Никогда не знаешь наперед, что может пригодиться… Да и вообще вся эта компания, поселившаяся у приходского ксендза, кажется мне очень подозрительной.
Ты теперь всех подозреваешь.
Ну и что, мой электронный мозг все время работает…
Но тут из-за дома на бешеной скорости вылетел велосипед, и Йола, ловко соскочив с него, подошла к мальчикам.
— Итак… что находится в том брезентовом чехле? — спросил у нее Чек.
— Такое пустяковое задание! — пренебрежительно усмехнулась девчонка. — Мог бы выдумать что-нибудь потруднее.
— Ты не крути, а отвечай.
Йола горделиво выпрямилась, прищурив зеленоватые глаза.
О том, что было в чехле, я узнала за десять минут.
Тогда не тяни, а говори, — нетерпеливо бросил Чек.
У меня есть более важные новости, — поддразнила его девочка.
Ну так выкладывай же скорее! — закричал Жемчужинка, все время восхищенно глазевший на Йолу.
Во-первых, в доме живет один художник…
Об этом уже воробьи на крыше чирикают, — Оборвал ее Чек и, окинув девочку презрительным взглядом, добавил: — Ты для нас слабовата. Это тебе не игрушки, а серьезная работа.
Иола, испуганно посмотрев на него, ответила четко, как на уроке:
В брезентовом чехле была складная байдарка. Чек прыснул со смеху.
Сама видела?
Что именно?
Да складную байдарку?
Виде… — самоуверенно начала Йола, но вовремя прикусила язык и закончила уже менее убежденно: — То есть сама не видела. Пани экономка сказала.
И она еще хочет быть инспектором Скотленд-Ярда! — досадливо бросил Чек, выразительно посмотрев на Жемчужинку.
Оставь ее в покое и перестань мучить, — пропищал тот.
Чек повернулся к Йоле.
Говорю тебе, там не было никакой складной байдарки. Я сам доставлял со станции их багаж. Этот брезентовый чехол был слишком тяжел для обычной складной байдарки.
Но пани экономка ясно сказала, что они взяли складную байдарку и пошли на озеро. Это же совсем просто.
А ты проверила?
Нет.
В таком случае ничего не выйдет.
Что не выйдет?
Ты не сдала экзамен.
Да оставь ее в покое, — жалостливо проскулил Жемчужинка. — Она же сказала тебе, что байдарка.
— Нельзя полагаться просто на слово.
— Я могу проверить, — покорно прошептала Йола.
— Теперь уже поздно.
— Значит, не принимаете меня? — печально спросила девочка.
Не успел Чек подтвердить это, как его опередил Жемчужинка:
— Посмотрим. Сначала состоится совет.
Какой еще совет? — удивился Манюсь, но Жемчужинка уже потянул его к сараю.
Если ты мне друг, то прими ее.
Нельзя принимать просто по знакомству.
Мы ее научим.
Нельзя принимать только за красивые глазки.
Я сам ею займусь…
Чек посмотрел прямо в глаза своему наилучшему другу.
Эх, Жемчужинка, Жемчужинка… Вижу, ты втюрился!
Ну и что… она мне нравится. А потом, сам увидишь, из нее получится первоклассный детектив.
Увидим…
Значит, принимаешь?
Примем с испытательным сроком. Но если еще раз напортачит, выгоню без всякого. Законно! — Любимое словечко Чека прозвучало твердо и решительно.
Когда они выходили из сарая, Иола стояла, низко опустив голову. Заметив мальчиков, она выпрямилась, обратив к ним вопрошающий взгляд.
— Принимаем тебя с испытательным сроком, — торжественно провозгласил Чек. — Будешь пока сержантом.
Твоим руководителем назначаю инспектора Альбиновского. Если снова напортачишь, вылетишь без разговоров.
Понятно?
Понятно.
А сейчас поклянись, что все сохранишь в тайне, то есть не скажешь никому ни слова о нашем Клубе.
Клянусь! — Йола подняла вверх руку.
Тогда бежим скорее к Антониушу, а то уже скоро шесть.
2
Солнце скрылось за мрачные стены старого замка, когда комендант подходил к студенческому лагерю. Будучи в великолепном настроении, он, потирая пухлые ладони, мысленно повторял: «Сегодня я разделаюсь с этими их духами. Пусть не думают, что могут околпачивать всех подряд. Рабочие им поверили, но со мной этот номер не пройдет. Они ответят мне за нарушение покоя жителей и общественного порядка…»
Рассуждая подобным образом, комендант остановился на поляне под замком, которую уже покрывала густая тень. У палаток горел небольшой костер, вокруг него сидело десятка полтора студентов. Рыжебородый Антониуш, энергично жестикулируя, что-то громко говорил.
