— Вы что-то путаете, герр Цоллер. Смерть Поцелуева не может быть на вашей совести, потому что он сбежал из могилы.
Старик сразу перестал рыдать:
— То есть как сбежал?
Тимохин рассказал, как.
— Доннэр вэттэр! — выругался по-немецки Цоллер. — Выходит, меня провели.
— Да, — кивнул Тимохин. — Поцелуев так Капусте и сказал: «Ловко мы провели этого Цоллера».
— Черт возьми! — теперь уже по-русски выругался старик, а вслед за этим вздохнул с облегчением: — Но зато теперь моя совесть чиста. Никто не погиб из-за моих экспериментов.
— А вы не могли бы рассказать об этих экспериментах? — попросил бывший следователь.
На лице старика отразилось колебание:
— Вообще-то я дал подписку о неразглашении государственной тайны.
— В каком году вы ее давали?
— Не помню.
— Но это было больше двадцати лет назад?
— Я, я, — по-немецки подтвердил Цоллер. — Больше.
— Тогда можете смело рассказывать. Срок давности уже истек.
— Гут, — сказал Цоллер и начал свой рассказ: — Всю жизнь я боялся смерти. Даже когда был маленьким мальчиком. Что же говорить о том времени, когда я стал подростком, а затем юношей? Мысль о неотвратимости смертного часа приводила меня в ужас. И я решил вступить в схватку со смертью. Найти «эликсир бессмертия». С того момента вся моя жизнь была посвящена поискам «эликсира». Увы, исследования требовали огромных денежных затрат и не приносили никакого дохода. Поэтому никто не хотел финансировать мои опыты. Но тут к власти в Германии пришли нацисты. И в сороковом году меня пригласил к себе Гитлер. В ту пору мне было уже пятьдесят лет...
— Так вы видели живого Гитлера?! — воскликнул Егор.
— Да, мальчик. Как тебя. Он сказал, что знает о моих исследованиях и готов их финансировать, но при одном условии. В случае успешного завершения исследований «эликсиром» смогут воспользоваться лишь члены его партии. Я встал перед дилеммой: прекратить исследования из-за отсутствия средств или продолжать их, но в тайной лаборатории нацистов. Я выбрал второе. А когда русские войска взяли Берлин, меня арестовали и привезли в Москву. К Сталину.
— Так вы видели живого Сталина?! — воскликнула Ася.
— Да, девочка. Как тебя. Он сказал мне то же самое, что и Гитлер. Что знает о моих исследованиях и готов их финансировать. Но в случае успешного завершения исследований «эликсиром» смогут воспользоваться лишь члены его партии. Я опять встал перед дилеммой, но на сей раз дилемма была несколько иная: или меня расстреляют, или я продолжу исследования в тайной лаборатории коммунистов. Я выбрал второе. А когда в пятьдесят третьем году Сталин умер, мои исследования свернули. Прошло какое-то время. И меня вновь привезли в Кремль. Там сидели дряхлые старики. Они предложили мне возобновить поиски «эликсира бессмертия». Сказали, что не пожалеют средств, лишь бы только я быстрее нашел «эликсир». И правда, средств они не пожалели. И вот настал долгожданный день. Я наконец-то получил «эликсир бессмертия». Оставалось только испытать его на человеке...
— Этим человеком и был Поцелуев, — вставил бывший следователь.
— Да, он, — кивнул Цоллер. — Но эксперимент прошел неудачно. Исследования опять свернули. А мне дали вот этот домик, одновременно взяв с меня подписку о неразглашении государственной тайны. Тайной считалось все, что было связано с «эликсиром». — Старик вздохнул. — Итак, дело всей моей жизни пошло прахом. Мой «эликсир», вместо того чтобы обессмертить человека, убил его. Я решил: пусть тогда он убьет и меня. И допил остатки «эликсира». Но почему-то меня он не убил. Я продолжал жить. И вот...
— Постойте-ка, — снова перебил Тимохин. — Если вы встречались с Гитлером перед войной и вам было пятьдесят лет, то теперь вам никак не может быть девяностошесть.
— Точно, — подхватил Егор. — Вам должно перевалить за стольник!
Цоллер округлил глаза:
— Разве?.. Сейчас посчитаю... — Он посчитал. — Майн гот! И правда, мне уже за сто перевалило!
— Выходит, ваш «эликсир» действует! — воскликнула Ася.
