class="p1">– А теперь загадай желание и задуй свечи! – мама взмахнула пластиковой лопаткой. – Потом можешь разделить торт со своими мохнатыми друзьями.
Хрустик набрал полную грудь воздуха, наклонился и дул до тех пор, пока не покраснел. Он погасил все восемь свечек и так увлёкся, что нечаянно задел ногой шаткие кóзлы, отчего торт рухнул в кучу опилок. Пакет с молоком припечатал всю эту массу.
– Ой! – От улыбки на его лице не осталось и следа.
Нет ничего лучше опилок, чтобы приправить безглютеновый праздничный торт, полный оранжевых овощей. Эй, похоже, нам всё-таки не придётся есть этот торт!
– Опилки, морковь… какая разница? – пробормотала я себе под нос. Зная маму, можно было гарантировать, что этот торт был не только безглютеновый, но ещё и бессахарный, безмолочный и вообще безвкусный. Да и в принципе, когда речь заходит о маминой выпечке, печь – не более чем оборот речи. Скорее это похоже на собачьи бисквиты.
– Ох, какая досада, – погрустнела мама. – Бедный мой Скунсик! – она взъерошила Хрустику волосы. – Но, по-моему, ещё не всё пропало, можно хотя бы попробовать.
Я наклонилась, чтобы выскрести «торт» из грязи. Сначала я извлекла из этой мешанины пакет с молоком. Держа его на весу, я попыталась слизнуть с коробки остатки сыра, украшавшего торт.
– Не трогай, – сказала мама. Она вытащила из кармана комбинезона вилки и раздала нам. – Лучше мы так съедим верхний слой, чем будем передвигать его, рискуя занести инфекцию, – и она уселась прямо на землю. Хрустик плюхнулся рядом. Чтобы расстроить маму, недостаточно вывалять торт в грязи. Она невозмутима, а это значит, что надо очень постараться, чтобы её смутить.
Ну вот, теперь моя любимая бархатная юбка ещё и вымазана куриным помётом! Так и знала: нельзя наряжаться на этот звериный день рождения. Я уселась и стала ковыряться в остатках торта. Честно говоря, он оказался довольно вкусным – если как следует отчистить его от опилок.
Мама налила всем по стакану молока и подняла свой:
– Тост за трёх мушкетёров! – и она рассмеялась. У мамы такой заразительный смех, что я захохотала вместе с нею.
– За мушкетёров! – подхватила я.
Хрустик смеялся так, что молоко брызнуло у него из носа. Я уже предупреждала вас о его суперспособностях.
Чуи поднял страшный шум, лупя алюминиевой тарелкой по стенке клетки. При этом шимпанзе подпрыгивал и ухал:
– У-у-у-ух! О-о-о-о-ох!
Хрустик отпер дверь. Чуи подскочил к той куче, что оставалась от торта, принялся подбирать куски оранжевой массы и пихать их в рот – точнее, размазывать по морде. Очень скоро у него появилась липкая борода. Шимпанзе обожают морковные торты. Вообще мамина стряпня нравится почти всем обитателям нашего зоопарка. Может быть, потому что её выпечка не подходит для человеческого пищеварения.
– Оставь немного Плевалке и Райдеру. – Хрустик поймал шимпанзе за руку и усадил к себе на колени. Однако Чуи снова потянулся за тортом. Брат отпустил его, набрал ещё угощения и отнёс в стойло к верблюду. Плевалка наклонился, понюхал и надменно встряхнул головой. Ему не понравилось.
Я втихомолку ухмыльнулась. Очень его понимаю.
Райдер наконец кончил полоскать лапы в тазике и тоже отведал лакомства с опилками. Он набрал полный рот торта и поглощал его с шумом и чавканьем.
– Нам всем стоит поучиться у Райдера, – заметила мама. – Еноты обязательно моют лапы перед едой.
– Зато лопают как свиньи, – возразила я и тут же вспомнила про поросёнка. – Без обид, Посейдон.
– Замечательный торт, – пробурчал Хрустик с полным ртом. Как и все остальные звери, он обожал мамину стряпню. Хотя вообще-то мой младший брат мог есть что угодно, вплоть до жуков и одуванчиков. Иногда он присоединялся к Плевалке, Люку, Лее и Морфею, когда они паслись на траве. Хрустик прыгал вокруг на четвереньках и рвал зубами траву, как самое настоящее травоядное. Понятно, почему он так любит овощи на десерт. И тут мама ахнула:
– А это что? Почему на Райдере папины трусы? – От того, что рот у неё был полон торта, хихиканье получилось похожим на фырчанье. Её тёмные глаза лукаво сверкнули, и она прикрыла рот рукой. – Смотрите, как отлично сидят! – воскликнула она, и тут у неё из глаз брызнули слёзы.
Что за истерика? Она сошла с ума?
– Ты в порядке? – Я погладила маму по спине.
Всё ещё улыбаясь, она кивнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони. А потом встала и отряхнула комбинезон.
– Не забудьте проверить, все ли животные накормлены. Скунсик, ты будешь наливать им воду, пока я отмеряю порции корма. Петуния, а ты проследи, чтобы все желающие получили свою долю торта.
Бр-р-р-р! Ну зачем она зовет меня Петунией? Почему родители вообще так любят придумывать своим детям дурацкие прозвища? Как будто мало мне того, что я названа в честь Кассандры, пророчицы из Древней Греции! Хорошо, если моё прозвище хотя бы намекает на цветок, а не на мамину любимую свинку Петунию из мультфильмов «Луни Тюнз шоу»!
– А где Аполлон? – Мама внезапно побледнела, как обезжиренное молоко. – Перси, ты опять взял Аполлона к себе в комнату? Милый, это небезопасно, он должен находиться в своей клетке.
– Нет, – Хрустик поднял голову над поилкой Плевалки. – Я не брал его в комнату.
– Кейси, ты не забыла запереть его клетку?
– Я вообще к ней не подходила. – И как только маме могло прийти в голову, что я такая безответственная? Я сердито уставилась на Хрустика. Вечно у меня из-за него неприятности.
– Так, все бросили свои дела. Мы должны его немедленно найти. – Мама обтёрла руки о комбинезон и направилась в дом. – Если мы не найдём Аполлона, – крикнула она на ходу, – мне придётся позвонить в Службу охраны животных и сообщить, что он пропал! – Она торопливо открыла двери, захлопнула их за собой и добавила через плечо: – Сбежавший котёнок пумы. Это может стоить нам фермы!
У меня внутри всё скрутилось. Это правда. Соседи, мистер и миссис Приставалы, уже однажды жаловались на нас в Охрану животных. Тогда Плевалка сбежал из стойла, вытоптал им клумбу и обглодал все листья на гортензии. И теперь агент из Службы охраны животных, Пинкертон Киллджой, только и ждёт предлога, чтобы нас прикрыть. Наверное, мама права. С точки зрения Охраны животных, травоядный верблюд – это одно дело, а вот хищный горный лев – совсем другое.
– Ты точно не прячешь Аполлона под кроватью у себя в комнате? – Я пронзительно посмотрела на Хрустика.
– Нет, в моей комнате его нет.
– Крест на пузе и чтоб я сдох? – Я перекрестилась, и Хрустик повторил мой жест.
– На мизинчиках? – Я подняла мизинец,
