— Я не могу! — крикнул Грег сверху. — Мама, у меня много уроков. Я не могу сегодня собирать стол!
Ну, конечно. Он не может, у его полно домашней работы — доводить меня.
— Пусть Мэтт займётся этим! — закричала Пам. — Он ничего не делает. Смотрит телевизор.
— У меня тоже есть домашнее задание, ты же знаешь, — возразил я.
Грег спустился по лестнице.
— Да уж, домашнее задание в седьмом классе… Есть о чём говорить! — насмешливо протянул он.
— Держу пари, ты считал по-другому, когда сам был в седьмом классе.
— Мальчики, пожалуйста, не ссорьтесь, — сказала мама. — У меня только два свободных часа до следующей работы. Мэтт, накрывай на стол. А я поднимусь наверх и прилягу на несколько минут.
Я ворвался на кухню.
— Мама, но сегодня не моя очередь!
— Завтра этим займётся Грег, — пообещала она.
— А что насчёт Пам?
— Мэтт, хватит. Готовишь ты. Это всё. — И мама устало направилась в свою спальню, наверх.
— Вот крысы! — пробормотал я.
Я открыл дверь шкафа, но тут же снова захлопнул её: мне ни за что здесь не разобраться.
— Что ты собираешься приготовить, Мэтт? Опять свои паршивые бургеры? — поинтересовался Грег.
Грег снова забубнил в свой дурацкий диктофон: — Наконец, мы все сидим на кухне и едим. Мэттью Амстердам жуёт с открытым ртом.
— Сегодня у семьи Амстердамов запеканка с тунцом. — Мэтт её разморозил. Но передержал в печи. Лапша на дне пригорела.
— Заткнись, — пробурчал я.
В течение нескольких минут все молчали. Слышалось только звяканье вилок о тарелки и цоканье когтей Бигги по полу кухни.
— Как сегодня в школе, дети? М спросила мама.
— Миссис Амстердам спросила детей, как прошёл день, — сказал Грег в диктофон.
— Грег, может не стоит делать это за обеденным столом? — вздохнула мама.
— Миссис Амстердам недовольна поведением своего сына, — пробормотал Грег.
— Грег!
— Голос мамы Грега становится громче. Наверное, она рассердилась.
— ГРЕГ!
— Но мне надо это сделать, мама, — сказал Грег своим естественным голосом. — Это для школы!
— Ты нервируешь меня, — заметила мама.
— И меня тоже, — присоединился я.
— А тебя-то кто спрашивает? — вскинулся Грег.
— Так прекрати всё это, хотя бы до конца обеда, — попросила мама.
Грег ничего не ответил. Но всё же поставил диктофон на стол и приступил к еде.
— Мама, можно я сложу свои зимние вещи в кладовую или гостевой комнате? — спросила Пам. — А то моя кладовая забита.
— Я подумаю об этом, — пообещала мама.
— Эй! — возмутился я. — У неё и так громадная кладовая! Почти такая же, как моя комната!
— Да? — усмехнулась Пам.
— Моя комната самая маленькая в доме! Я там еле поворачиваюсь.
— Это потому, что ты недотёпа! — фыркнула Пам.
— Я не недотёпа! Я нормальный. Но мне нужна комната побольше. Мама, можно я перейду в комнату для гостей?
Мама покачала головой.
— Нет!
— Но почему?
— Эта комната нужна гостям, — объяснила мама.
— Каким гостям? — завопил я. — У нас никогда их не бывает.
— Твои дедушка и бабушка приезжают каждое Рождество.
— Но это всего раз в году. Дедушка и бабушка один раз в год могли бы поспать и в моей маленькой комнате. А на всё остальное время в их распоряжении целый дом!
— Твоя комната слишком мала для двоих, — сказала мама. — Мне жаль, Мэтт, но ты не получишь гостевую комнату.
— Мама!
— Какая тебе разница, где спать? — вмешалась в разговор Пам. — Ты самая большая соня в мире. Тебя и гром не разбудит!
Грег снова взял диктофон.
— Когда Мэтт не смотрит телевизор, то он спит. Он спит больше, чем бодрствует.
— Мама, Грег снова говорит в диктофон, — пожаловался я.
— Вижу, — устало откликнулась мама. — Грег, отложи его в сторону.
— Мама, пожалуйста, позволь мне поменять комнаты. Мне нужна комната попросторнее. Я не только сплю в своей комнате, я живу там! Мне надо место, где я мог бы скрыться от Пам и Грега. Мама, ты не знаешь, что тут делается, когда тебя нет дома! Они так плохо относятся ко мне!
— Мэтт, хватит! Иди в свою комнату! У тебя прекрасные брат и сестра, и они заботятся о тебе. Ты должен их ценить.
— Я их ненавижу!
— Мэтт, довольно! Мраш в свою комнату!
— Здесь у меня нет комнаты!
— Быстро!