«Что это, черт возьми? — удивился сержант Антчак. — Неужели духи сегодня отдыхают?»
Он медленно приближался к сидевшим возле костра, но они не обращали на него ни малейшего внимания.
Уже слышны были слова Антониуша:
— Если удастся добраться до самого нижнего яруса подземелья, мы сможем узнать, в каком столетии начали строить замок. Думаю, самим нам с этим не справиться, придется просить помощи у археологов…
Коменданту наскучило слушать этот доклад. Не для того он пришел сюда, чтобы узнавать всякие умные вещи. Он значительно кашлянул, давая понять, что лагерь посетила важная персона.
Антониуш, давно уже приметивший сержанта, сделал вид, что был застигнут врасплох. Вскочив на ноги, он выпрямился и весьма вежливо проговорил:
— Добрый вечер, пан комендант! Если интересуетесь нашими ежевечерними обсуждениями, то милости просим.
Остальные приветствовали сержанта протяжно-удивленным «А-а-а…».
Поправив ремень, сержант кашлянул еще несколько раз, чтобы придать себе уверенности и, обойдя вокруг костра, остановился возле Антониуша.
Это хорошо, очень хорошо, что вы так увлекаетесь наукой…
Спасибо на добром слове, — растроганно проговорил Антониуш, признательно улыбаясь.
Сержант быстро обвел взглядом окружавшие его лица, в выражении которых, несмотря на залихватскую веселость, скользила и явная обеспокоенность.
Это очень хорошо, — повторил комендант уже несколько тише. — Скажите, вы каждый вечер так прилежно занимаетесь своими научными делами?
Каждый, — хором ответили студенты.
Каждый вечер мы проводим наше совещание, — пояснил Антониуш, — на котором обсуждаем, что сделали задень, и намечаем программу на следующий день.
Это очень хорошо, — опять похвалил сержант, вызывающе щурясь. — Надо признать, что вы серьезно работаете в этом замке.
— Да-а-а, — послышались в ответ нестройные голоса.
Мы составляем описание этого замка времен династии Пястов, — добавил Антониуш, — Это будет первая посвященная ему работа.
Ох-хо-хо… — покрутил головой сержант. — Первая работа… Это в самом деле прекрасно, что наша студенческая молодежь с такой пользой для науки проводит свои каникулы… — Замолчав, он снова обвел взглядом окружавших его студентов и увидел сосредоточенные, почти торжественные лица. Кашлянув, он добавил: — А скажите пожалуйста, вам здесь не мешают работать?
Посмотрев в сторону башни, над которой виднелась освещенная заходящим солнцем светлая полоска неба, Антониуш с серьезным видом произнес:
— Все было бы ничего, вот только духи мешают, охраняя тайны замка.
Негромкий гул пробежал по кругу обступивших костер студентов. Сержант расхохотался.
— Да, вот именно! Я тоже подумал, что эти проклятые духи мешают всем нам работать, и решил с этим покончить.
Восхищенное «О-о-о!» покрыло собой последние слова коменданта.
Мы будем вам очень благодарны, — послышался голос Антониуша.
Пустяки, — заносчиво ответил комендант, — мы и не с такими духами справлялись.
— У-у-у! — подвывали в восторге студенты.
Сержант, окинув их суровым и требовательным взглядом, поднял голову, втянул живот и, выпрямившись, с силой стукнул кулаком по ладони.
— Хватит этих шуток! — провозгласил он.
Наступила глубокая тишина. Слышалось лишь учащенное дыхание да потрескивание горящих сучьев в костре. Взоры присутствующих обратились к сержанту, представшему во всем блеске служебного величия. Не допускающим возражений тоном он обратился к Антоииушу:
Сколько вас всего человек, пан ассистент?
Тринадцать.
Все они сейчас здесь?
Так точно.
В таком случае заверяю вас, что сегодня в замке привидения не появятся.
Подняв руку вверх, будто командир, ведущий свое войско в атаку, он взглянул на стены замка и тут же замер в этой выразительной позе. Побледневшее лицо его окаменело, неподвижный взгляд был устремлен к замку… Дело в том, что в этот самый момент верхушка башни озарилась голубоватым светом, будто ее осветили лучом прожектора. В левом крыле замка что-то устрашающе завыло, а на башне возникла светлая и легкая женская фигура. Постояв недолго на месте, она величаво заскользила вдоль венца башни, словно несомая ветром. Полы ее прозрачного платья развевались подобно крыльям, а в глазах посверкивали красные огоньки. И вдруг она исчезла — казалось, ее поглотили расступившиеся стены замка…, Наступило длительное молчание. Оцепеневший сержант лишь беззвучно шевелил губами. Наконец его воздетая кверху рука опустилась, и томительную тишину прорезал возглас:
