Закрыв глаза, я попыталась вспомнить, как миссис Брикер называла того капитана. Хэлси? Нет, кажется, Хэлли.
— Его звали Хэлли, — ответила я, — он был капитаном китобойного судна.
Я произнесла имя по буквам.
— На вас джинсы «Гесс»? — спросила Глэдис, внимательно меня разглядывая. — Как они сидят?
— Нет, это другая марка, из местного супермаркета.
Глэдис фыркнула, потеряв ко мне всякий интерес.
— Хэлли, — бормотала она, — сейчас посмотрим.
Через несколько минут Глэдис принесла потертые желтые карточки и радостно помахала ими над головой.
— Томас Хэлли?
Шаг Может быть, я знаю только фамилию.
Глэдис подошла к полке в глубине комнаты и вытащила две пухлые папки.
— Думаю, здесь могут храниться старые вырезки. Посмотрите сами, милая.
Она разложила папки на столе и стала быстро перебирать маленькие карточки.
— Хм… Хэлли. Должно быть, это рядом с Хэлси. Здесь полно семей Хэлси, даже половина трасс и дорог так называются.
Я подумала о Брэндоне. Не слишком ли долго он меня ждет?
— Боже милостивый, — воскликнула Глэдис. — Похоже, речь идет о скандале, милая!
Она показала мне вырезку.
Газета пожелтела от времени, но я без труда прочла заголовок: «Убийство в Уотермильском коттедже».
Сердце бешено застучало, голова закружилась, и я тяжело опустилась на металлический стул.
«Капитан Томас Хэлли… Его сын Иеремия… Иеремия убил молодого человека… Швырнул гарпун прямо в сердце… Полиция в тупике… Как мог мальчишка поднять такой тяжелый предмет? Гораздо более вероятным подозреваемым является отец, хотя в день убийства он отсутствовал дома… Няня вызвала полицию… Местные жители утверждают, что няня и покойный были любовниками…»
Глаза зацепились за последние слова заметки, и я раскрыла рот от изумления.
«Иеремия Хэлли молчал, не в состоянии отвечать на вопросы».
Миссис Брикер, ваша история оказалась правдой.
— Милая, все в порядке? — окликнула меня Глэдис. — Вы вдруг сильно побледнели.
— Нет, все хорошо, — сказала я, отшвыривая папку. — Большое спасибо за помощь. Я… Внизу меня ждет маленький мальчик. Мне пора.
Внизу меня ждет маленький молчащий мальчик.
Мальчик, завороженный висящим на стене гарпуном.
В музее было жарко и душно, но меня колотил озноб. Леденящий ужас, от которого веяло замогильным холодом…
Нет!
Я все же не верю в привидения, миссис Брикер!
Ну… Может, теперь немного и верю…
Когда я вернулась, то нашла Брэндона сидящим, словно ангел, сложив руки на коленях и вперив глаза в экран. Он откинулся на спинку стула и очень мило улыбался. Казалось, он такой маленький, хрупкий и беззащитный.
Мне страшно захотелось погладить его по черным кудрям и извиниться за дурные мысли и злость, которую я к нему испытывала.
Что же беспокоит тебя, Брэндон? Что? Почему ты мне не рассказываешь?
Уверена, Иеремия Хэлли тут ни при чем. К нему это не имеет никакого отношения. Потому что он умер более ста лет назад.
Ведь мы не верим в привидения, правда?
Китобойный музей находился в двух шагах от Кривой Бухты, и мы поехали прямо туда. Небо просветлело, дождь утих, а деревья и дома блестели, как новенькие.
Эбби попросила меня купить кое-что в местной бакалее. В Кривой Бухте по выходным очень многолюдно, но я нашла место для парковки перед магазином «Тысяча мелочей», выглядевшим довольно старомодно.
Я повернулась к Брэндону.
— Хочешь осмотреть этот магазинчик перед тем, как мы займемся бакалеей? Он кажется интересным.
Немного подумав, он кивнул.
Вытащив ключ зажигания, я бросила его в сумку и, взглянув на лобовое стекло, увидела, как из магазина выходит Уилл.
Первый раз я переспала с Уиллом после танцев по случаю начала учебного года. Все произошло на заднем сиденье его машины и продлилось лишь пару минут. Потом я долго удивлялась, почему вокруг секса поднимают столько шума. Я, может быть, получила бы больше удовольствия, если бы так сильно не боялась испачкать платье.
Мы с Уиллом встречались совсем недолго, и я решилась переспать с ним, потому что мои задушевные подруги — Дон Фрегоси и Эми Крашек — тоже хотели в ту ночь расстаться с невинностью. Их парни дружили, и они собирались в первый раз заняться любовью в одной кровати в доме Дон, родители которой уехали во Флориду.
