Эйприл волновалась и очень смущалась, оказавшись в центре всеобщего внимания.
Для Тео же это был звездный час.
Позднее тем же утром Марселла Бун появилась в семейном суде, чтобы подать ходатайство, в котором просила назначить временного законного опекуна для Эйприл Финнимор. Такое ходатайство мог подать любой человек, озабоченный безопасностью и благополучием любого ребенка. При подаче такого ходатайства не требовалось уведомлять самого ребенка или его родителей, но временного опекуна назначали лишь в том случае, если суду приводились веские основания.
Судья, крупный пожилой мужчина с белыми кудрявыми волосами, круглой белой бородой и розовыми щеками, многим напоминал Санта-Клауса. Его фамилия была Джолли.[13] Однако он был благочестив и строг, и за это, как и благодаря внешности, его за спиной по всему городу называли Святой Ник.
Он внимательно изучил ходатайство и спросил миссис Бун:
— Том Финнимор хоть как-нибудь дал о себе знать?
Работа миссис Бун по большей части проходила в семейном суде, и она очень хорошо знала Святого Ника. Она ответила ему:
— Я слышала, прошлым вечером он позвонил жене и они впервые за несколько недель поговорили. Вероятно, он вернется домой сегодня днем.
— Будут ли выдвигаться обвинения в уголовном преступлении?
— Полиция рассматривает произошедшее как гражданское дело, а не как уголовное.
— У вас есть рекомендации касательно того, кого я должен назначить временным опекуном?
— Есть.
— И кого же?
— Меня.
— Вы просите назначить вас?
— Именно, ваша честь. Я в курсе сложившейся ситуации, знаю ребенка, ее мать и в гораздо меньшей степени ее отца. Очень переживаю за то, что может произойти с Эйприл, и я готова исполнять обязанности ее временного опекуна бесплатно.
— Это прекрасное предложение, миссис Бун, — произнес Святой Ник с необычной для него улыбкой. — Выношу решение о назначении вас ее опекуном. И каковы ваши планы?
— Я хотела бы провести незамедлительное слушание в этом суде по поводу определения места жительства Эйприл на несколько ближайших дней.
— Разрешаю. Когда?
— Как можно скорее, ваша честь. Если мистер Финнимор вернется сегодня, я позабочусь, чтобы его немедленно уведомили о слушании.
— Как насчет девяти часов завтра утром?
— Превосходно.
Том Финнимор прибыл домой ближе к вечеру понедельника. Гастролям «Пландер» пришел конец, как и самой группе. Музыканты почти без перерыва ссорились целых две недели и заработали очень мало. Им казалось, что Том втянул их в свою семейную неразбериху, когда увез дочь и принялся таскать ее за собой. Эйприл была лишь одной причиной их недовольства. Основная проблема крылась в том, что все они достигли среднего возраста и играть за пачку орешков в студенческих клубах и барах им больше не хотелось.
По приезде домой Тома встретила жена, которая почти ничего не говорила, и дочь, которая говорила еще меньше. Женская половина семьи объединилась в противодействии ему, но он слишком устал, чтобы ругаться. Он просто отправился в подвал и запер за собой дверь. Через час пришел полицейский и вручил ему повестку, предписывавшую явиться в суд. Прямо с утра.
После нескольких часов напряженных переговоров наконец было принято решение, что Тео может пропустить занятия во вторник утром и отправиться в суд. Сначала родители резко ему отказали, но потом стало очевидно, что Тео сдаваться не собирается, ведь Эйприл его друг. Он много знал о ее семье и действительно нашел ее, о чем неоднократно напомнил родителям. Возможно, ей понадобится его поддержка и так далее. Мистер и миссис Бун, устав спорить, согласились. Но отец предупредил его насчет домашней работы, а мать напомнила, что его не пустят в зал суда. В семейном суде дела в отношении детей всегда рассматривались за закрытыми дверями.
Тео подумал, что знает, как решить эту проблему, и разработал запасной план, на случай если Святой Ник выкинет его из зала суда.
Выкинули его довольно быстро.
В семейном суде все дела рассматривались двумя судьями — Святым Ником или судьей Джуди Пинг. (За спиной опять же известной как Пинг-Понг; многие судьи в Доме правосудия округа Страттен получали прозвища.) В разбирательствах не участвовали присяжные и почти не было зрителей. Таким образом, два зала суда, где проводились бракоразводные процессы, споры об опеке над детьми, усыновлениях и множество других дел, были намного меньше, чем залы, где работали присяжные и собирались целые толпы. И напряженная атмосфера не являлась чем-то необычным, когда семейный суд объявлял о начале заседания.
