– Иначе их давно бы обнародовали. Тогда все вопросы были бы сняты окончательно!
– Неожиданно, но вы подарили мне хоть какой-то шанс. Теперь мне кажется, что вы и моего клиента сумеете разговорить.
– А вы сомневались?
– Увидите его, поймете причину моих сомнений. Кстати, вас не слишком расстраивает то, что встреча будет в полиции, а не в тюрьме?
– Не слишком. Хотя было бы забавно посмотреть английскую тюрьму, но ведь к делу это отношения не имеет.
– Ох! Ладно, впервые встречаю молодую особу, испытывающую любопытство к такому предмету, как тюрьма, но к делу это и впрямь не имеет никакого отношения. Забыл вас предупредить, что мне еще только предстоит уговорить нашего подопечного на встречу с вами. Без его согласия вам не удастся даже поздороваться, не говоря уже о расспросах.
– Ну это ты прекрасно умеешь делать, – вставил слово Джон Фрейзер.
– Что?
– Говорить о девушках, так что уговоришь.
Встреча с обвиняемым по делу о хищении ожерелья графа Никитина – этот факт был признан жюри присяжных в суде первой инстанции – происходила, как уже было сказано, не в тюрьме, а в обычном полицейском участке, очень похожем на тот, где мы побывали из-за нелепого ареста Петиного отца. Да и кабинет был с виду вполне обычным, похожим на кабинет в любом учреждении, разве что на окне была прочная решетка, в двери имелось крохотное оконце, а у входа дежурили два здоровенных констебля. Видимо, сотрудник дивизиона, которому было поручено все организовать, посчитал нелишним подстраховаться от случайностей.
Мистер Уиллис уговорил своего клиента о встрече со мной за полминуты, я в приемной полицейского участка, где меня оставили ждать, даже осмотреться не успела.
Адвокат представил нас друг другу, помог мне удобно сесть на стул и сам сел в дальнем углу, развернув газету и спрятавшись за ней. Отгородился от нас газетой, как занавесом.
Я уж, конечно, прорепетировала весь разговор десять раз, но вот увидела того, кого про себя называла просто воришкой, и растерялась. Ну что нового я ему могу сказать? Ладно, перед полицией он молчит, хотя и они все мои вопросы ему задавали, так это обычное дело у преступников – молчать перед полицейскими. Но ведь он и адвокату не ответил на них!
Я сидела в полной растерянности, сделав вид, будто пристально изучаю своего визави, но и это не могло продолжаться долго, а нужных слов начать разговор у меня не было.
Мистер Джон Смит (вот и фамилия с именем у него оказались до жути обыденными!) оказался приятен, хоть и несколько простоват лицом. Взгляд умный, но какой-то безжизненный. Одет опрятно и в добротную одежду. Руки сильные и чистые. А отчего я решила, что руки у него непременно должны быть грязными? И вообще, при чем тут его руки? Надо себя взять в руки и придумать что-нибудь.
Опять же игра в гляделки уже складывается не в мою пользу. Джон Смит ведь тоже меня рассматривает. И что он видит перед собой? Фифочку в модной шляпке. И далась же мне эта шляпка! Ну зачем я ее надела? Погода, как уже говорилось, была прекрасная, я все предшествующие дни ходила с непокрытой головой, что не было в моем возрасте слишком большим моветоном. А тут с утра мне показалось пасмурно, я и нацепила шляпку. Петя говорил, что она мне идет. Господи, о чем я думаю! Нужно что-то сказать или что-то сделать. Как говорил папенька? Если не знаешь, с какой стороны подойти к человеку, постарайся его удивить. Удивление сродни интересу, а интерес всегда можно использовать себе на пользу. Вот! Придумала!
Я небрежно откинулась на спинку стула, сняла шляпку, положила ее на стол и поняла, что говорить нужно начинать немедленно, а то я запутаюсь в собственных мыслях.
– Здравствуйте, мистер Смит. Спасибо, что согласились поговорить со мной.
– Не за что, мисс. В тюрьме очень скучно. Любой допрос начинает казаться развлечением, а уж с таким следователем, как вы!
Сказано спокойно, без доли насмешки и как-то мертво, без интереса.
– Значит, мы можем поговорить?
– Спрашивайте, но не могу обещать, что отвечу на каждый ваш вопрос, мисс.
– Хорошо, не смею вам в этом возражать. Вот мой первый вопрос. Что вы обо мне думаете?
Похоже, мне удалось его слегка смутить, и он промямлил.
– Э… м-м-м…
– Ну не стесняйтесь! Вы скорее всего думаете, что с вами, человеком, которого подозревают в жутком убийстве, решила познакомиться взбалмошная богатая девица, которой от скуки уже делать больше нечего.
