А мы все плыли и плыли как завороженные. Только иногда капитан сообщал деловито:
– Справа – Греция. Слева – Турция.
– А впереди? – спрашивал я.
– Впереди остров Крит. Мама там тоже хотела побывать.
– Свозим. Вот золото продадим – и возьмем родителям путевку на остров Крит. Пускай порадуются.
Где-то они, наши родители? В какой Австралии? Или Австрии…
Но вот настал «час Мессинского пролива».
– Справа Италия, – прокомментировал Алешка. – Носок сапога. А слева… тоже Италия, только Сицилия.
Мы прошли весь пролив, над самым дном, чтобы вдруг не пропустить «Тасманию», и всплыли, чтобы оглядеться и сообразить, откуда лучше всего начинать ее поиски. И попали между Сциллой и Харибдой. В прямом смысле. Мы поднялись на поверхность в северной, самой узкой части пролива. Слева – городок Мессина, а справа – я не запомнил какой. Слева – военный корабль, на борту которого латинскими буквами написано: «Сцилла», а справа – военный корабль под названием «Хариеда».
И как только мы неожиданно возникли в территориальных водах государства Италия, «Сцилла» прерывисто, на весь пролив, завизжала сиреной.
– Попались, – сказал я сквозь зубы. – Сейчас стрелять начнут.
– А что он орет? – спросил Алешка. – Что ему надо?
Я схватил морской справочник и нашел таблицу со звуковыми сигналами. Вот:
– «Обращаю внимание».
– Отвечай, – посоветовал Алешка. – Хуже будет.
У нас тоже был звуковой сигнал. Но что отвечать-то? Я побегал глазами по строчкам и нашел самый подходящий ответ:
– «Вас не понял».
«Сцилла» выдала четыре длинных истеричных визга («Требую остановиться»), а «Хариеда», медленно разворачиваясь, двинулась нам наперерез, угрожающе опуская свои ракетные пушки.
Я быстренько ответил: «Становлюсь на якорь», а Лешка погнал «Марфу» на глубину. «Марфа» вильнула хвостиком и скрылась под водой.
– Теперь они уверены, – сказал я, – что мы иностранные шпионы.
– Ну и пусть.
И тут же загрохотали в глубине взрывы. Приближаясь к нам. Лодку стало бросать из стороны в сторону. Мы вылетели из зоны бомбежки и легли на грунт. Отдышались.
– Чего будем делать? – спросил Алешка. – Теперь еще и эти нас искать будут.
– Надо удирать. Домой. Пока не поздно.
– А «Тасмания»? Пусть так и лежит со своим золотом?
– Тебе оно очень надо?
Лешка не успел ответить, как вокруг «Марфы» снова загремели разрывы глубинных бомб.
Мы опять сорвались с места и сделали рывок в неизвестном направлении.
– Почему они нас так быстро находят? – задумался я вслух.
– И Боцман нас нашел, – Алешка поскреб затылок. – Давай лучше поплаваем. Так спокойнее будет.
А куда плыть? Если включить автоматику, «Марфа» вернется в пролив. И снова станет добычей этих монстров.
– Покатались – и хватит, – решительно сказал я. – Поворачивай домой.
– А куда поворачивать? – спросил Алешка. – Где он, дом-то? В какой стороне?
Я подумал.
– Включаем монитор, так? И следим за красной точкой. И будем ее корректировать.
– Попробуем, – неохотно согласился Алешка.
Красная точка замерцала на карте невдалеке от Мессинского пролива. Я с тоской посмотрел на нее и перевел взгляд чуть повыше. И натолкнулся на кнопку, которой мы еще ни разу не пользовались. На ней было изображено что-то вроде рупора, из которого расходились концентрические дуги. И все это было перечеркнуто красным крестом.
– Постой-ка, – задумался я. – Помнишь, ты как-то спросил Профессора: а что будет, если «Марфа» вдруг заблудится в глубинах? Или застрянет где-нибудь в подводной пещере?
И я вспомнил!
«Найдут, – сказал тогда уверенно Профессор. – Наша „Марфа“ непрерывно посылает специальный сигнал. Его можно поймать даже обыкновенным транзисторным приемником».
Я не успел еще ничего объяснить Алешке – снова послышались вокруг громовые раскаты.
– Вот ненасытные, – проворчал он.
А я нажал эту кнопку. Она матово засветилась… А раскаты послушно прогремели уже в стороне и вскоре совсем прекратились. Чего здесь бомбить-то, если нечего? Вот по этому сигналу нас и Боцман разыскал. Ну все, теперь мы невидимки!
– Проверимся? – спросил я.
Капитан согласился. Мы вернулись в пролив и дважды нахально прошли под железными брюхами сторожевых кораблей. Сначала под брюхом «Сциллы», потом – «Хариеды».
Они и ухом не повели.
