— Короче, сейчас мы проведем проверку документов и выясним, что это за люди. На каком этаже они живут?
— Их нельзя спугнуть! Они же ждут сообщника, который принесет им похищенного малыша. А может быть, они сами пойдут на встречу.
— На каком этаже они живут? — равнодушно повторил старший лейтенант, словно не слышавший Илюшиных доводов.
— На втором. Это квартира Геннадия Остроумова — заказчика преступления, а сейчас у него находиться Анна Павловна Кравцова — женщина, которая около месяца работала няней в семье похищенного мальчика.
Старший лейтенант и еще один сопровождавший его милиционер вошли в подъезд, а следом за ним прошмыгнул и Илья, хотя его вовсе не звали участвовать в проверке документов. Мальчик был, как на иголках, он понимал, что похититель, в чьих руках сейчас находился Петька, при малейшей опасности откажется от встречи со своими сообщниками и, возможно попытается избавиться от ребенка. Старший лейтенант нажал кнопку звонка. Вскоре дверь открылась, и на площадку выглянул сам Остроумов. При виде милиционеров он изменился в лице, однако неожиданное появление на пороге сотрудников МВД мало кому могло прибавить спокойствия.
— Предъявите ваши документы, — представившись и отдав честь, произнес старший лейтенант.
— Минуточку.
— Что происходит, Гена? — послышался женский голос, и в прихожую вышла Анна Павловна, сообразившая, что ей следует сыграть роль хорошей знакомой хозяина квартиры.
— Ничего страшного, дорогая, — отозвался не менее сообразительный Остроумов. — Предъяви им свой паспорт.
— Конечно.
Вскоре тоненькие книжечки паспортов уже находились в руках милиционера. Он внимательно осмотрел каждую страницу, а потом вернул документы владельцам:
— Все в порядке. Извините за беспокойство. До свидания.
Стражи порядка с невозмутимым видом двинулись вниз по лестнице.
— Подождите! — воскликнул наблюдавший с нижней площадки за проверкой документов Илья. — Вы не будете их арестовывать?! В квартире надо устроить засаду и ждать появления сообщника с ребенком. Он позвонит по телефону. Надо, чтобы Остроумов сказал, что ждет его!
— Помолчи! — резко остановившись, молоденький милиционер строго посмотрел на мальчика. — Будем считать, что ты просто напутал, а не разыграл нас, иначе у тебя самого случились бы крупные неприятности. Женщину, которую ты называешь няней, зовут не Анна Кравцова, а Вера Никитина, и вообще, документы у обоих в полном порядке.
— Может, это фальшивые паспорта! Подождите, не уезжайте! Надо.
— Заткнись, — предельно кратко сформулировал свою мысль старший лейтенант и захлопнул дверь машины.
Илюша остался один. Он стоял у подъезда дома, в досаде сжимая кулаки, и совершенно не представлял, как ему поступать дальше. Вскоре к мальчику подошли скрывавшиеся поблизости Саша с Аленой.
— Ну, как? Все нормально? — поинтересовались они.
— Нормальней не бывает. Мы раскрыли карты перед преступниками, и теперь они изменят свои планы. Так что положение, хуже не придумаешь.
Пойти на этот отчаянный шаг Анну Павловну заставило только критическое финансовое положение. Они с сестрой не первый год обманывали и обкрадывали нуждавшихся в услугах сиделок и нянь семьи, были вполне довольны своим маленьким «бизнесом», и жили припеваючи, пока на их горизонте не появился Геннадий Остроумов. Этот человек, обладал способностью втягивать других в опасные авантюры, а сам, при этом выходил сухим из воды. В результате сорвавшейся аферы, сестры задолжали ему крупную сумму денег, и теперь вынуждены были отдавать большую часть своих преступных доходов, чтобы хоть как-то уменьшить долг. А недавно Остроумов выставил ультиматум: или они выплачивают все деньги сразу, или идут на похищение ребенка. Понимая, что ждет несостоятельных должников, сестры вынуждены были согласиться украсть малыша из семьи, в которой еще недавно работала Анна Павловна. Зачем преступнику нужен был младенец, женщины старались не думать, уж слишком страшные предположения приходили им на ум. И все же собственная жизнь представляла для них наибольшую ценность, а потому, закончив телефонный разговор с сестрой, Анна Павловна отправилась по знакомому адресу, решив похитить Петьку во время обычной послеобеденной прогулки.
