Из за плеча Геннадия на письмо опустилась рука в черной кожаной перчатке. Вторая точно такая же рука каким то дьявольским стальным зажимом сдавила его горло.
— Какая приятная встреча, Джин Стрейтфонд, сэр! — Владелица этих двух рук, мадам Накамура-Бранчевска, издевательски засмеялась.
Гена почувствовал себя беспомощным: при малейшем движении стальной зажим сильнее сдавливал его горло.
Между тем мадам Н-Б, спрятав письмо в укромном месте своего костюма, с силой, удивительной для женщины, повлекла тело Геннадия в расселину между скал.
Товарищи Геннадия, Фил, Эсп, Зит, Гала и Акси не видели происходящего, занятые наблюдением за единственной стороной склона, по которой бандиты могли бы предпринять штурм вершины. Чайка Виссарион бесстрашно, не соразмеряя сил, бросилась на защиту своего друга, но силы были явно неравны — мадам увлекала мальчика в расселину. Однако в самый решающий момент в бой неожиданно вступил один из молодых красивых леопардов. Он прыгнул на спину хищнице рода человеческого и спас таким образом Гену Стратофонтова, то бишь Джина Стрейтфонда, от увлечения в расселину, где его, конечно, ждали серьезные неприятности.
Освободившись от стального зажима. Гена отпрыгнул в сторону и увидел перед собой запоминающуюся картину: на ярко-зеленом ковре мха катались, сплетаясь, женщина в черной коже и пушистый леопард. Женщина была страшнее. Каким-то неженским усилием она отшвырнула леопарда, вскочила на ноги, дважды выстрелила в Гену и скрылась в темной расселине.
Пули прошли мимо но, словно в ответ на эти выстрелы, заговорили внизу автоматы гангстеров.
Гена бросился к своим. Все три летчика и две стюардессы заняли боевые позиции в скалах. Они ждали команды своего юного командира. Гена выглянул из-за скалы и увидел, как по желтому крутому склону лезут вверх Грумло и Пабст, Мизераблес и Латтифудо, Буллит и Тиу-Чан и еще не менее двух десятков мерзавцев. Эта атака напомнила ему эпизод из любимой когда-то, в детсадовский период, книги «Остров сокровищ»: атака пиратов на крепость капитана Смолетта. Вспомнив этот эпизод, он подумал, что их положение гораздо серьезнее, чем у героев Стивенсона, — их окружает целый взвод суперсолдат, вооруженных современным оружием и умеющих им пользоваться.
Помощи ждать неоткуда, помощь не предвидится. Кроме чайки Виссариона, у них здесь только два союзника — два молодых неопытных леопарда. Кстати, где же эти леопарды? Он оглянулся и ахнул.
По стволу гигантского дерева на лужайку спускались молодые леопарды, но не два, а шесть! Шесть грациозных и сильных зверей с умными и какими-то очень знакомыми глазами. Очередная догадка молнией промелькнула в голове мальчика. Он посмотрел внимательно на столь знакомую ему важно-благожелательную осанку, и расцветку шерсти не очень-то леопардью, а скорее просто кошачью, на пушистые хвосты этих животных и понял, что это — дети Пуши Шуткина, достославного боевого кота, которому он в течение последнего года имел честь предоставлять стол и кров.
— Уж не детей ли своего друга Шуткина я вижу перед собой?! — воскликнул Гена, и молодые леопарды тут же подтвердили его догадку.
При имени своего достославного родителя они радостно замяукали, запрыгали, и каждый из шести счел своим долгом дружески потереться головой о Генин бок, отчего бок стало немного саднить. Затем леопарды выгнули спины, подняли трубами свои пушистые хвосты (ну, вылитый папа!) и всем своим видом показали, что они готовы принять участие в битве.
— Друзья, — сказал Геннадий летчикам. — Эти молодые животные — наши союзники! Кроме того, в нашем распоряжении чайка-связной. — Он повернулся к Виссариону и обратился к нему с просьбой: — Дружище Виссарион, сможете ли вы имитировать человеческую фразу «Чаби Чаккерс, на помощь!»?
— Чаби Чаккерс, на помощь! — проорал Виссарион довольно похоже.
— Браво, дружище! В таком случае летите к морю и кричите эту фразу без остановки. А мы попробуем прорваться. — Он посмотрел на часы: — У нас в запасе ноль часов пять минут.
— Ах, Гена, — проговорили Гала и Акси, внимательно глядя на него своими большими зурбаганскими глазами. — Какой вы удивительный, удивительный, просто удивительный мальчик!
Гена собрал все силы, чтобы не побагроветь под этими взглядами, но все-таки побагровел.