Я побежал наверх в свою комнату. А вслед мне нёсся голос Грега, который говорил в диктофон:
— Мэтт наказан. В чём его вина? В том, что он паршивец.
Я захлопнул за собой дверь, уткнулся лицом в подушку и застонал.
Остаток вечера я провёл в своей комнате.
Это нечестно — говорил я сам себе. — Пам и Грег получают всё, что захотят, а меня только наказывают!
Никто не пользуется комнатой для гостей, думал я. И что бы мама ни говорила, сегодня я буду там спать.
Мама ушла на свою вечернюю работу. Я выждал, пока Пам и Грег погасили свет и разошлись по своим комнатам. Затем выскользнул из своей спальни и пробрался в комнату для гостей.
Сегодня я буду здесь спать. И никто меня не остановит.
Подумаешь, большое дело! — размышлял я. — Самое плохое — может рассердиться мама. Ну и что из этого?
Я совершенно не представлял себе, что, когда проснусь утром, моя жизнь превратится в сплошной кошмар.
У меня замёрзли ноги. Это было первое, что я почувствовал, когда открыл глаза.
Ноги торчали из-под одеяла. Я натянул на них одеяло, а потом укрылся и сам.
Что такое? Неужели это мои ноги?
Они показались мне громадными. Не такими, как у монстра, но слишком большими для меня. Гораздо больше, чем вчера.
Да что же это такое, подумал я. Я слышал о том, что люди могут внезапно вырасти. И что в моём возрасте дети быстро растут. Но то, что я увидел… Невероятно!
Я вышел из гостевой комнаты. Услышал, как Пам и Грег разговаривают внизу за завтраком.
О, нет! Я проспал. Надо торопиться. Мне не хотелось, чтобы кто-то знал, что я провёл эту ночь в комнате для гостей.
Я пошёл в ванную, чтобы почистить зубы. Всё как-то странно изменилось — стало на удивление маленьким.
Когда я взялся за дверную ручку, мне показалось, будто кто-то опустил её вниз. И потолок словно бы стал ниже.
Я включил свет и посмотрелся в зеркало.
Разве это я?
Вроде бы я выглядел как всегда, и всё же как-то не так.
Моё лицо стало менее круглым. Я потрогал верхнюю губу. На неё появился светлый пушок. И ростом я стал дюймов на шесть выше, чем вчера!
Я… я стал старше. И выглядел на все шестнадцать лет!
Нет, нет, подумал я. Этого не может быть. Мне всё это только кажется.
Я решил на минуту закрыть глаза. Когда я снова открою их, мне будет по-прежнему двенадцать, пронеслось у меня в голове.
Крепко зажмурился, досчитал до десяти и открыл глаза.
Ничего не изменилось.
Я стал подростком!
У меня сильно забилось сердце. Я читал старую книгу о Рип Ван Винкле. Он заснул на сто лет. А когда проснулся, всё кругом стало совсем другим!
Неужели и со мной случилось такое? И я проспал целых четыре года?
Я бросился на кухню. Надо найти маму. Уж она-то объяснит мне, что происходит.
Я побежал вниз прямо в пижаме. С непривычки было трудно управлять такими большими ногами. И на третьей ступеньке я подвернул лодыжку.
— Нееет!
БАХ!
Я пересчитал все ступеньки и упал лицом вниз у самых дверей кухни.
Грег и Пам, естественно, оживились.
— Отлично, Мэтт, — сказал Грег. — Десять очков!
Я поднялся на ноги. Мне было не до шуточек Грега. Я торопился поговорить с мамой.
Она сидела за кухонным столом и ела яичницу.
— Мама! — крикнул я. — Посмотри на меня!
Она взглянула на меня.
— Я вижу тебя. Ты ещё не одет. Поспеши, а то опоздаешь в школу.
— Но, мама, — упорствовал я, — я стал подростком!
— Вижу, — сказала мама. — А теперь поторопись. Я выезжаю через пятнадцать минут.
— Да, побыстрее, Мэтт, — пропищала Пам. — А то мы из-за тебя опоздаем в школу.
Я повернулся, чтобы ответить ей. И… слова застряли у меня в горле. Они с Грегом сидели за столом и ели овсянку. Казалось бы, ничего особенного.
Но только они тоже выглядели не так, как раньше. Если мне стало шестнадцать, то им должно было быть девятнадцать и двадцать. Однако — ничего подобного.
Они выглядели на одиннадцать и двенадцать лет! Они стали моложе!
— Но это невозможно! — застонал я.
— Это невозможно! — повторил Грег, передразнивая меня.
Пам захихикала.
— Мама, послушай меня! — взмолился я. — Происходит что-то странное. Ещё вчера мне было двенадцать лет, а сегодня — целых шестнадцать!
— Сам ты странный! — пошутил Грег.
Они с Пам засмеялись. Всё такие же противные, как и тогда, когда были старше.
