Ознакомительная версия.
— Алло, — отозвался майор. — Ничего не слышно!
— Владимир Иванович! — громче прежнего произнес Олег. — Это мы! Беда!
— Вас не слышу. Перезвоните. — И Владимир Иванович повесил трубку.
— Он не услышал меня, — сообщил с растерянным видом ребятам Олег.
— Ну-ка, дай сюда, — схватился за трубку Пашков.
Не успели ребята что-либо сообразить, как Лешка вывинтил микрофон и потряс его над ухом. Микрофон загремел, словно погремушка.
— Кранты, — покачал головой Пашков. — С этой штукой нас никто не услышит.
— А ты, Олег, майора хорошо слышал? — вмешался Женька.
Тот кивнул.
— И то хлеб! — почему-то обрадовался долговязый мальчик. — Хоть какая-то связь с окружающим миром.
— Ума палата! — покрутил пальцем возле виска Темыч. — Мы-то Владимиру Ивановичу все равно ничего сообщить не можем.
— Твоя правда, — мигом скис Женька. Остальные чувствовали себя не лучше. Мелькнувшая было надежда на спасение улетучилась без следа. А старый телефонный аппарат оказался совершенно бесполезной вещью.
— Лучше бы мы его вообще не находили, — меланхолично заметила Катя. Однако природный юмор не изменял ей даже в такой ситуации. Поэтому она добавила: — Сидели бы себе смирненько, как примерные детки, и дожидались, пока Каренчик вернется и нас прибьет.
— Не прибьет! — воскликнул Пашков.
И он помчался в комнату, где они с Темычем недавно как следует вывернули на пол все вещи. Там царил жуткий бедлам. Однако Пашкову отчетливо помнилось: где-то тут стоял музыкальный центр, а рядом с ним — картонная коробочка с микрофоном.
— Где же он? — роясь под скатертью, которая накрыла весь сервант, бормотал Пашков. — Проклятый Темыч! На фига он тут скатерть-то оставил.
Наступив попутно на пару-другую фарфоровых чашек от сервиза, который они вместе с Темой недавно извлекли из горки, Пашков добрался до музыкального центра. Микрофон по-прежнему лежал рядом. У Лешки вырвался вздох облегчения. Только бы микрофон оказался исправным. Вытащив его из коробочки, мальчик примчался на кухню.
— Кажется, Лешенька нам решил песенку напоследок спеть, — невесело усмехнулась Катя.
— Гоните мне острый нож, а лучше — ножницы! — заорал Лешка.
— Может, тебе еще и напильник для ногтей? — огрызнулась Моя Длина.
— Если есть, то давай, — легко согласился Лешка. — Вполне может понадобиться. И клейкая лента нужна. Беги, Темыч! Она где-то там, под твоей идиотской скатертью!
— Это не моя скатерть, а Карена, — счел нужным уточнить Тема.
— Плевать мне, чья она, — отмахнулся Лешка. Отрезав ножницами штекер, он принялся дрожащими от волнения руками оголять провода микрофона. Тоненькие проволочки рвались, словно нарочно, никак не желая избавляться от изоляции. Наконец Лешка справился.
— Теперь держи трубку! — обратился он к Школьниковой.
Та немедленно повиновалась.
— Да не трясись ты так! — прикрикнул на нее Пашков, хотя у него самого руки дрожали, как в лихорадке.
Замысел его был прост. Надо подсоединить вместо испорченного микрофона тот, который нашелся возле музыкального центра. Правда, осуществить это оказалось не слишком легко. Проводки от микрофона не наматывались на клеммы трубки. Предприняв несколько попыток, Пашков сказал:
— Знаете, что? Прижимайте каждый пальцами по проводку. Иначе контакта не будет.
Сооружение вышло очень громоздким. Женька и Темыч прижимали провода микрофона. Таня держала трубку возле уха Олега. Пашков с видом заправского интервьюера поднес ко рту Олега микрофон. В трубке послышался гудок.
— Набирай, Катька, номер Василенко, — стараясь не шевелиться, сказал Олег.
Номер был набран. Все, не мигая, смотрели на Олега.
— Василенко, — раздалось в трубке.
— Это Олег Беляев — ответил мальчик. — У нас беда!
— Олег? — крикнул Василенко. Тут Женька случайно дернулся.
— Нас тут заперли, — продолжал Олег, но майор Василенко снова начал кричать, что ему ничего не слышно.
— Просил же стоять спокойно! — чуть ли не с кулаками накинулся Пашков на Женьку.
— Давай я! Этот не может! — отпихнула Моя Длина мощным плечом Женьку в сторону.
— Алло! Олег! Тебя не слышно! Что случилось? — продолжал кричать в трубку майор Василенко.
Тут Лешка справился, наконец, с контактами.
— Давай, Олег!
— Владимир Иванович! Мы заперты у бандитов! — не стал Олег тратить времени на пространные объяснения.
— Во елки! — воскликнул на том конце провода Владимир Иванович. — Опять криминал нарыли?
— Лучше адрес скорей записывайте! — торопился Олег. — У нас телефон почти не работает!
