— Но ты его убедил? — спросил Блинков-младший.
Папа остановился на светофоре и сидел молча, разглядывая идущих через улицу пешеходов.
— Скорее, я его припугнул, — сообщил он, когда Блинков-младший уже потерял терпение. — Но припугнул как следует. В общем, он теперь будет хороший. А если не будет…
Пешеходы прошли, зажегся зеленый, и старший Блинков большими пальцами нажал на крылышки по бокам руля. Это крылышки газа. Они есть только у машин с ручным управлением, а у обычных машин вместо крылышек педаль.
Автомобиль, Который Никогда Не Угонят, взревел и стал набирать скорость. Он слушался старшего Блинкова, как новенький. Он понимал, что у водителя смутно на душе.
Глава семнадцатая
Что бывает, когда взрослые выдают тайны контрразведки
Деликатно покашливая, «Запорожец» вкатился во двор.
— Знаешь, на каком дрянном бензине он ездит?! Не на всех даже бензоколонках есть такой никудышный бензин, — с гордостью за «горбатого» сообщил старший Блинков. — Ну ничего, у Толика в гараже целая бочка. Сейчас заправимся, чтобы не возиться с утра.
Но заправиться не пришлось. Мешая «горбатому» проехать, у подъезда стоял длиннющий лимузин вишневого цвета. Блинкову-младшему нехорошо сжало грудь. В этом подъезде жила Нина Су. А лимузин Блинков-младший где-то видел.
— Раскорячился, а простому инвалиду уже и не проехать, — ворчал старший Блинков, нажимая на бибикалку. Сигналил «горбатый» негромко, как будто стеснялся.
Дверь подъезда приоткрылась, и в щель высунулась бабья физиономия на треугольных от мускулов плечах.
— Не гуди. Старший князь ездил на этой машине, — быстро сказал папе Блинков-младший. Он узнал и бабьелицего телохранителя, и вишневый лимузин.
— Да что ты! У него же «Волга», — сказал старший Блинков, но сигналить перестал.
— А на этой он приезжал в Ботанический сад, — уточнил Блинков-младший.
Бабьелицый телохранитель слева направо и сверху вниз поводил своей физиономией, противников не обнаружил и осторожно вышел из подъезда. Сейчас, подумал Блинков-младший, появится тело, которое он хранит.
Тело появилось.
Это была Нина Су!
Растрепанная, в домашнем халатике, в черных чулках с дырами на красивых коленках, фотомодель шла, задрав голову, как слепая. Бабьелицый тащил ее за руку. Похоже, он расквасил ей нос.
— А ведь нашей дружбой клялся! — хрипло сказал старший Блинков. — И не успел я уйти, как он бросился звонить. Теперь я очень хочу, чтобы его посадили.
Старший Блинков говорил, конечно, об Эдуарде Андреевиче. Только он мог выдать Нину Су грязным бизнесменам.
Сузив глаза в щелочки, папа смотрел на телохранителя и слепо хлопал по дверце ладонью.
— Ручка выше, — подсказал Блинков-младший. — Ты куда?
— И ты еще спрашиваешь? — удивился старший Блинков, открывая дверцу. Краем гипсового валенка он зацепился за ручной тормоз и стал дергать валенок двумя руками.
Бабьелицый мельком глянул на возню в инвалидном «Запорожце» и ухмыльнулся. На ходу он достал автомобильные ключи с брелоком, нажал, куда надо, и лимузин приветственно бибикнул и мигнул фарами.
Старший Блинков уже стоял одной ногой на асфальте, но гипс опять за что-то зацепился. Блинков-младший не мог помочь, ему мешала спинка водительского сиденья. Папа дергался и постанывал от боли. Он уже не успевал: бабьелицый будто куклу закинул Нину Су в лимузин и усаживался…
Широко размахнувшись, старший Блинков швырнул палочку бразильского дона прямо в стекло вишневого лимузина!
Палочка летела хорошо, вперед тяжелым кукишем. И попала хорошо, не вскользь. Но стекло не разбилось. Наверное, было пуленепробиваемое.
У телохранителя один за другим отвалились оба его подбородка.
— Ты че, одноногий?! — плаксиво сказал он. — Ты из клуба самоубийц?
— Иди сюда, Хрюшка, — поддразнил его старший Блинков. Зашвырнув палочку, он оставил себя и без опоры, и без оружия. Но держался с боевым нахальством. Стоял, облокотившись на крышу «горбатого», и весело издевался над телохранителем. — Умылся бы, рожа сальная! Об тебя канат потереть, и можно зажигать, как свечку!