– Эй вы та-ам, наверху-у, – издевательски пропел Алешка. – Постучать бы им щеткой в потолок. Или в пол? – задумался он.
– Теперь можно спокойно «Тасманию» искать, – сказал я. – Никто не помешает своими бомбами.
– Сначала пообедаем, – сказал Алешка. – А то у меня после этой бомбежки живот от голода урчит.
Я согласился. Тем более что давно уже настал «час полуденного зноя».
Глава XV
Куда нам столько золота?
«Марфа» спокойно дремала на дне, на глубине почти в сто метров. Прожектор мы не включали, даже иллюминаторы зашторили (хотя за ними все равно была вечная ночь), чтобы ничего нас не отвлекало. Мы думали. На дне Тирренского моря, у берегов Италии. На глубине почти в сто метров. В тишине – до звона в ушах. Видела бы нас наша мамочка…
– Она, наверное, вздрогнула бы и побледнела, – прочел мои мысли Алешка.
– А папочка, наверное, позавидовал бы, – вздохнул я.
И мы опять задумались. На глубине в сто метров.
Не знаю, о чем думал Алешка, а я думал совсем не о том. Я думал о том, как хорошо и спокойно в нашем далеком родном доме. Даже в пансионате «Горное гнездо» и то лучше, чем на дне моря. Сидели бы сейчас, в «час полуденного зноя», в столовой… Тетя Женя звенит посудой на кухне. Бандитка Р.М. похрапывает в кресле. Алешка шелестит страницами книги. Боцман, разинув рот, слушает рассказы Профессора о подводных кладах. А Профессор, когда мы играем в «Загадай число», всегда загадывает одну и ту же цифру. Цифру «3».
– Лешка! – вскрикнул я.
– А? – он вскинул голову. – На самом интересном месте разбудил. – Он уже втянулся в тети-Женин режим и неумолимо спал после обеда.
– Потом досмотришь. – Я весь дрожал от простой разгадки шифра, который придумал наш наивный и простодушный Профессор. – Загадай число!
Он повернул ко мне голову и хлопал глазами.
– Загадал?
– Загадал. А зачем?
– Три! – выпалил я. – Понял?
Алешкины глаза начали яснеть, просыпаться и расширяться.
– Профессор всегда загадывал эту цифру, чтобы не забыть ее. Чтобы не забыть, сколько он прибавлял к координатам!
– Он, наверное, все время твердил ее, держал в голове. О! Я еще вспомнил! Р.М. его один раз спросила, сколько ему лет, а он ляпнул: три!
– Глупая шутка, – сказала тогда Р.М. – Простофиля.
Мы включили главный монитор. Вспыхнула красная точка на зеленой карте. Расчерченной сеткой параллелей и меридианов.
Алешка повернулся ко мне:
– Разбирайся. Мы их еще не проходили.
Мы-то проходили. Но от всех этих «северная широта», «западная долгота», от градусов и минут ничего в голове у меня не осталось. Да и не было, если честно. Кроме путаницы. Никогда не понимал: какая может быть долгота у шара? Где у шара длина, а где ширина? Вы знаете? Вот именно.
Задачка в принципе была не сложной. Определить, сколько там в одном градусе миль, сделать простой расчет на разницу и прибавить по трешке к каждой координате.
– Ты размеры Земли помнишь? – с надеждой спросил я Алешку.
– Какой земли? На даче?
Ясно. Я опять с надеждой взялся за морской справочник. И нашел-таки нужные цифры. Разобрался в них с грехом пополам. Подсчитал в уме, прибавил. Показал Алешке на карте.
– Понял, – сказал он. – Вверх и вправо.
– На Север, – уточнил я с возмущением, – и на Восток.
– Какая разница? – тоном Р.М. отрезал он. – Поехали!
Он перевел «Марфу» в режим автоматики, и через несколько минут мы оказались в той точке, которую заложил в компьютер Охранник. Как и ожидалось, никакой «Тасмании» здесь не было. Были только заросли водорослей, разбитая лодка вверх дном и все те же драные покрышки. Мы повисели немного над этим безобразием, и Алешка подвел курсор к нужной точке: вверх и вправо. Туда и сюда по нескольку миль. «Марфа» рассудила более рационально. Она не полезла вначале вверх, а потом вправо. Она пошла ходом шахматного «слона» – по диагонали. Плыли мы недолго, на небольшой глубине. День на поверхности был солнечный. По песчаному дну бегала веселая рябь. Резвилась мелкая серебристая рыбешка. Особенно когда в стайку врывались разбойники-тунцы или беспощадная акула.
Но мы мало обращали внимания на повседневную жизнь и проблемы подводной фауны. Мы смотрели вперед, в туманную дымку. А она начала вдруг сгущаться, плотнеть, словно в голубом небе собиралась из светлых облаков серая густая туча. Она становилась все резче в своих очертаниях и все темнее в цвете. И как бы превращалась в длинную подводную скалу. Немного заросшую водорослями.