— Пишу, — немедленно понял ситуацию фронтовой друг Андрея Станиславовича.
Олег быстро продиктовал, куда следует ехать. И даже сумел предупредить, что дверь у Карена стальная и с очень сложными замками. А хозяин вот-вот вернется.
— Сидите. Выезжаю, — коротко бросил майор Василенко. — На всякий случай, какой там телефон?
— Номера я не помню, — ответил Олег. — И вообще это не телефон, а сплошное недоразумение.
— Ясно, — коротко бросил майор. — От входной двери держитесь подальше. Подходите только на четыре звонка. Это будет мой сигнал.
— Порядок, — провел ладонью по лбу Олег.
— Ну ребенок! — с восхищением посмотрела Моя Длина на Лешку.
— У Пашкова голова! — расплылся в счастливой улыбке тот.
— Так, ребята, не расслабляться, — призвал всех к порядку Олег. — Учтите, наш большой друг Карен вполне может появиться раньше, чем Василенко.
— Теперь уж продержимся, — отмахнулся Женька. — Дверь-то на засове.
— А вдруг он как-нибудь снаружи ключом открывается? — заволновалась Таня. — Бывают ведь и такие засовы.
Друзья поспешили к входной двери. Однако определить изнутри, открывается ли засов ключом с внешней стороны, никто из них не смог. Оставалось теряться в догадках.
— Мы вот что, пожалуй, сделаем, — предложил Пашков. — Биллиардик придвинем к двери.
— Это нам ничего не даст, — покачал головой Олег. — Дверь открывается на лестничную площадку.
— Кстати, у кого алмазы? — спросила Катя.
— Тут, — похлопал себя по карману джинсов Олег.
— Вот за это нам точно вознаграждение полагается, — сказал Темыч.
— Нет! — воскликнула Катя. — Этот человек неисправим!
Тут Женька понесся к окну.
— Ты куда? — спросили ребята.
— Не могу больше так! — крикнул долговязый мальчик. — Буду смотреть, когда Василенко подъедет.
Но не успел он еще высунуться в окно, как в дверь раздалось четыре звонка.
— Владимир Иванович? — спросил Олег.
— Я, — ответил знакомый бас. — Клиент еще не возник?
— Нет, — отвечал Олег.
— Тогда потерпите еще немного, ребята, — попросил Владимир Иванович. — Будем брать его прямо возле двери. Только вы отойдите подальше. Вдруг перестрелка начнется.
— Эту дверь никакая пуля не пробьет, — заверил Пашков.
— Все равно, — настоял на своем Владимир Иванович.
В ожидании Карена прошло полчаса. Женька заполнил вынужденный простой по-своему. Он счел, что раз они тут все равно вынуждены сидеть, не грех воспользоваться холодильником Карена. Остальные не поддержали этой идеи. На нервной почве у них напрочь отбило аппетит. Однако Женька немедленно заявил, что ему всегда от волнения хочется есть еще больше. Словом, он удалился на кухню и вышел, только когда с лестничной площадки послышались крики и шум борьбы.
Потом в замках повернули ключи и раздалось четыре звонка.
— Олег! — услыхали ребята голос майора. — Открывай засов.
Едва Олег выполнил приказание, в квартиру ввели уже закованного в наручники Карена. Лицо его кривилось от злобы.
— Теперь ясно, на кого вы работали.
— О чем это он? — посмотрел на ребят майор Василенко.
— Долгая история, — ответил Олег…
В тот вечер ребята опоздали домой часа на три. Хорошо еще, что Андрей Станиславович и Владимир Иванович обзвонили все семь семейств, объяснив родителям, в чем дело. Впрочем, Олега это не спасло от бурной и выразительной сцены, которую неутомимый Борис Олегович разыграл с большим эмоциональным напряжением. Беляев-старший метал громы и молнии. Мама Олега, Нина Ивановна, как всегда, бегала за ним по квартире с пузырьком валокордина. Наконец ей удалось чуть-чуть успокоить мужа. Тут Олег и ляпнул:
— Кстати, папа, совсем забыл сказать. У нас завтра экстренное родительское собрание класса. Андрей Станиславович и Михаил Петрович просили всех присутствовать.
Буря продолжилась…
В остальных семействах разыгрались примерно такие же сцены. Разве что с несколько меньшим накалом страстей. На следующий день состоялось экстренное собрание. Продолжалось оно целых три часа. Ахметов-старший, к удивлению сына, оказался полностью на его стороне. Явившись на собрание, Хамитяй Хамзяевич произнес краткую, но выразительную речь, заявив, что Ахметовы еще никогда не уступали. И если, к примеру, его, Ахметова-старшего, кто-нибудь польет чернилами, разборка получится куда круче. В это присутствующие без труда поверили. А так как матери Вадика Богданова в оправдание сына сказать было нечего, руководство школы решило Марата простить. Как выразился Арсений Владимирович: «На первый раз и с последним предупреждением». Богданову тоже сделали предупреждение. После чего Андрей Станиславович объявил экстренное собрание закрытым.
Ознакомительная версия.
