— Фигня! — негромко сказал Сергей. — Орут не в матюкальник, а в ладошки рупором, как и мы. И для водной инспекции катера уж больно обшарпанные. И без опознавательных знаков.
— Останавливаться, конечно, не будем, — решил Алик. — Но и на прямой конфликт сами не полезем. Поиграем с ними, пока не поймем, насколько сурово они настроены… — и он крикнул в ответ. — Остановиться не можем, так как находимся на судовом ходу и можем создать помехи движению большегрузного транспорта! Следуем в порт, готовы к досмотру в порту!.. Готовьтесь сменить курс, — негромко сказал он Сергею и Павлу. — Разворот в сторону Пошехонья, и даже северней.
Нам не было видно людей на приближающихся катерах, но по паузе мы поняли, что там возникла легкая заминка. Может, они и ожидали, что яхта откажется остановиться — но не ожидали, что она откажется остановиться под вполне законным предлогом, к которому трудно придраться. И тем более нет повода напасть на яхту, застав её владельцев врасплох.
В конце концов, с одного из катеров крикнули:
— Отказ остановиться будет рассматриваться как неподчинение властям!
Решили и дальше гнуть свою линию, понимаете.
— Неподчинения нет! — отозвался Алик, взявший на себя все переговоры. — Мы ведь не отказываемся следовать в порт! — и, повернувшись к друзьям, скомандовал. — Пора!
Яхта заложила крутой поворот, заработал её мотор, помогая парусам, и мы, резко набирая скорость, пошли в другую сторону.
Послышались крики:
— Стой! Стрелять будем!..
Но мы уже оторвались от преследователей. Мы выигрывали у них метров сто — и должны были выиграть ещё сколько-то, пока они, с опозданием, поворачивали нам вдогонку.
— Они легкие, поэтому быстрее нас! — крикнул Павел. — Но зато мы их смять можем, если они пойдут на столкновение!
— И сомнем! — отозвался Алик. — Только, похоже, они и впрямь стрелять собираются! Пригнитесь!
Телевизионщики пригнулись, и почти сразу после этого мы услышали противный свист над палубой.
— Стреляют! — восторженно выдохнул Ванька. — Слушай, кайф! Настоящая погоня с перестрелкой!
Фантик была не так довольна. Она побледнела и втянула голову в плечи.
— Надо бы охладить их пыл… — Павел, лежавший на животе на палубе, притянул к себе ружье, подполз к бортику и, почти не целясь, выстрелил два раза в сторону катеров. Потом он быстро перезарядил ружье. Одна из стреляных гильз, медная и пахнущая порохом, откатилась, звеня, прямо к нам. Ванька быстро её схватил:
— Сохраню её на память!
Я поглядел вокруг. Мы вырывались на самые просторы Рыбинского моря, и только с одной стороны, далеко-далеко, смутно синела полоска берега. И ни корабля, ни лодки, кроме нас и двух катеров.
— Они уверены, что драгоценности у нас, — сказала Фантик.
— Уверены, — кивнул я. — Как-то уж очень уверены.
— Выходит, они знали про этот тайник! — сказал Ванька. — И когда обнаружили, что он пуст, то поняли, что мы их опередили, и что никакой это не сом шуровал в погребе, а один из нас!
— Выходит, так… — что-то меня смущало, но что — я не мог ухватить. Может, вот эта мысль, что как-то они слишком уверены, что мы — это те, которые им нужны…
Но откуда они могли знать о тайнике? О тайнике, которому по меньшей мере… Сколько же лет? Если предположить, что владелец спрятал драгоценности в тайник во время революции, когда при повальных обысках изымали все ценное, и то больше восьмидесяти лет получается! А если тайник был создан намного раньше…
Или чуть попозже? Я припомнил то, что мы прочли, среди прочего, о подготовке неудавшегося Ярославского мятежа в 1921 году. Помните, что Молога и Рыбинск были среди важнейших центров этой подготовки, и что тайные склады оружия в основном накапливались в этих городах, а не в Ярославле, потому что так считалось надежней и безопасней. А если и финансовый центр та касса, из которой должен был снабжаться мятеж — находилась в Мологе? Что, если эти драгоценности и были этой кассой? Ведь если обменять их на деньги и золото, можно целую армию содержать. Даже трудно себе представить, что вещи такой стоимости могли принадлежать частному лицу, живущему в провинции. То, что это был какой-то фонд, не боящийся инфляции и любых денежных реформ, теперь казалось мне более вероятным. Фонд, набравшийся из пожертвований очень многих людей — и драгоценности были куплены на эти пожертвования. Ведь это даже лучше, чем положить пожертвования в надежный банк под высокий процент!
