Почувствовав ее взгляд, Ильинишна подняла глаза и ласково улыбнулась Кисоньке:
– Здравствуй, Эрика, ждешь кого-то?
– Здравствуйтэ. Я ждать Сэр-гей Дмитренко.
Старушка покачала головой:
– Ты с ним поосторожнее, плохой он парень.
– Почьему плохой?
– Жадный. Родители ему достаточно денег дают, никогда не отказывают, а он все норовит на дармовщинку угоститься. Сам ни в жисть никого не угощает. Разве настоящий мужик может так поступать?
Кисонька глянула на бабульку с симпатией. Понимающий человек эта старушка!
– И злой он, – продолжала сплетничать Ильинишна. – У нас его даже «налоговым инспектором» прозвали. Он у малышей деньги отнимал, пока начальник охраны его не застукал и шею не намылил.
– Разве начальник security должен ребьят купать? – изумленно распахнула глаза лже-Эрика.
Ильинишна залилась мелким дробным смехом:
– Да нет, это выражение такое – наказал, значит.
– На, вот твоя кола. Пошли, наконец, – запыхавшийся Сережка выскочил из зала и нетерпеливо затоптался возле Кисоньки.
– Надо же, Сережа девочке угощение купил! – удивилась Ильинишна. – Видать, понравилась сильно. Куда собрались-то?
– Мы недалеко, Ильинишна, только по дорожкам походим, а то Эрике душно, – подталкивая коляску к выходу, бросил через плечо Дмитренко.
– Ну-ну, – неодобрительно процедила уборщица. Оглянувшись, Кисонька успела заметить ее поджатые губы и поймать странный, ускользающий взгляд старухи.
Деревья шелестели еще густыми кронами, а первая опавшая листва едва слышно шуршала под колесами коляски. Чуть заметный ветерок скользнул по разгоряченному лбу Кисоньки. Она мечтательно подняла глаза к небу.
– Ах, Сэр-гей, какие звезды! It is so romantic! [15]
– Да, – с трудом, словно продавливая свой голос сквозь бетонную плиту, прохрипел Сережка. У него неожиданно пересохло во рту.
– Что с твой voice [16] , Сэр-гей? – сочувственно поинтересовалась Кисонька, но рядом с ней уже никого не было.
– Сэр-гей, где ты, Сэр-гей? Не надо прятаться, я бояться, тут есть темно! – Кресло-каталка отчаянно закружилось, поехало по дорожке туда-сюда и влетело в кусты. Со стороны могло показаться, что сидевшая в нем девчонка просто не справилась с управлением.
Три замаскированные фигуры выскочили на тропинку.
– Вот сейчас мы тебе поможем! – зловеще процедила одна из фигур. Впрочем, весь эффект испортил тоненький поросячий взвизг в конце фразы. Вторая фигура толкнула первую локтем, и все трое кинулись к застрявшей коляске.
– Спокойно, это похищение! – процедил третий. Натянутый на голову капроновый чулок почти не изменил его голоса, да и пухлые щечки Сережки Дмитренко выпирали из-под него очень рельефно.
– Если твой папаша выполнит все наши требования, с тобой ничего не случится, – добавил один из его дружков. Троица изо всех сил вцепилась в кресло, но коляска почему-то шла туго. Высокая спинка закрывала от них Эрику, да и девчонка молчала наглухо, видно, онемела от страха.
– Ну что вы возитесь, дернуть не можете как следует? С такими хиляками только на дело ходить, – пропыхтел Сережка, безуспешно теребя каталку.
Обиженные дружки поднапряглись, что-то клацнуло, и коляской словно выстрелили. Сметая все на своем пути, она вылетела на середину дорожки, пару раз крутанулась и встала. Слегка постанывая и держась за ушибленный локоть, Сережка рванул следом, вцепился в ручку, развернул кресло к себе…
Вместо дорогостоящей американки в кресле сидел большой белый гусь! В зеленом десантном берете! С перевязью и кобурой! С пистолетом! Сергей потряс головой, зажмурился, открыл глаза… Да! В коляске действительно сидел большой белый гусь в десантном берете, а на его могучей груди висела кобура с тускло поблескивающим пистолетом!
– Ой… – тихо, но отчетливо сказал Сережка.
Презрительно покосившись на застывшего в ступоре мальчишку, гусь медленно, величественно расправил громадные крылья и отчетливо щелкнул клювом. И тут же пять ярких полос света уперлись в замаскированную троицу.
– Стоять, бояться! – заверещал голос, почему-то, наверное, от страха, показавшийся Сережке и его дружкам совершенно детским.
– Вот они, похитители, с поличным попались! – гаркнул еще кто-то. – Не отвертитесь!
– Интерпол! – металлически лязгнул третий голос. – Сдать оружие, поднять руки, лечь мордой в ближайшую лужу!
– Хана вам, парнишки, за международный скандал спровадят вас уран добывать, а там долго не живут, – лениво посочувствовал четвертый.