— Мисс Гала и мисс Акси, — сказал он учтиво, но все-таки звенящим от волнения голосом, — я самый обыкновенный, самый обыкновенный, обыкновеннейший подросток.
Ну, вот вам, дорогой читатель, дополнительный штрих к портрету нашего героя. Каково? По излюбленному выражению Валентина Брюквина, как говорится, «ноу комментс».
Справившись с волнением. Гена сделал знак леопардам, и они все семеро (молодые Шуткины плюс Стратофонтов) собрались в кружок, голова к голове, как это делают шведские хоккеисты перед началом игры.
Гена что-то шепнул леопардам, и те мгновенно исчезли. Оставшиеся секунды Гена потратил на совещание с летчиками.
Мерзавцы, надо и им отдать должное, умели брать штурмом вершины гор и даже укрепленные замки. Они очень даже замечательно умели применяться к местности, маскироваться, ползти по-пластунски, прикрывать огнем перебежки и перебегать открытые для обстрела пространства. Они знали, что самую большую опасность для них представляет крутой и открытый склон, поросший желтыми цветами. Им необходимо было пересечь этот склон для того, чтобы скрыться затем в узком ущелье между скал и оттуда уже сделать решающий бросок. Они рассчитывали на неопытность своих противников и решили ошеломить их массированным огнем, как только выйдут на желтый склон. Кроме того, они знали, что их страшный вождь, мадам Н-Б, каким-то дьявольским, доступным только ей одной путем проберется в тыл к окруженным. Не знали мерзавцы, что мадам-вождь, стеная от боли, висит сейчас, зацепившись за корни дерева Сульп над живописной, но ужасной пропастью.
Итак, они быстро шли вверх по желтому склону и вели страшный огонь по вершине, то и дело вставляя новые обоймы в свои автоматы. Странное дело: им не отвечали. Они прошли уже половину склона — ни одного выстрела сверху. Наконец они ринулись вперед и добрались до спасительных скал. Быть может, у беглецов уже нечем стрелять?
— Сейчас, ребята, мы их возьмем тепленькими, — прохрипел Пабст. — Бифштекс, три картошки и два помидорчика…
Он захохотал, похлопывая себя по ляжкам, и вдруг завопил от ужаса. На него со скалы, растопырив страшные лапы и жутко шипя клыкастой пастью, падал леопард. Спасительные скалы оказались западней для гангстеров. Шесть леопардов бросились на них и взялись терзать мерзавцев без всякого разбора. В тесноте скального убежища пустить в ход огнестрельное оружие было невозможно. Один за другим вылетали растерзанные, обезумевшие от боли и страха мерзавцы назад на желтый склон, и здесь они попадали под огонь отступающего маленького отряда смельчаков. Маленький отряд благополучно пересек желтый склон и углубился в джунгли. Они бежали что есть силы к морю. Море, превращавшее остров в естественный капкан, могло стать и дорогой к спасению.
…Прошло немало времени, прежде чем они увидели бухту. Там был длинный дощатый пирс и возле него несколько лодок и большой мореходный катер, на котором, вероятно, и прибыла вчера на остров атаманша. Несколько парней в плавках беспечно валялись на пирсе в окружении множества жестянок из-под пива.
Застать их врасплох? Попытаться захватить катер? Опасно. Кто знает, сколько охраны внутри катера и на берегу? Шансов на успех очень мало, однако и других вариантов не видно…
Как вдруг Геннадий схватил за руку командира экипажа:
— Стоп, Фил! Не стреляй! Взгляни-ка!
В северной части бухты, затененной прибрежными скалами, бороздили воду шесть дельфиньих плавников, а над ними кружил не кто иной, как Виссарион, не кто иной, как чайка-посыльный Виссарион. Он кружил и кричал, и кричал, и кричал, но за шумом пальм его не было слышно. Что касается дельфинов, то они явно плавали не просто так, они плавали отчетливыми кругами, и в конце круга каждый из них высоко выпрыгивал из воды, явно показываясь.
Геннадий внимательно вглядывался в крутые лбы и лукавые клювы этих морских человеков. Он заметил, что они очень молоды, хоть и огромны. Что-то чрезвычайно знакомое и милое почудилось ему в манере их прыжков, и вдруг очередная молниеносная догадка (какая уже по счету за этот день!) пронзила его.
— Друзья мои, мы спасены! Перед вами дети моего старого друга Чаби Чаккерса! Они посланы нам на помощь!
— Сколько же вам теперь лет, Герман Николаевич? — спросила Даша Вертопрахова одинокого гиганта островитянина, который, несмотря на свою чрезмерно длинную растительность, от общения с людьми приобрел уже человеческий облик, более того — облик русского человека.
