— Есть кто дома?
Она остановилась в передней и, держась за перила, пыталась перевести дыхание.
— Эй, Карли Бет, что-нибудь случилось? — тут же донесся из кухни голос миссис Колдуэлл.
— Я бежала всю дорогу, мама, — проговорила она, снимая синюю куртку.
— Да в чем дело? — спросила миссис Колдуэлл.
— Просто захотелось, — угрюмо бросила Карли Бет.
Мама взяла у нее куртку и повесила в стенной шкаф в передней. Потом подошла к дочери и ласково погладила ее по мягким каштановым волосам.
— И откуда у тебя такие прямые волосы?
Это была ее фирменная шутка.
Мы совсем не похожи на мать и дочь, подумала Карли Бет. Мама высокая, крепко сложенная, с копной курчавых медно-рыжих волос и живыми серо-зелеными глазами. Очень энергичная, подвижная как ртуть, никогда не стоит на месте, говорит скороговоркой, под стать своим быстрым движениям.
Сегодня на ней был запачканный краской серый свитер и черные колготки из лайкры.
— Чем ты расстроена? — спросила миссис Колдуэлл. — Хочешь, поговорим?
Карли Бет отрицательно покачала головой:
— Нет, ничего.
Ей вовсе не хотелось рассказывать матери, что она стала посмешищем всей средней школы Уолнат-авеню.
— Подойди, я хочу кое-что показать тебе, — сказала миссис Колдуэлл и повела Карли Бет в гостиную.
— Я… у меня не то настроение, мама, — сказала Карли Бет, неохотно следуя за ней. — Я просто…
— Идем же! — настаивала мама. Карли Бет знала, что перечить матери бесполезно. Да и как ей перечить? Она как ураган, сметающий все на своем пути и увлекающий за собой.
— Смотри! — Миссис Колдуэлл с улыбкой показала на каминную доску.
Карли Бет проследила за взглядом матери и вскрикнула от изумления:
— Это… это голова!
— И не какая-нибудь голова… Да подойди, взгляни поближе!
Карли Бет сделала несколько шагов к каминной полке, не сводя глаз с головы; та смотрела на нее в ответ.
Она не сразу узнала эти прямые каштановые волосы, карие глаза, маленький носик-пуговку, круглые щеки.
— Это же я! — воскликнула она, подойдя поближе.
— Именно! В натуральную величину! — с торжеством проговорила миссис Колдуэлл. — Я только из мастерской в музее. Сегодня закончила ее. Как тебе?
Карли Бет взяла в руки голову с камина и стала внимательно ее разглядывать.
— Это вылитая я, мама. Правда. Из чего она?
— Из гипса. Ты с ней осторожней. Она очень хрупкая. Она ведь внутри полая, понимаешь?
Карли Бет пристально рассматривала голову, вглядываясь в собственные глаза.
— Жуть какая, — пробормотала она.
— Ты хочешь сказать, что я славно поработала? — встревожилась миссис Колдуэл.
— Именно жуть, — ответила Карли Бет. Она заставила себя отвести глаза от своего двойника и краем глаза заметила, как улыбка исчезла с губ матери.
Миссис Колдуэлл явно расстроилась:
— Тебе не понравилось?
— Да что ты, мама. Конечно, понравилось. Замечательная работа, — быстро проговорила Карли Бет. — Только… зачем ты ее сделала?
— Потому что я люблю тебя, — коротко ответила миссис Колдуэлл. — Почему же еще? Честно говоря, Карли Бет, я не ожидала такой реакции. Я так много над этой скульптурой работала… Я думала…
— Прости, мама. Мне она очень нравится. Правда, — горячо проговорила Карли Бет. — Просто, это так неожиданно. Она — вылитая я. Просто… просто у меня выдался тяжелый день, вот и все.
Карли Бет еще раз задумчиво взглянула на мамино произведение. На нее смотрели карие глаза — ее, Карли Бет, карие глаза. И каштановые волосы блестели в льющемся из окна потоке света. Как настоящие.
Она улыбнулась мне, подумала вдруг Карли Бет, разинув рот.
Я видела! Я видела улыбку!
Нет. Это просто игра света.
Это же гипсовая голова и только, напомнила она себе.
Ты снова испугалась, Карли Бет? Мало тебе сегодняшней истории?
— Спасибо, мама, — смущенно сказала она, отводя глаза от скульптуры. — Одна голова хорошо, а две — лучше, верно? — добавила она с вымученной улыбкой.
— Верно, — радостно согласилась миссис Колдуэлл. — Да кстати, Карли Бет, твой костюм утки готов. Я положила его на твою кровать.
— Костюм утки?
— Ты что, забыла? Весь из перьев. Такой, какой мы видели в торговом центре, — напомнила миссис Колдуэлл, осторожно ставя скульптурную голову на каминную полку. — Ты еще сказала, что это забавный наряд на Хэллоуин. Вот я и смастерила.
