У вас — преступность? — Фрэнк навострил уши.
Хотя ему было всего восемнадцать, а Джо — семнадцать, оба брата имели кое-какой опыт следственной работы. Если уж они брались за какое-нибудь дело, то не отступали, пока не раскроют тайну до конца.
— Так точно! Началось все, правда, с малого: то надпись какая неприличная, то перевернутый мусорный ящик. Мы сперва подумали, что это местные мальчишки хулиганят. Но детей-то на Макатунке — раз-два и обчелся. Все в школу ходят, а школа помещается в одной комнате. Вдобавок ребятишки у нас хорошие. Был один неугомонный паренек — сплошные хлопоты, так с тех пормного лет прошло. Вот мы и начали соображать, что не ребятня виновата… — Говорун умолк, потом кивнул Фрэнку. — Ну-ка заткни уши, парень!
Не понимая, в чем дело, Фрэнк зажал ладонями уши. Капитан нажал на рычаг, и громкий пронзительный гудок оповестил жителей острова о приближении парома.
Теперь Фрэнк мог лучше рассмотреть остров Макатунк. По одну сторону каменистого берега виднелся старый затонувший пароход — тот самый «Летучий голландец». Он был наполовину погружен в воду. Неподалеку, на холме, стоял большой красивый дом, выкрашенный белой краской и принадлежащий, как понял Фрэнк, художнице Кент Холливел. Прямо перед ним лежали бухта и причал, где уже собирался встречающий паром народ. Большая часть строений лепилась пристани холму. Сзади к поселку подступали покрытые густой растительностью горы, сохранившиеся во всей своей девственной красоте. Трудно представить, чем могли привлечь преступников эти заповедные места.
Оторвавшись от созерцания живописного пейзажа, Фрэнк обернулся к капитану.
— Вы сказали, виноваты не дети. Почему вы так думаете?
Говорун нахмурился.
Просто дело зашло слишком далеко. Выбитые окна в двадцати домах — разве мальцы на это пойдут? Хуже всего, что кто-то начал рубить концы, которыми буйки привязываются к ловушкам для омаров. А у нас многие омаров промышляют, тем и живут, понял?
Понял, — кивнул Фрэнк, оглядывая залитое солнцем море. То тут, то там глаз натыкался на круглые поплавки, подпрыгивающие на волнах.
Каждый такой буек — это заработок на всю семью. Разруби концы — буек унесет, и ловушку ни в жизнь не сыщешь. Выходит, новую покупай и начинай снова-здорово.
Да, это не шуточки, — покачал головой Фрэнк.
А тут еще в «Вестях побережья» статья появилась, что, мол, Макатунк захлестнула волна преступности. — Говорун недовольно помотал головой. — Туристы, само собой, запаниковали, поразъехались… Нет, сам-то я их не больно жалую, туристов-то. Легкомысленный народ. С другой стороны, без приезжих нам ни работы, ни заработка. Если так дальше пойдет, даже и не знаю, чем это все кончится!
Фрэнк перевел взгляд с озабоченного лица капитана на приближающийся красавец остров.
«А может быть, — думал он, — мы с Джо сумеем что-нибудь сделать? Как-никак целую неделю здесь пробудем. Вполне достаточно, чтобы напасть на след злоумышленников…»
Я, пожалуй, пойду, — сказал Фрэнк. — Спасибо за интересный разговор.
Вот уж не за что! — отвечал бородач, улыбаясь во весь рот. — Страсть как люблю перекинуться словечком. Оттого меня и прозвали Говоруном.
Фрэнк засмеялся и стал спускаться с мостика.
— На обратном пути увидимся, а то и раньше! — крикнул капитан ему вслед.
Судно входило в тихие воды бухты, и все пассажиры уже высыпали на палубу. В салоне остался один Чет. Он по-прежнему лежал на скамье, бледный как смерть.
Ты живой? — спросил Фрэнк.
Пока живой, — ответил Чет, не открывая глаз.
Сейчас пристаем. Ты встать можешь?
Не знаю…
Давай попробуем. На свежем воздухе сразу придешь в себя.
Фрэнк помог Чету подняться и вывел его на палубу. Джо стоял у поручней, разглядывая остров. Заметив Фрэнка и Чета, он повернулся к ним.
Хорошо выглядишь, Чет, — ухмыльнулся он. — Просто как никогда!
Очень смешно. Животики надорвешь, — безо всякого выражения сказал Чет и оперся на борт, полной грудью вдыхая свежий морской воздух.
Машины сбавили ход, и паром медленно подошел к переполненному людьми причалу. Казалось, весь остров сбежался посмотреть на судно, пришедшее с большой земли.
— Для такого тихого уголка это, наверное, главное событие дня, — заметил Джо.
Фрэнк пересказал брату и Чету содержание своего разговора с капитаном.
— Да-а… — промычал Джо. — В тихом омуте черти водятся.
