтому я здесь. До меня дошли слухи, что ваш товар вызвал небольшие проблемы. – Мужчина стряхнул с лацкана воображаемую пылинку и добавил наигранно заботливым тоном: – Я бы очень хотел вам помочь.
Внутренности юноши съёжились под прицелом его ястребиного взгляда.
