юбке. Показалось, что идёт прямо по воде, отчего Толику снова поплохело, дёрнулась на выход из желудка одинокая калитка. Но это было всего лишь мелководье. Шагала Иринка по камням. В кроссовках, полоща подол юбки. Некрасиво шла, спотыкалась и оскальзывалась. Около Толика остановилась.
– Свадьба будет не у неё, – сухо произнесла Иринка. – Ты это и сам уже понял. Вставай.
Встал. Легко. Словно и не ковырялся только что в попытке подняться. Иринка протянула ему узкую ладонь. Машинально принял. Рука была холодная, косточки пальцев тонкие. Но эти пальцы сжали его сильнейшей хваткой. Словно верёвкой обвили. Такую силищу Толик помнил ещё с прошлого раза.
– У бабушки загад был верный, нерушимый. – Иринка вела Толика за собой. – Но приворот невесты оказался сильнее.
– Да те просто любили друг друга, – безвольно мотнул головой Толик. – А тут твоя бабка, поганка ушастая, со своими колдунами.
Спину окатывал холод – он понимал, что идти нельзя, но ничего не мог сделать – шёл.
– Не было второго приворота, – пытался докричаться до Иринки Толик. – Их защищала обыкновенная любовь. Мать говорила, любовь сильнее любых чар.
– Баба Света тоже любила! Ради любви всё и сделала.
– Не любила она. Ненавидела. От этого и башкой поехала. А сейчас тебе зачем-то талант свой передала!
Иринка резко повернулась. Толик решил, что она его сейчас ударит. Но она лишь дёрнула его к себе, вперившись взглядом. И взгляд этот не обещал ничего хорошего.
– Всё закончится счастливо, – прошелестела она. – В этот раз всё закончится правильно. Я сразу-то не поняла. Думала, он сам выберется. Звала его. Но ему надо немного помочь.
Они опять пошли навстречу лодке. Хорошо пошли, не спотыкались. Вода поднималась всё выше. Было уже по бедро. В душе у Толика всё носилось и вопило от ужаса. Бежать! Срочно! Звать Григорьева со Снегирёвым. Но ничего этого он не делал, а покорно переставлял ноги.
– Ты тоже ради любви кое-что сделаешь, – пообещала Иринка.
– Вместо жениха хочешь меня на тот свет сунуть? – прошептал Толик. – Не получится. На мне защита стоит.
– Любую защиту взломать можно. – В её глазах плеснулась равнодушная сталь.
Дышать Толику стало тяжело. Как-то слишком уверенно Иринка говорит, что теперь у неё всё получится. Как бы и правда не получилось. Ведь раньше, спасая её, он в первую очередь спасал себя. А теперь? Сможет ли он спасти обоих?
Толик дёрнул рукой, но что-то как будто приклеило его к костлявым пальцам девчонки.
– По проклятию должен был умереть человек из вашего рода, – холодно произнесла Иринка. – Вот он и умрёт. И никаких сложностей.
– Ага, – согласился Толик.
Без сложностей – это хорошо. Сложности он не слишком любит.
Лодка приблизилась. Гребец опустил вёсла и посмотрел на них.
Толик обомлел. Это был его недавний гость, тонкий, с узким лицом, еле заметным носом и копытами. Он повёл вёсла в противоход, тормозя быстрый бег лодки, чаля её к ним боком.
Иринка довольно осклабилась.
Толик стал понимать несчастного жениха, выбравшего другую. Что-то с этой семейкой было не так. Красивое зеркало легко переворачивалось на свою оборотную сторону, ничего не отражающую холодную амальгаму. В школе говорили, что в состав амальгамы входит ртуть, а ртуть очень вредна. От неё умирают.
– Залезай, – приказала Иринка. – Этот перевозчик нам поможет. Он хороший. Он единственный, кто пришёл с подсказками. Мы спасём жениха.
– Что будешь с трупом делать? – спросил Толик.
Рядом захихикали. Узколицего всего передёргивало от веселья. Он вообще был в хорошем настроении, постоянно улыбался.