Паром причалил, ребята сошли на берег и стали дожидаться, пока сгрузят их багаж. Фрэнк и Джо прибыли налегке, взяв только самое необходимое, зато Чет путешествовал с большим мольбертом, который тетка велела ему отвезти на остров. Этим мольбертом она рассчитывала привлечь кого-нибудь из художников, желающих снять дом.
Несколько человек переносили на грузовики коробки с продуктами, домашнюю утварь, рыболовные снасти и прочий товар, необходимый местным жителям.
А я думал, что автомобили здесь запрещены, — сказал Джо, кивая на ближайший грузовик.
Только легковые, — уточнил Чет. — И скажи спасибо, что они есть, эти грузовики. Иначе топал бы в гору со своими вещичками.
Рослый парень лет двадцати двух — двадцати трех с выцветшей на солнце каштановой шевелюрой и густыми усами стащил с парома багаж трех друзей и забросил к себе в грузовик. На нем была ковбойка в черно-зеленую клетку.
— Это наши сумки, мы направляемся в дом миссис Мортон. А меня зовут Фрэнк Харди, — сказал, подойдя к нему, Фрэнк и протянул руку.
Парень уставился на Фрэнка и, не пожав ему руки, буркнул:
— По доллару с сумки, за большое место — два.
Фрэнк без возражений заплатил, но потом, отойдя к Джо и Чету, заметил:
— Не очень-то тепло встречают нас аборигены.
Вдруг на другом конце причала послышался какой-то шум: двое островитян затеяли между собой потасовку. Дерущихся обступила небольшая толпа.
Ты зачем это сделал, Фарли? — кричал сухощавый русоволосый мужчина в красной безрукавке. — Зачем порубил мои буйки?
Не трогал я твоих буйков, Эдгар! — кипятился другой, высокий лысый человек в комбинезоне. — Сам стащил мои новые ловушки, а на меня наговариваешь!
Ах, ты меня вором называешь?! — вопил Эдгар. — Вором, да?! Да я тебя… — Он схватил валявшийся на причале лом и занес его над головой. — Зашибу. До смерти зашибу!..
В одно мгновение братья Харди оказались рядом. Одним прыжком подняв в воздух все свои сто восемьдесят два сантиметра, Фрэнк ногой вышиб лом из рук разошедшегося рыбака. Лом упал на причал и скатился в воду. Джо, который был на два сантиметра ниже брата, но зато мускулистее, уже держал того, кого называли Фарли.
Пусти, дай я ему врежу! — бушевал Эдгар, но Фрэнк уже заломил ему руки за спину.
Что здесь происходит? — Сквозь толпу пробирался человек с благородной сединой. На нем были безупречно отглаженная синяя форменная рубашка и серые брюки. Из нагрудного кармана торчали блокнот и авторучка. — Снова подрались, ребята? — Он укоризненно покачал головой.
Здорово, шериф, — буркнул Фарли.
Видя, что драчуны поостыли, братья отпустили обоих.
Он опять за свое, Шерм, — пожаловался Эдгар, показывая на лысого. — Буйки мне порезал.
А кто мои ловушки спер из сарая? Кто? Скажешь, не ты?
А ну, вы! Последнее дело — наводить порядок кулаками. — Шериф спокойно вытащил из кармана пачку жевательной резинки и предложил обоим спорщикам, но те отказались. — Ни у одного из вас нет ни малейших доказательств, что другой причинил ему ущерб. По чести говоря, я вообще думаю, что ни тот ни другой не виноват. Но я вам вот что скажу. Если я узнаю, кто рубит буйки, не поздоровится ему, попомните мое слово!
Вообще-то ты прав, Шерм, — согласился Эдгар. — Нету у меня против него доказательств… Ты уж не обессудь, Фарли. Это я так, сгоряча.
Ладно уж, чего там, — миролюбиво отозвался лысый. — Просто знай: не трогал я твои буйки. — Фарли повернулся к шерифу. — Ты верно рассудил. Я рад, что за тебя голосовал, когда мы шерифа выбирали.
Я тоже, — поддакнул Эдгар. — Хорошо, когда у власти — свой человек, рыбак. Но ты не тяни волынку, Шерм! Если этого паразита не прищучить, впору продавать дом и подаваться во Флориду.
Посмотрел бы я на тебя, — ухмыльнулся Фарли. — В первый же жаркий денек попросишься назад, в Мэн!
В общем, пора кончать эти безобразия, Шерм, — заключил Эдгар и, подняв с земли снасти, зашагал прочь.
Толпа начала расходиться.
— Сделаю что смогу, обещаю. — Шериф повернулся к братьям. — Спасибо, ребята, хорошо поработали. Меня зовут Шерм Дэвис. Как вы понимаете, я — здешний шериф.
Братья Харди представились. Чет, помнивший шерифа с детства, поздоровался с ним.
Как поживает тетушка Эмма? — спросил шериф, первый раз улыбнувшись. — Целую вечность ее не видел.
