А головы-то и нет!
Нету головы!
Они вопили так, что стены тряслись. А потом как давай рыдать.
В один голос. Да с подвыванием!
Миг триумфа.
Но только миг.
Потому что тут я взглянул на лестницу — и настал мой черед вскрикнуть!
Вскрикнул я потому, что оба их предка, оказывается, стояли там наверху.
И довольными они не выглядели.
Я высунул голову из-под рубашки.
В чем дело? — спросила их маменька. И начала спускаться к плачущим деточкам. — Дети? В чем дело? Что стряслось?
Папаша взирал на меня с бешенством:
— Почему они плачут, Брэндон?!
Я пожал плечами.
— Убейте — не знаю, — ответил я. — Может, испугались чего?
* * *
Вернувшись домой, я позвонил своему закадычному дружку Кэлу. Кэл — здоровяк. В нем шесть футов росту, и весит он, наверное, тонну. А может — две.
Он умеет внушать ужас, когда захочет.
И он любит наезжать на ребят поменьше; неудивительно, что мы с ним — не разлей вода.
— Кэл, я такой крутой прикол отмочил! — сообщил я. — Напугал тех двух мелких — типа я безголовый!
— Круто, — ответил Кэл. Но я уверен, что он нифига не понял.
Пришлось ему все разжевывать. И тогда он повторил:
— Круто.
— Давай пойдем на Хэллоуин без голов, — предложил я. — Если оба будем безголовыми, мелкие точно уорутся.
— Потряс, — отозвался Кэл. — А может, удастся запереть кого в проклятом доме. Ну, в том, в конце квартала.
Мы с Кэлом немало натешились, запирая мелких в проклятом доме. Потом ждали снаружи, наслаждаясь воплями.
— Не могу дождаться, — сказал Кэл.
Тут мне пришлось повесить трубку. С лестницы меня звала мама.
— Не кипятись! Иду уже! — прокричал я в ответ.
Мама была в ярости. У нее длинные рыжие волосы, и в гневе она ими встряхивает. Вдобавок, она сжимала кулаки.
— Брэндон. Только что мне звонила миссис Салливан, — стиснув зубы, процедила мама.
— Ой-ёй. — Я судорожно сглотнул. Миссис Салливан — это мамаша Рэя и Дженнифер.
— Она забыла мне заплатить, — сказал я. — По этому поводу?
Мама тряхнула волосами.
— Нет, не по этому, — отрезала она.
— Ой-ёй. — И я опять сглотнул.
— Миссис Салливан сказала, что ты терроризировал ее детей, — продолжала мама. — Они до сих пор плачут. Она говорит, что никогда больше к тебе не обратится.
— Никогда?
— Никогда.
Я повесил голову.
— Прости, — пробормотал я.
Это всегда срабатывает.
Всякий раз, влипая в крупные неприятности, я склоняю голову и бормочу «прости» так тихо и искренне, как только могу. На том, как правило, все и заканчивается.
Но на сей раз, кажется, не сработает.
— Прости, — пробормотал я опять. — Мне искренне жаль.
— Тебе жаль?! — возопила мама. — Но зачем ты это сделал, Брэндон? Зачем ты вечно пугаешь детей?!
— Потому что это весело? — отвечал я.
* * *
На следующее утро в школе я нес в лабораторию стакан. Ну и остановился поглядеть, как Кэл запихивает в шкафчик четвероклашку.
Пацан напросился сам. Он наступил на новенькие Кэловы кроссовки. Оно, конечно, случайность. Но Кэлу-то не легче. Он запихнул бедолагу в шкафчик, захлопнул дверцу, и замок запер.
Я отсалютовал здоровяку большим пальцем. После чего продолжил свой путь, бережно придерживая стакан обеими руками.
Сворачиваю в коридор — и прямо на меня чешет кузен Винни.
Нытик уткнулся в книжку. Зачитался прямо на ходу — даже меня не видит.
— Винни, не видишь, что ли! — крикнул я. — Кислоту несу!
Он поднял глаза — и я плеснул.
Жидкость взметнулась из стакана и окропила Винни.
Голову, лицо, грудь.
И мы оба завопили от ужаса.
— Мое лицо! Мои глаза! — выл Винни. Он повалился на колени и сжался в дрожащий комочек.
— Ай, да уймись ты. Это ж просто водичка, — сказал я.
— А? — дурик поднял глаза. — Просто водичка?
— Ой, и пошутить нельзя! — воскликнул я.
Он дважды сглотнул. Потом обеими руками вытер воду с лица.
— Это не смешно, Брэндон, — буркнул он.
— А по мне — смешно, — ответил я.
— А по мне — не смешно! — прогремел у меня за спиною чей-то грозный бас.
Я круто развернулся, едва не брякнув об пол стакан, и выдохнул:
— Мистер Бенсон?
Самый мой нелюбимый учитель.