Неужели мне и в самом деле хотелось вырядиться глупой уткой на Хэллоуин? — пыталась вспомнить Карли Бет. Но чтобы не обидеть мать, она сказала:
— Ах да! Пойду наверх, посмотрю. Спасибо, мама.
Этот утиный костюм совсем выскочил из головы Карли Бет. Нет уж, в этот Хэллоуин мне не хочется быть миленькой простушкой, подумала она, поднимаясь по лестнице в свою комнату. Я хочу быть страшной.
На днях она увидела в витрине магазинчика, открывшегося в нескольких кварталах от школы, жутковатые маски и всякую всячину для вечеринок и праздников. Тогда ей подумалось, что одна из масок прекрасно бы ей подошла.
А теперь придется нарядиться чудом в перьях, чтобы каждый встречный крякал ей вслед и всячески потешался!
Это нечестно. Зачем мама слушает все, что она ей ни брякнет?
То, что ее позабавил костюм утки в магазине, не значит, что ей непременно надо быть уткой на Хэллоуин!
Карли Бет остановилась перед дверью в свою комнату. Дверь была плотно закрыта. Хотя Карли Бет никогда ее не закрывала.
Она прислушалась. Ей показалось, что по ту сторону двери кто-то дышит.
Кто-то или что-то.
Дыхание становилось все громче.
Карли Бет прижалась ухом к двери.
Что там такое у нее в комнате?
Был лишь один способ это выяснить.
Карли Бет распахнула дверь.
И отчаянно завопила.
— КРЯЯЯЯЯААААААААА!
С отвратительным криком на Карли Бет набросилась огромная белая утка. Карли Бет отпрянула в изумлении, но утка настигла ее, сбила с ног и повалила на пол.
— КРЯЯЯЯЯААААААААА! КРЯЯЯЯЯААААААААА!
Костюм ожил!
Именно так со страху подумала сперва Карли Бет.
Но тут она поняла, что к чему. Пытаясь сбросить с себя огромную утку, она крикнула:
— Ноа, отвали!
Белые перья щекотали ей нос.
— Эй, щекотно! — Она чихнула.
— КРЯЯЯАААА!
— Ноа, кому говорят? — еще раз крикнула она своему восьмилетнему брату. — Кто разрешил тебе надевать мой костюм? Он мой!
— Да я только примерил, — ответил Ноа, глядя на нее сквозь утиную маску из белых и желтых перьев невинными голубыми глазами. — Напугал?
— Ни капельки! — соврала Карли Бет. — А теперь вставай! Ты тяжелый.
Но он не пошевелился.
— С какой стати ты вечно напяливаешь на себя все мое? — сердито спросила она.
— И вовсе нет, — ответил Ноа.
— И почему ты возомнил, что можешь пугать меня?
— А как тут удержаться, если ты орешь как резаная, стоит мне сказать «Бууу»? — нахально заявил он.
— Вставай. Да вставай же!
Он еще немного покрякал, похлопал крыльями и поднялся на ноги.
— А можно мне этот костюм? Классная штука.
Карли Бет нахмурилась и покачала головой:
— Ты меня всю перьями засыпал! Ты линяешь!
— Линяю? Что значит, линяю? — Он снял маску. Его светлые волосы прилипли к разгоряченному лбу.
— Это значит, что ты будешь лысой уткой! — сказала Карли Бет.
— Подумаешь… Дай поносить, — попросил брат, рассматривая маску. — Мне идет, правда?
— Ну, не знаю, — ответила Карли Бет. — Я подумаю.
Тут зазвонил телефон.
— Исчезни! Ясно? Лети на юг на зимовку. Брысь! — бросила Карли Бет брату и поспешила в комнату.
Подбегая к столу, она заметила, что вся кровать засыпана утиными перьями. Этот костюм не доживет до Хэллоуина, мелькнуло у нее в голове.
Она подняла трубку:
— Алло? А привет, Сабрина. Да. Все в порядке.
Сабрина звонила, чтобы напомнить Карли Бет о завтрашней школьной научной ярмарке. Им надо было закончить проект — модель Солнечной Системы из шариков для пинг-понга.
— Заходи после обеда, — сказала Карли Бет. — Уже почти все готово. Надо только раскрасить. Мама обещала помочь нам отнести ее завтра утром в школу.
Они еще немного поболтали. Потом Карли Бет призналась Сабрине:
— Я вела себя как последняя идиотка. Сегодня, за обедом. Но с какой стати Стив и Чак вбили себе в голову, что им можно так надо мной издеваться?
Сабрина помолчала, потом сказала:
— Наверно, потому что ты такая пугливая, Карли Бет.
— Пугливая?
— Ты готова кричать по каждому поводу, — сказала Сабрина. — Все пугаются. Но умеют сдерживаться. Ты же знаешь Чака и Стива. Они делают это не со злости. Просто им кажется это забавным.
— А я не думаю, что это забавно, — с обидой проговорила Карли Бет. — Больше не хочу быть пугливой вороной, которая куста боится. Вот увидишь. Больше меня не напугаешь и не заставишь кричать.