Такого незадачливые похитители вынести уже не могли. Тоненько подвывая от нечеловеческого ужаса, они ринулись в сторону школы. Тяжелая, словно каменная, рука обрушилась на ворот Сережки Дмитренко, и он свалился в траву. Кто-то безжалостно заломил ему локти за спину.
– Мурка, ты что, правда арестовать его хочешь? Что мы с ним делать будем? – прошипел Вадька прямо в ухо девчонке.
Разочарованная Мурка чуть ослабила хватку, и ее пленник тут же заячьим скоком рванул прочь. Увесистый пинок пониже спины придал ему дополнительное ускорение.
– Будет знать, как ухаживать за девушками в корыстных целях, – задыхаясь, пробормотала Кисонька. – Не смей вытираться моим париком, мне в нем еще неизвестно сколько ходить!
Вырвав у Севы пучок волос, она принялась аккуратно расчесывать его. Катька бережно снимала беретик с Евлампия Харлампиевича.
– Молодец, Харли, умница, – нежно ворковала она над своим любимцем. Вытащив из кобуры пистолет, она небрежно бросила его на дорожку. Послышался сухой пластмассовый стук.
– Когда у нас наконец будет настоящее оружие, а не эта игрушка? – возмущенно процедила Катька.
– Хороший пистолет, – обиделся Вадька. – Я его специальной краской выкрасил, смотри, как блестит, прямо как настоящий.
Кисонька уселась в коляску.
– Перестаньте ссориться. Нет, вы видели их физиономии, когда вместо меня появился Евлампий Харлампиевич!
– Гусь-десантник! Кто угодно перепугается! – хихикнул Сева.
Раскаты дружного хохота заглушили даже громкий стрекот цикад.
– Проводи нас до дырки и возвращайся на дискотеку, – смахивая проступившие от смеха слезы, попросил Вадька.
– Проверь, сухие ли у «Сэр-гея» штанишки, – хмыкнула Мурка.
Кисонька неожиданно посерьезнела:
– Господа компаньоны, а долго мне еще Эрику изображать? Настоящего похитителя мы ведь пока что так и не нашли.
– Не нашли, – с тяжким вздохом согласился Вадька.
Мурка и мальчишки пешком, Евлампий Харлампиевич под мышкой у Катьки и Кисонька в коляске не спеша направились к забору. Тропинка была узковата для такой большой компании, и Кисонька в ее громоздком кресле чуть приотстала.
– Мадама звонила, ругалась, что мы долго возимся. Как бы она не потребовала аванс обратно. Тогда точно фирму закрывать придется, расходы бешеные, одна неделя учебы в этой школе стоит, как весь мой товар в ларьке. – Сева озабоченно покачал головой.
– Мы уже все тайны этой проклятой школы раскрыли, кроме той, единственной, которая нам нужна, – с досадой бросил Вадька. – Что-то не клюет похититель на нашего живца.
– Может, он догадался, что Кисонька – ненастоящая американка? – обеспокоилась Мурка. – Кисонька, когда ты там без коляски шастала, тебя никто не мог увидеть? Кисонька, ты где? Кисонька!
Вновь дружно вспыхнули фонарики, столбы света заметались по дорожке. Тропа была совершенно пуста. Только у обочины дорожки, у кустов, поблескивали раздавленные стекла темных очков Эрики Саммерс…
Кисонька сдернула тряпку с лица и с трудом перевела дух.
– Ну, если я выдержала такое, то теперь перетерплю все, что угодно, – тихонько пробормотала она, вглядываясь в темноту.
Последние полчаса были самыми сложными в ее жизни. Когда чьи-то руки, словно толстые змеи, вынырнули из вечерних сумерек и на лицо ей упал плотный, пахший застарелой пылью мешок, усидеть в коляске было почти невозможно. Инстинкты кричали: «Бей!» – вошедшие в плоть и кровь навыки требовали немедленного сопротивления нападению. Тем более что беспечные похитители отчаянно испытывали Кисонькино терпение. Уверенные в полной беспомощности своей жертвы, они постоянно подставлялись. Кисонька ясно, как наяву, представила: надо опереться о ручки коляски, подтянуться – и удар ногами в корпус отключит первого гада. Потом рывок вверх, и врезать головой в подбородок типу, толкающему коляску. Кувырок вперед, один взгляд на лица похитителей – и можно звонить ментам, сообщать, что дело о похищениях детей раскрыто. А дальше?…
Мерзавцы, запугавшие до полусмерти четырех малышей и не пожалевшие парализованную девочку, попытаются все выдать за розыгрыш. В лучшем случае они сознаются в неудачной попытке похитить Эрику Саммерс. Не-ет, не этого добивалась сыщица! Уж лучше она потерпит, сосчитает все повороты и ступеньки, выяснит, где их логово, и возьмет их «на горячем»! Тогда эти нехорошие собачки женского пола не смогут отвертеться!