Я очень удивилась, когда Эми сказала, что никогда раньше не занималась сексом, даже с Джонни Хармоном, по которому сходила с ума. Она якобы только делала минет, что не считала настоящим сексом.
Получилось ли у них, как они хотели? У меня было такое чувство, что Эми струсила, хотя правду я так и не узнала — Эми с Дон никогда об этом не говорили, а сама поднять эту тему я стеснялась.
Я не соперничала с Эми и Дон. Я их любила и доверяла им, что довольно нечасто встречается в средней школе. При этом я никак не могла понять, почему они стали со мной дружить, и до конца не считала себя членом их компании. Я постоянно чувствовала себя лишней, лишь прикидывающейся крутой красоткой. Меня пугало, что однажды меня выведут на чистую воду, унизят и перестанут со мной общаться.
Обычные заморочки старшеклассницы, верно?
Школьные танцы мы, конечно же, считали развлечением для мелюзги. Так думали все мои подруги. Мы полагали себя взрослыми девицами, выше подобных развлечений, выше всего в нашем городе. Мы насмехались над всеми и всем.
Кроме мальчиков. Видит Бог, их мы принимали всерьез.
Перед вечеринкой Эми, Дон и я встретились в доме Дон и красились в темноте. Именно так, в темноте. Видите ли, мы знали, что на дискотеке будет темно, поэтому и красились, выключив свет, — чтобы в темноте макияж выглядел достойно.
Эта затея не казалась нам идиотской, мы считали ее вполне разумной.
Уилл был чудесным танцором и обладал природной грацией. Он двигался красиво, легко и непринужденно. С той же грацией Уилл двигался и на баскетбольной площадке. Когда он останавливался, чтобы послать мяч в корзину, казалось, он сейчас взлетит и будет парить в воздухе, словно птица.
Целый вечер Уилл веселился от души, танцевал, дурачился, смешил меня. Лишь во время медленного танца мы обнялись, и он прижал меня к себе так властно, что я поняла, чем кончится эта ночь.
Мне все это нравилось, я не возражала, потому что это был Уилл. Светловолосый грациозный Уилл, который выбрал меня.
Если бы мы могли куда-нибудь пойти, то все продлилось бы дольше…
После той ночи Уилл вел себя так, будто я ему принадлежу. И именно тогда мои чувства начали меняться. Хотя я еще ничего не осознавала, понимание пришло намного позже.
Две неловкие, глупо-сентиментальные минуты в машине изменили все.
Конечно же, Уилл мне по-прежнему нравился. Я вся трепетала при мысли, что он выбрал меня. Но хотелось ли мне кому-нибудь принадлежать? Нет! Хотелось ли мне считаться собственностью, как баскетбольные кубки, которые стоят на полке?
Совсем не хотелось.
Мне не нравилась манера, с которой он обнимал меня, когда мы встречались в школе. Я стояла и с кем-нибудь разговаривала, а тут подходил Уилл и бесцеремонно лапал меня, обнимая за шею, будто спешил заарканить беглую телку.
Да, мне в нем нравилось далеко не все. Даже когда мы целовались, он слишком настойчиво лез ко мне под свитер! Да, несмотря на радость, что я люблю и любима, мне нравилось далеко не все.
Почему его губы такие влажные и мягкие? Он что думает — мне приятно, когда он меня обмусоливает при поцелуе?
Потом я пожалела обо всех своих капризах.
Мы были вместе так недолго, очень-очень недолго, кажется, всего две минуты на заднем сиденье его машины. Теперь я жалела, что Уилл ушел от меня так рано и я не могу быть с ним сейчас.
И вот я увидела его в Кривой Бухте.
Я распахнула дверцу, поцарапав стоящую рядом машину.
— Эй, Уилл!
Он обернулся. Интересно, заметил меня? В руке он держал маленький пакетик и, сунув его под мышку, поспешил по улице.
— Уилл, подожди!
Бросившись прочь из машины, я совершенно позабыла о ремнях безопасности, которые не дали мне сделать ни шага. От сильных переживаний я далеко не сразу смогла отстегнуться.
— Уилл? Эй, Уилл!
Сверкнули светлые волосы, и я увидела, как он обгоняет двух стариков с тросточками. На улице было полно народа, люди смотрели на витрины и болтали.
Я четко видела светловолосую голову, видела белый пакет под мышкой.
Он что, убегает от меня? Почему он убегает?
Я выскочила из машины и понеслась по улице, мои кроссовки застучали по асфальту. Я напрочь позабыла о Брэндоне и оставила машину открытой.
— Уилл?
— С дороги! — закричал кто-то, и мимо на роликовой доске пронесся долговязый подросток в гавайской рубашке с открытым воротом.