Конечно, драгоценности могли спрятать и в восемнадцатом веке, и даже в семнадцатом. Но версия Ярославского мятежа теперь казалась мне самой привлекательной. Вполне могли остаться какие-то секретные документы, спустя много лет попавшие в руки к людям, догадавшимся, что имеется в виду.
Да, документы, архивы… В документах все дело! Только по документам можно было узнать про существование тайника.
Но что ж это за документы такие, которые лежали, лежали, и никто в них не врубался, а потом они вдруг взяли и надоумили таких людей, которые, мягко говоря, по библиотекам и архивам не ходят — это по их рожам видно! Выходит, документы были где-то на самом виду, раз даже таким людям могли взять и попасться на глаза. Просто никто не придавал им значения, а они учуяли — возможно, своим уголовным нюхом — какими выгодами тут пахнет! И кинулись на поиски…
— Пугни их ещё раз! — крикнул Алик. — Чтоб расстояние держали!
Павел ещё два раза выстрелил поверх катеров.
— Сколько их там? — поинтересовался Ванька.
— Шестеро, по три в каждом катере, — ответил Павел, не оборачиваясь. Ребята, спустились бы вы вниз, а то, неровен час, зацепит вас… Эх, хоть какое-нибудь судно бы, чтобы мы прилепились к нему, и они не посмели нас атаковать на глазах у людей!..
— Как у нас с горючим? — поинтересовался Алик.
— Вроде, нормально, — ответил Сергей. — Еще долго можем идти на пределе. И мотор пока не думает перегреваться, так что порядок!
Алик кивнул и опять сосредоточился на управлении.
— Нам и правда стоит спуститься вниз, — сказал я. — И, кстати, Фантик, надо бы тебе снять драгоценности. Уберем их куда-нибудь подальше.
— Ой, да! — спохватилась Фантик. — Я ж совсем о них забыла! Давай придумаем, куда и спрятать!
И мы спустились в кают-компанию, сперва я и Фантик, потом Ванька, который немного заколебался, продолжать ему смотреть на погоню и перестрелку или поучаствовать в припрятывании драгоценностей. В конце концов, и он шмыгнул вниз.
— Даже ненадолго жаль с ними расставаться, — сказала Фантик снимая серьги, колье и прочее. — А ведь придется расстаться насовсем, да?
Я пожал плечами.
— Пока что, трудно сказать. Будем надеяться, что, если расстанемся, то отдав музею, что их не отберут у нас эти гады…
— Фиг с два они отберут! — сказал Ванька. — Этим штуковинам в Эрмитаже место, не меньше. Хотя я, на твоем месте, оставил бы их у себя, чтобы иногда на них любоваться.
— Давайте подумаем, куда их припрятать, — сказала Фантик. — Может, в чайник? В чайниках иногда и деньги хранят, потому что это очень неожиданное место, мало какой вор догадается заглянуть…
— Думаешь, если они нас нагонят, то станут искать, куда мы их припрятали? — спросил я. — Нет, они нас так тряханут, что мы сами все отдадим! Значит, главное убрать их так, чтобы они не светились, и чтобы мы могли стоять на том, будто у нас их нет… И надеяться, что нам в итоге поверят.
— Так в один из ящиков для белья! — предложил Ванька. — Под подушки и одеяла!
— Точно! — согласился я, и стал собирать драгоценности в кипарисовую шкатулку.
— Можно в мой ящик, — предложила Фантик. — Он у меня самый незаметный.
Койка в нише, на которой спала Фантик, была сделана так, что одновременно служила и крышкой ящика для белья. Днем всю постель можно было убрать в койку, и койка превращалась в большое сидячее место. А можно было усесться на это место с ногами, подложив подушку под спину, и читать: прямо над койкой был иллюминатор, небольшой, но света пропускавший более, чем достаточно. Второй иллюминатор в нашей каюте был с другого борту, между моей и Ванькиной койками.
И действительно, с первого взгляда было не очень заметно, что койка Фантика — это не только койка но и еще, так сказать, вместилище для разных вещей.
— А мне пришло в голову, откуда могли взяться эти драгоценности, сказал я, убирая ларчик в самый низ ящика, под подушки и одеяла.
— Ну? — сразу заинтересовались Ванька и Фантик.
— Это была казна Ярославского мятежа… — и я изложил им свою версию.
— Точно! — Ванька подпрыгнул от восторга. — Вот только… Откуда взялись эти документы, из которых они узнали о драгоценностях? Правда, кто-то из них может быть скурвившимся внуком или, там, правнуком казначея мятежа, но мне не хочется в это верить.