Во вторник утром она действительно была напряженной. Тео и миссис Бун приехали рано, и мама разрешила ему посидеть у нее за столом, пока они ждали. Марселла изучала документы, пока Тео работал с ноутбуком, наверстывая упущенное по ряду важных дел. Трое Финниморов вошли вместе. Мистер Гуч, один из армии старых, почти ушедших на пенсию полицейских, убивавших время в суде, надев форму приставов, указал Тому Финнимору на его место в левой стороне зала. Мэй Финнимор отправили на ее место в правой стороне. Эйприл села с миссис Бун в центре, напротив судьи.
Тео подумал, это хороший знак, что семья прибыла вместе. Он лишь потом узнает, что Эйприл приехала на велосипеде, мать — на своем желтом катафалке, только без обезьяны, а отец пришел пешком, чтобы размяться. Они встретились у парадного входа в Дом правосудия и вошли одновременно.
Дальше по коридору судья Генри Гэнтри предпочитал традиционное, в некотором роде театрализованное появление, при котором пристав, выкрикивая: «Встать! Суд идет!» — заставляет всех подпрыгнуть, когда судья входит в своей летящей черной мантии. Тео нравилось наблюдать подобное эффектное зрелище. Существовала очевидная возможность, что когда-нибудь он станет великим судьей, почти таким же, как Генри Гэнтри, и он уж точно планировал придерживаться более формальной церемонии открытия судебного заседания.
На какой другой должности можно заставить множество людей независимо от их возраста, места работы или образования встать, демонстрируя уважение к тебе, при твоем появлении? Так бывало только при появлении королевы Англии, президента Соединенных Штатов и судьи.
Святой Ник не особенно благоговел перед формальностями. Он вошел через боковую дверь в сопровождении клерка. Шагнув к судейскому месту, сел на потрепанное кожаное кресло и окинул взглядом зал.
— Доброе утро, — угрюмо произнес он.
Послышалось несколько тихих ответов.
— Том Финнимор, я полагаю? — спросил он, глядя на отца Эйприл.
Мистер Финнимор невозмутимо встал:
— Да, это я.
— Добро пожаловать домой.
— Мне понадобится адвокат?
— Садитесь, сэр. Нет, адвокат вам не понадобится. Возможно, позже.
Мистер Финнимор сел, глупо ухмыляясь. Тео смотрел на него и пытался вспомнить, как он выглядел на той безумной студенческой вечеринке в прошлую субботу. Он был барабанщиком, и отчасти его скрывали инструменты. Лицо Тома Финнимора вроде бы казалось знакомым, но ведь у Тео не было времени рассматривать группу «Пландер». Отец Эйприл был мужчиной приятной наружности, даже респектабельным в некотором роде. На нем были ковбойские сапоги и джинсы, а спортивная куртка смотрелась стильно.
— А вы миссис Мэй Финнимор? — спросил Святой Ник, кивнув направо.
— Да, сэр.
Святой Ник на пару секунд устремил пристальный взгляд на Тео, потом поинтересовался:
— Тео, что ты тут делаешь?
— Эйприл попросила меня прийти.
— О, правда? Ты выступишь свидетелем?
— Я мог бы.
Святой Ник изобразил улыбку. Очки для чтения сползли на кончик носа, и когда он улыбался, что случалось отнюдь не часто, его глаза искрились, и он на самом деле становился похож на Санта-Клауса.
— Еще ты мог бы выступить адвокатом, приставом или клерком, не правда ли, Тео?
— Наверное.
— Еще ты мог бы выступить судьей и принять решение по этому делу, не так ли?
— Вероятно.
— Миссис Бун, у вашего сына есть законные основания присутствовать в этом зале суда во время слушания?
— На самом деле нет, — ответила миссис Бун.
— Тео, иди в школу.
Пристав шагнул к Тео и спокойно указал рукой на дверь. Схватив рюкзак, Тео сказал:
— Спасибо, мам. — Затем он прошептал Эйприл: — Увидимся в школе.
Однако в школу Тео идти не собирался. Он оставил рюкзак на скамейке у зала суда, побежал вниз в буфет, купил большой бумажный стакан рутбира,[14] вернулся наверх и, когда никто не видел, уронил стакан на блестящий мраморный пол. Лед и рутбир растеклись и образовали большой круг. Тео не остановился. Он помчался по коридору мимо семейного суда и завернул за угол в маленькую комнату, подсобку мистера Спиди Кобба, самого старого и медлительного уборщика в истории окружного суда Страттенберга. Как и ожидалось, Спиди отдыхал тут, решив, как обычно, немного вздремнуть перед началом трудового дня.