– Не совсем так, мисс. Даже совсем не так. Хотя…
– Хотя я и права! Не буду врать, что единственным моим желанием является спасти вас от виселицы, на которую вы сам себя тянете за волосы. Нет! Убит старинный друг моего покойного отца. Задета его честь, задета честь моей матери и моя. Раз вы не выдаете своего соучастника, значит, и для вас слова о чести не совсем уж пустые слова. Я хочу найти настоящего убийцу и настоящее ожерелье! Если при этом мне удастся спасти вас, буду рада. Нет – полагаю, что о вас будет скорбеть лишь один человек. Тот, ради кого вы готовы пойти на виселицу. Вам ведь угрожали, что расправятся с этим человеком? Вы боитесь за нее! А вы не думаете, что ваша смерть окажется слишком жестоким наказанием и для нее?
Мистер Смит наконец-то стал проявлять хоть какие-то эмоции, а то сидел передо мной истукан истуканом.
– Ну что же вы молчите?
– Если я вам расскажу все, то не только ее подвергну опасности, но еще и вас.
– Хотите пари? Мне рассказывали, да и в газетах писали, что вы способны взобраться по любой стене? Так?
– Да, мисс.
– Следовательно, у вас сильные руки. Вы умеете бороться на руках?
– Да что тут сложного, тут всякий сможет.
– Так вот пари. Если вам удастся положить мою руку два раза из трех – это чтобы вы не говорили о случайностях – то я заплачу вам десять фунтов и молча удалюсь. Если выиграю – вы мне все рассказываете! Смелее, вы же ничем не рискуете, перед вами слабая девушка! А арбитром пусть будет ваш адвокат!
Все последние слова я произнесла достаточно громко, чтобы привлечь внимание мистера Уиллиса.
– Соглашайтесь, мистер Смит, – сказал он. – Десять фунтов очень серьезные деньги[25].
Умница, подумала я, вовремя стал мне подыгрывать, хоть и не верит в мою победу.
– Ну, хорошо, – сдался мистер Смит.
Руки у него были не только чистыми, но и очень мускулистыми, с длинными крепкими пальцами. Мы сцепили ладони, мистер Уиллис поправил наши локти, чтобы оба мы были в одинаковом положении и сказал:
– Начинаем по хлопку!
И шлепнул ладонью по столешнице. Тут же рука мистера Смита оказалась припечатанной к столу.
Не знаю, кто из них двоих больше удивился.
– Ничего страшного, – сказала я. – У вас, мистер Смит, еще две попытки. Так что не играйте в поддавки.
– Готовы! Начали!
– Мисс, вы жульничаете! – закричал Смит так, что в окошечко двери заглянул констебль. – Не знаю как, но что-то вы делаете не по правилам!
– Хм, я вот ничего не заметил, – очень чистосердечно произнес адвокат.
Еще бы он заметил, меня этому фокусу научил сам чемпион обеих Америк мистер Дулитл![26]
– Вы просто боитесь сознаться, что проиграли? Ладно, дам вам шанс, чтобы поддержать ваше реноме[27] в глазах вашего защитника.
– Начали!
В этот раз я не стала хитрить, а боролась по-настоящему, желая показать, что и настоящая сила в моих руках имеется. Хотя устоять я и не смогла, но своего добилась: в глазах Смита появилось уважение и даже восхищение.
– Итак, вы проиграли! – объявила я. – Могу предложить еще одно пари! Спорим, что вы вместе с вашим адвокатом не выстоите против меня в драке и одной минуты, даже если позовете на помощь обоих полисменов, что стоят за дверью?
– Нет, не стоит, наверное, – почти весело отказался от предложения Смит.
– Правильно делаете, потому что в конце концов набегут двадцать констеблей, свяжут меня и посадят в соседнюю с вами камеру. И я ничем не смогу вам помочь.
Адвокат расхохотался от души, и неожиданно к его смеху присоединился и Смит.
– Мистер Смит, если вы настоящий джентльмен, то должны рассчитаться, оплатить проигрыш.
Смит в растерянности посмотрел на свою правую руку, потом махнул ею как-то по-русски: эх, была ни была! Затем бросил взгляд на адвоката.
– Я тут читал очень интересную статью, когда меня отвлекли, – сказал тот, уходя обратно в дальний угол.
– Мисс, а вы не расскажете потом все полиции? – Смит еще раз оглянулся на шуршащего разворачиваемой газетой адвоката и заговорил настолько тихо, что даже мне пришлось напрячь слух. – Она обязательно что-то испортит, а я боюсь…
– Даю слово, – так же тихо ответила я.
– А этому крючкотвору?
– Мистер Уиллис настроен к вам очень дружелюбно. Но я обещаю и ему не рассказывать ничего, что может повредить вашей невесте.
– А откуда… Хотя чего я спрашиваю. Вы настолько необычный человек…