– Вас очень весело слушать, – проблеял он. – Но времени почти не осталось. Сыграем свадебку?
Толику вспомнилось вкрадчивое «плесни», мерзкий смех. А ведь он врёт, чёрт этот безрогий. Он всем тут врёт и обводит вокруг пальца. Он и Иринку обманул. Никакое средство её бабку уже не спасёт. Нельзя вытащить утопленника. Что уже умерло, воскреснуть не сможет.
– Свадьба – это потом, – устало вздохнула Иринка, перебираясь через борт, для чего ей пришлось задрать свою юбку чуть ли не до пояса. – Сначала обмен.
Толик решил, что ни за что не полезет в лодку. Вот утопите его прямо тут – ни в жизнь. Но встретился взглядом с остролицым и сам, не поняв как, перешагнул через борт, сел на лавку, вцепился в неё руками.
– Молодец! – похвалил узколицый. Он сильно наклонился вперёд, опуская вёсла в воду. Лодка полетела по озеру.
«Погодите!» – билось в голове Толика. Он всё понимал и всё видел. Но ничего не мог сделать. Взгляд узколицего пригвоздил его к месту.
Иринка сидела на носу, чуть откинувшись на локти.
– Вы все тут в сговоре, – прошипела она. – Бабка колдовала, и твоя тётка тоже. Бабка на рубаху и на кровь, а твоя – на что-то посильнее.
Иринка ужом крутанулась на сиденье, свесилась к воде, заполоскала волосы в озере.
– Но он сопротивлялся. Он не хотел быть с ней. Он хотел быть с бабкой. Поэтому лодка перевернулась. Поэтому он утонул.
Толика подтолкнули в спину. Он оглянулся. Узколицый мелким кулачком давил ему между лопаток.
– Иди, иди! – хихикал он. – Всё договорено. Сыграем свадебку. Два влюблённых голубка…
– Какую свадьбу? – прошептал Толик.
– Встанете рядышком, возьмётесь за руки, перед Онегой скажете, что муж и жена, и тоните. – Узколицый мелко взмахивал руками, показывая. – Я тем-то в лодке в прошлый раз так же сказал. А парень сопротивляться стал. А зачем сопротивляться, когда всё решено уже?
Толик плюнул, только сейчас сообразив, что смотрит через левое плечо, а правую руку тянет к Иринке. Узколицый покачнулся, но улыбки не убрал.
– Провались ты вместе со своими предложениями. Изойди водой, рассыпься пеплом, – дальше Толик забыл. Что-то надо было про слёзы, которыми должен бес умыться, но сейчас они сюда не ложились.
– Уговор был на мёртвую свадьбу, – проблеял узколицый. – Для свадьбы мне нужны двое.
– Отвали! – Толик всё хотел развернуться, чтобы встать перед узколицым лицом, но он неуловимо оказывался у него за спиной. За левым плечом.
– Сказано было, ты любишь! – напомнил чёрт. – А влюблённые до гроба хотят быть вместе.
– Любит! – поддакнула Иринка. – Вчера признался.
– В чём я признался? – удивился Толик.
– Согласился со мной на край света. – Иринка показала на горизонт. Край, вероятно, был там.
– Кто? Я? – Толик такого не помнил. Звала – да, спрашивала – да, но он не соглашался. – Да кому ты нужна, королева снежная!
Иринка равнодушно пожала плечами. Узколицый упал на лавку. Глаза его забегали.
– Как? – прошипел он. – Ты разве не клялся на крови, на закатный свет, на чистый ветер, что любишь?
– Ты её вблизи видел, кикимору эту? – Толик показал на Иринку. Та распахнула рот от возмущения. – Чего там любить?
– Что? – В голосе Иринки прорезался ультразвук.
Узколицый перебрал пальцами воздух, словно на каком невидимом инструменте сыграл. А потом метнулся к Толику, уставился в его глаза своими жуткими кошачьими зрачками с красной радужкой.
– Катись-ка ты отсюда, – Толик подался ближе к борту. – Прям на своей лодке да к чёрту! И упыря