Он сграбастал меня за плечо своей могучей ручищей.
— Не смешно, Брэндон, — повторил он. Голос у него — что барабанный рокот. Даже шепот на милю слыхать.
Мистер Бенсон — десять футов сплошных мускулов. Пацаны за глаза прозвали его «Утес».
У него густые черные волосы, которые он стягивает на затылке в конский хвост. И косматые черные брови, которые корчатся у него на лбу, точно пара гусениц.
Он носит потертые джинсы и просторные фланелевые рубахи. А в одном ухе поблескивает крошечное серебряное колечко.
Большинство ребят считает его своим в доску. Но я его не особо жалую. Уж больно он придирается на своем предмете — естествознании. И вечно глаз с меня не спускает.
Как вот сейчас.
— Брэндон, я все видел! — прогрохотал мистер Бенсон. — Всю твою милую шуточку — от и до!
— О, — ответил я. А что я еще мог сказать?
— Слышал пословицу, — его брови-гусеницы, корчились, как бешеные, — поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой? Золотые слова!
— Первый раз слышу, — буркнул я.
В коридоре вокруг нас собралась группка ребят. Я уже начал чувствовать себя не в своей тарелке. Благо Утес не торопился убрать лапищу с моего плеча.
Некоторые девочки спрашивали у Винни, почему он весь мокрый.
Мистер Бенсон навис надо мною. Я мог чувствовать запах кофе у него изо рта. Фи.
— Понравилось бы тебе, если б Винни проделал такое с тобой? — спросил он.
— Я споткнулся! — солгал я. — Это случайно вышло.
Брови мистера Бенсона пустились в пляс — вверх-вниз. Он покачал головой.
— Говорю тебе, Брэндон, я все видел, — повторил он.
— Он мне сказал, что там кислота, — ввязался Винни. Ябеда-корябеда.
Несколько ребят ахнули.
— Пошли со мной, — велел мистер Бенсон. И повел меня по коридору.
— Я же на урок опоздаю! — начал было я.
— Жалость-то какая, — ответил мистер Бенсон. — Нам нужно побеседовать. Я прочту тебе лекцию за номером три-сорок пять.
— Что еще за лекция? — проворчал я.
— О жестокости к окружающим. — Он провел меня в свой класс и захлопнул дверь. После чего заставил сесть напротив его стола. Сам же примостился на его краю, взирая на меня, как голодный стервятник на падаль.
— Остаток недели, — заявил он, — будешь оставаться после уроков и мыть лабораторию.
— Да ведь не я там свинячил! — запротестовал было я.
Он это проигнорировал и завел шарманку — как мы должны быть добры к окружающим, чтоб и они были добры к нам, бла-бла-бла…
Лекция, казалось, длится не один час. Но я отключился минуте на второй. А голос его зудел где-то на периферии сознания.
Я уже планировал месть.
Мистер Бенсон, думал я, Хэллоуин на носу.
Не стоило ко мне цепляться перед самым Хэллоуином. Потому что теперь у меня нет выбора.
Теперь мне придется подготовить первоклассный хэллоуинский сюрприз персонально для вас.
После уроков я остался прибираться в лаборатории. Что привело меня в крайне дурное расположение духа.
На последнем уроке проводили какой-то жутко вонючий эксперимент. И теперь этим экспериментом пах я.
По дороге домой я пинал свой рюкзак. Было поздно, солнце уже садилось. Порывистый осенний ветер кружил у моих ног опавшие бурые листья.
Еще по пути у меня родилась хорошая идея.
Я бросил рюкзак на крыльце. После чего направился к боковой стене дома. Там вскарабкался на раскидистое дерево, росшее практически впритык.
И пристроился на суку прямо напротив окна сестренки.
Осторожно открыл окно. И ждал.
В комнате горел свет. И экран компьютера мерцал. Так что я не сомневался, что она вот-вот поднимется к себе. И входя в комнату, она уж точно не будет ждать гостей. Особенно — из окна.
Я подался вперед и прислушался. Да! В коридоре шаги.
Я еще немножко прополз по ветке, поближе к окну. Потом откинулся назад, чтобы Майя меня не заметила.
Я затаил дыхание и ждал.
Майя вошла в комнату. Я заглянул. Что там она несет? Мисочку с чем-то. И большой стакан шоколадного молока.
Превосходно.
Она сделала несколько шагов к столу.
Я подался вперед… еще ближе…
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — я разинул рот в душераздирающем вопле и ворвался в окно.
Глаза Майи вылезли из орбит. Рот распахнулся, но оттуда не вырвалось ни звука. Руки взмыли вверх. И стакан с чашкой — тоже.
Мисочка грянулась об пол и разлетелась вдребезги. По всей комнате разметало картофельные чипсы. Стакан же благополучно приземлился на белый ворсистый ковер, щедро пропитав его шоколадным молоком.