— Где ж действует, если я не помолодел, — резонно заметил старик.
— Но ведь и не умерли, — тоже резонно заметил Егор.
— Да вроде нет. — Профессор хихикнул.
— А кто контролировал работу вашей лаборатории? — поинтересовался бывший следователь.
— Особый отдел КГБ.
— А кто был начальником отдела?
— Этот... как его... — Старик наморщил лоб, пытаясь вспомнить. — Человек по фамилии... по фамилии...
— Облеухов, — подсказал чей-то голос от двери.
Все повернули головы. В дверном проеме стоял... Кощеев.
Глава ХХIII. ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
— Удивлены? — с усмешкой спросил он. — Сейчас вы удивитесь еще больше. — Кощеев взмахнул тросточкой.
И в комнату вошел... Никита.
Егор захлопал глазами:
— Ник, ты откуда?
— Из Голливуда, — засмеялся Никита.
Кощеев опять взмахнул тросточкой.
И в комнату вошел... Врунский. Или не Врунский?.. Егор пригляделся. Что за ерунда?.. Еще вчера журналист был лысый как бильярдный шар, а сегодня он уже с густой шевелюрой. И вообще Врунский был похож не на Врунского, а на знаменитого Григория Молодцова — аса питерского угрозыска.
— Гриша?! — радостно вскричал Тимохин.
— Захар Матвеич?!
Суперопер и бывший следователь обнялись, похлопывая друг друга по спине. Молодцов повернулся к Кощееву:
— Познакомьтесь, это мой учитель. Я когда-то у него на Петровке начинал. Младшим опером.
Тимохин и Кощеев обменялись рукопожатиями.
— Захар Матвеич Тимохин. Бывший следователь.
— Олег Николаевич Кощеев. Директор ФСБ.
У Егора глаза на лоб полезли:
— Как директор ФСБ?.. Ася подбежала к Молодцову:
— Дядя Гриша, а куда вы тогда исчезли?
— Сейчас расскажу, племянница. У Егора челюсть отвисла:
— Кто племянница?
— Я племянница, — с очаровательной улыбкой сказала Ася. — А это — мой дядя Гриша. Мамин брат.
У Егора в голове все кувырком пошло.
— А мама твоя в тюрьме?
Ася рассмеялась:
— Да в какой тюрьме? Она на Кипре отдыхает.
— Ни фига не врублюсь. — Егор взглянул на брата. — Ник, ты-то хоть врубаешься?
— Я еще вчера врубился, Егорка. Нас с тобой все за нос водили.
— Кто «все»?
— Ну во-первых: Белова, Ворон, Глюкин... — принялся перечислять Никита.
— Кстати, Белова никакая не Белова, — сказал Суперопер, — а Чернова...
— А Ворон никакой не Ворон, — сказал директор ФСБ, — а Воронихин...
— А Глюкин никакой не Глюкин, — сказал Никита, — а Глюкман...
— А все вместе они — банда генерала Облеухова, — заключил Григорий Молодцов.
— А Облеухов тоже не Облеухов? — спросил Егор.
— Облеухов как раз Облеухов, — сказал директор ФСБ и начал рассказывать: — Этот проходимец затесался в ряды службы безопасности много лет назад. И на протяжении этих лет ловко маскировался под честного контрразведчика. Ему доверяли, он успешно продвигался по служебной лестнице, в то же время обделывая свои грязные делишки. Облеухов продавал секретную информацию направо и налево — то иностранным разведкам, то отечественным криминальным структурам. Мало того, он создал свою собственную преступную организацию. Служба безопасности, конечно, понимала, что у нее под носом орудует хитрый враг, и делала все возможное для того, чтобы разоблачить этого врага. Но ее усилия оставались тщетными. И тогда ФСБ обратилась за помощью к Супероперу. — Директор посмотрел на Молодцова. — Григорий Евграфыч, вам слово... И дальше стал рассказывать Суперопер: — Когда я приехал из Питера в Москву, то первым делом взял под подозрение всех высших руководителей ФСБ. В том числе и директора, — кивнул Молодцов на Кощеева. — Но после тщательной проверки у меня остался лишь один подозреваемый. Генерал Облеухов. Меня заинтересовала давняя операция, которой руководил Облеухов. Он тогда работал начальником Особого отдела КГБ. А операция носила кодовое название...