Бабьелицый, уже было умостившийся в кресле водителя, шире распахнул дверцу и стал выдвигаться из лимузина. Он выдвигался торжественно, по частям. Столбообразная нога, тяжелые плечи, надутая, как бочка, грудь…
Блинков-младший вдруг понял, что папа ни секунды не надеялся победить этого тяжеловеса. Он только хотел выиграть время. Может быть, кто-то из соседей, увидев драку, вызовет милицию. А может быть, подоспеют контрразведчики из службы наружного наблюдения, которые следят за подъездом князя Голенищева-Пупырко. Если только они следят. Наконец, Нина Су могла сама улучить момент и убежать из лимузина. В общем, папа жертвовал собой, чтобы спасти фотомодель.
Наверное, и бабьелицый сообразил, что глупо и опасно ввязываться в драку, когда в машине сидит похищенный им человек. Он тяжело вздохнул и начал так же по частям задвигаться на место.
— Ну что же ты! — кричал старший Блинков. — Иди ко мне, я тебя в лепешку раскатаю и клюковку воткну для красоты!
— В следующий раз, — с горестной гримасой пообещал бабьелицый. — Не переживай, одноногий, я тебя срисовал. Встретимся!
Он задвинул в лимузин последнюю свою часть — физиономию, хлопнул дверцей и с места газанул так резко, что шины завизжали и прочертили на асфальте два дымящихся следа. Гнаться за ним в инвалидном «Запорожце», да еще когда бензина почти не осталось, было чистым безумием. Но старший Блинков бросился в погоню!
Сначала Блинковы, разумеется, отстали. Ведь лимузин раз в двадцать мощнее «Запорожца». По переулку он улетел далеко-далеко и маячил впереди смутным вишневым пятнышком.
— Ты уж нас не подведи, — сказал старший Блинков, нажимая на крылышки по бокам руля. Автомобиль, Который Никогда Не Угонят понял, что речь идет о жизни человека, и не подвел. Он взревел, как большой артиллерийский тягач, несущий ракету средней дальности. Он задребезжал, как сто пустых бидонов. Блинков-младший глазам своим не верил: вишневое пятнышко приближалось!
Когда они подъехали ближе, стала ясна причина такой замечательной победы инвалидного «Запорожца»: лимузин просто-напросто никуда не ехал. Дальше переулок впадал в проспект, и по нему одна за одной тесно катились машины с досками и даже диванами на крышах, машины с холодильниками в приоткрытых багажниках и машины с легкими двухколесными прицепами. Блинковым очень повезло, что был вечер пятницы, и сотни тысяч московских дачников бросились на свои участки. Они торопились, но все равно ехали медленно, в такой-то теснотище. И никому не хотелось пропускать вперед огромный лимузин.
— Ну, держись! — сладостно простонал папа и улыбнулся. Блинкову-младшему совсем не понравилась эта его улыбка. Так, приоткрыв рот и показывая все зубы, улыбаются жеманные кинозвезды и солдаты. Только у солдат это не улыбка, а оскал, чтобы напугать идущего в рукопашную врага.
— Митька, упрись ногами!
Глядя в одну точку на багажнике вишневого лимузина, старший Блинков жал на крылышки газа, как на пулеметную гашетку. Чужой солдатский оскал на знакомом папином лице был ужасен. Автомобиль, Который Никогда Не Угонят старался изо всех своих лошадиных сил. Не так уж их было много, но и сам автомобиль, и его пассажиры не так уж много весили. В общем, они лихо разлетелись, и…
— Бам-м-м!!! Крж-рах-х!! Уи-уи-уи! (это после удара в лимузине сработала охранная сигнализация, хотя вообще-то она не должна была сработать).
Озверевший телохранитель выскочил с какой-то железякой в руке.
А старший Блинков преспокойно дал задний ход. Бабьелицый завопил, затопал ногами и запустил им вслед железякой, но промахнулся.
— Тэйк ит изи, — по-английски сказал стонущему «Запорожцу» старший Блинков. — У тебя же мотор сзади, что тебе сделается?!
Он переключил передачу и снова ринулся в атаку!
— Уи-уи-уи! — визжала охранная сигнализация, как будто лимузин боялся жалкой жестяной машинки.
— Бам-м-м!!! — непреклонно ответил Автомобиль, Который Никогда Не Угонят.
Блинкову-младшему пришлось туго. Хотя он упирался и ногами, и руками в спинку папиного сиденья, все равно, когда «Запорожец» второй раз врезался в лимузин, руки подломились, и он размозжил губу об эту самую спинку. Но больше всего Блинков-младший боялся, что папа скажет ему что-нибудь вроде: «Выйди пока что, погуляй. Видишь, у меня тут мужское дело». К счастью, папа ничего такого не сказал. Только покосился в зеркальце на Митькину раскровяненную губу.
А бабьелицый отбежал в сторону! Наверное, сообразил, что какой бы ты ни был крутой, выходить с голыми руками против инвалидного «Запорожца» бесполезно и опасно для жизни.
— Еще разочек, — подбодрил стального друга старший Блинков, давая задний ход.