Однако жизнь внесла в ее планы некоторые коррективы. Преступница собиралась отвлечь доверчивого Егора и незаметно забрать ребенка, но, подходя к дому, увидела не его, а совершавшую дневной моцион Анастасию. Не долго думая криминальная няня последовала за женщиной, и к своей великой радости увидела, что беспечная мамаша оставила драгоценное чадо без присмотра. Медлить было нельзя, и пока Анастасия выбирала йогурты и молочные смеси, преступница взяла коляску и покатила ее в сторону метро.
Понимая, что преследование неизбежно, Анна Павловна, при первой же возможности свернула с улицы в один из переулков, разыскивая какой-нибудь безлюдный уголок. Ее трясло от нервного озноба, но она изо всех сил сдерживала шаг, понимая, что бегущая с коляской женщина сразу навлечет на себя подозрения. И вот, наконец, ей удалось скрыться от посторонних глаз в маленьком тупичке между трансформаторной будкой и забором какого-то учреждения. Достав заранее подготовленный для перевозки ребенка саквояж, Анна Павловна извлекла из коляски сонного Петьку. Увидев знакомое лицо няни, он заулыбался беззубым ртом и что-то сказал на непонятном детском языке. Похитительница осторожно переложила малыша в саквояж, оттолкнула в сторону коляску и торопливо зашагала в сторону метро. Первая, самая опасная часть операции осталась позади, и теперь все зависело от того, насколько быстро преступница сумеет ускользнуть из района поисков. Милиция наверняка уже приступила к поискам похищенного младенца, однако Анна Павловна надеялась, что ей удастся незамеченной проскочить на станцию метро и смешаться с толпой пассажиров.
Женщина средних лет с тяжелым саквояжем в руке, не вызывала ни у кого подозрений, но и места в переполненном вагоне ей уступать никто не собирался. А криминальная няня боялась, что малыш проснется от случайного толчка, а потому едва ли ни штурмом захватила свободное местечко, оттолкнув поспешившего занять его долговязого парня.
Путь Анны Павловны лежал на другой конец Москвы, где ее должен был встретить Остроумов и забрать похищенного ребенка. О дальнейшей судьбе маленького Петьки преступница старалась не думать, предпочитая прикидывать дальнейший план ее собственной жизни. После этой истории в столице оставаться было нельзя, а потому сестрам предстояло сорваться с места и начать строить новую жизнь где-то в других краях. Хотелось надеяться, что пообещавший не только простить долг, но и кое-что заплатить за похищение Остроумов, сдержит свое слово, подкинув им деньжат на дорогу и обустройство на новом месте.
А поезд все шел и шел вперед, пересекая под землей Москву, и все дальше увозя малыша от его родителей. Анну Павловну должны были встречать на скамейке у первого вагона, но когда она вышла из поезда на нужной станции, то не увидела знакомых лиц. Это сразу встревожило преступницу, но потом она успокоила себя тем, что прибыла к месту встречи минут на пять раньше условленного срока.
Цифры на табло сменяли одна другую, поезда с грохотом уносились темноту тоннеля, а няня все больше нервничала, каждую минуту поглядывая на часы. Больше всего она боялась, что лежавший в сумке младенец проснется и заплачет. Время кормления неумолимо приближалось, и это означало, что проголодавшийся Петька мог проснуться в любую минуту. А Остроумов опаздывал уже на двадцать минут и, скорее всего, вообще решил не приходить на встречу.
Анна Павловна не находила себе места, ломая голову над тем, как поступить дальше. Оставить саквояж здесь и бежать? Но дежурная по станции уже запомнила ее лицо и после обнаружения ребенка наверняка бы точно описала приметы похитительницы. Бросить малыша на другой станции? Отвезти к себе домой? Прийти в милицию с повинной? Ответа не было, а цифры на табло стремительно сменяли одна другую, приближая неведомую развязку.
— Прошу прощения, мне очень любопытно узнать, кто спрятался у вас в саквояже? — как гром с ясного неба прозвучало над ухом преступницы.
Побледневшая няня, огромным усилием воли заставила себя поднять голову — рядом с ней на скамейке сидела старушка в зеленой фетровой шляпке и ярко-оранжевых перчатках.
— Что? Вы что-то сказали?
— Я смотрю, ваш багаж шевелиться, вот мне и стало любопытно. Я сама настоящая кошатница, очень люблю этих милых зверюшек. Мой кот весит девять с половиной килограммов, а у вас, похоже, тоже крупный экземпляр. Котик или кошечка?
— Кошка.
— Можно посмотреть?
— Нет! — Анна Павловна шарахнулась в сторону, но потом, стараясь сгладить неловкость, криво улыбнувшись, пояснила: — Если расстегнуть «молнию», то назад я свою Мурку уже не затолкаю.
