class="p">Васька внимательно посмотрел вниз и вынужден был признать, что Тахир прав — горная ель-арча устилала весь склон. Ее колючие, узловатые ветви переплетались между собой в хаотичные узлы, которые не взял бы ни один топор, будь он хоть из чистого алмаза.
Тропа, изредка разветвляясь, становилась все уже и, наконец, превратилась в тропинку, жавшуюся к скалам и всю усыпанную мелким щебнем.
Ветви арчи то и дело задевали Ваську, цеплялись, словно не хотели пустить дальше, за рубашку и брюки.
Вскоре Игорь остановился и прислушался.
– Да, уже скоро, — подтвердил Тахир. — Я тоже слышу шум воды.
Тропинка, изогнувшись чуть ли не под прямым углом, вдруг вывела их на небольшую утоптанную полянку. В одном ее углу, под навесом, стопками лежали одеяла-курпачи, стоял кувшин-кумган и несколько пиал. В другом — журчал родник. Васька при виде его остолбенел — вода из источника собиралась в небольшой каменный бассейн, а потом… Нет, в том-то и дело, что она не вытекала! Казалось, что вода в ручье шла не от источника, а к нему! Вода явно поднималась в гору!
– По преданию, — пояснил Тахир, — здесь возвращался из хаджа в Мекку святой имам, имя его история не сохранила. В пути он заболел и упал, сраженный недугом, на этом самом месте. Аллах, увидев это, приказал ручью повернуться вспять и напоить святого имама. Такая вот легенда…
– Но ведь он действительно течет вспять! — махнул в сторону источника Васька.
– Оптический обман, — буркнул Игорь. — Здесь такая линия гор.
Васька, не поверив, подошел к ручью, нагнулся, поднял с земли сухой лист и бросил его в воду.
Было немного жутковато наблюдать, как лист поплыл «против» течения и вскоре скрылся из виду. Чтобы еще раз увидеть это, Васька наклонился, решив найти веточку побольше, и тут краем глаза заметил в траве какой-то блеск. Блестела, отражая солнце полированным боком, батарейка «Energiser» с надписью «Made in UK».
Васька хотел было спрятать ее в карман, но, вспомнив Рентгена и обмен опытом по части заныкивания шпаргалок, сунул ее в носок.
– Привал, — объявил Тахир. — Только я вас очень прошу — ничего здесь не трогайте, а самое главное, не сорите. По всем личным делам лучше отойти отсюда подальше.
Васька с наслаждением прислонился спиной к рюкзаку и закрыл глаза. Находка заставила его задуматься. Как ни печально, но, кажется, его гипотеза была верна. Только вот кому он может доверять? Или — никому?
Через пятнадцать минут Тахир наполнил бурдюки водой, и вся компания двинулась дальше вверх по тропе.
Через два поворота Васька увидел вросшее в скалу удивительное дерево. Вместо листьев на нем висели, колыхаясь на ветру, тысячи маленьких разноцветных лоскутков. Было такое ощущение, что какой-то сумасшедший мастер решил создать это чудесное дерево и посвятил этому всю свою жизнь.
– Дерево просьб, — кивнул в сторону тряпичных листьев Тахир. — Каждый лоскуток — день молитв Аллаху. Кто-то молился о здоровье детей, кто-то о пропавших в горах родственниках, бывало, наверное, и о торговых делах просили. Некоторые старики тут по три дня постились, а то и неделю. Молились, а вместо еды — пили воду из источника…
– Подожди-ка, — прервал Тахира Игорь, — я нашел следы.
Тахир и Васька склонились над полосой пыли, нанесенной ветром к склону скалы.
– Может быть, кто-нибудь из местных? — засомневался Тахир.
– Какой был размер обуви у твоего деда? — не ответил ему Игорь.
– Сорок второй, кажется.
– Да, это точно не местные, — подтвердил догадку Игоря Тахир. — Здесь люди носят галоши-кауши или ичиги — мягкие сапоги. А след с европейским протектором — рубцы достаточно четкие.
– А где здесь пещеры? — спросил Васька.
– А вон они, — показал подбородком Игорь на склон, в котором выбитым зубом чернела пещера. — Пожалуйте на экскурсию…
После яркого до рези в глазах солнца пещера казалась абсолютно темной. Троица остановилась в самом ее начале, ожидая, пока глаза привыкнут к отсутствию света.
Васька вспомнил похожие ощущения — однажды он, чтобы перезарядить пленку в фотоаппарате, залез с головой под одеяло. Там тоже вначале ничего не было видно — хоть глаз выколи, а потом начинали проступать микроскопические дырочки в ткани, становились видными руки и черная коробка фотоаппарата.
Правда, теперь вместо фотика в пещере постепенно вырисовывались валуны на земле, черный прямоугольник шахты с покосившимся крепежом, какая-то ржавая консервная банка…
Игорь, Тахир и Васька в недоумении остановились, решая, куда им идти дальше.
Из пещеры, кроме шахтного хода, вели куда-то еще две узкие расщелины. Тахир в сомнении посмотрел в их сторону:
– Думаю, для начала лучше пойти в шахту.
Тахир достал из хурджуна фонарик, и беспомощный по сравнению с окружающей темнотой луч заметался по стенам пещеры.
Осторожно ступая, процессия двинулась вперед.
Вязкий, пронзительный холод пещеры медленно забирался под Васькину рубашку, отчего мурашки побежали по его телу. По крайней мере, Ваське хотелось думать, что это произошло оттого, что в шахте было прохладно, а не от страха.
Тахир, едва касаясь левой рукой стены, осторожно шагал в темень.
Ход становился то выше, то ниже, местами приходилось пролезать между обрушившимися и покосившимися крепежными балками.
Вдруг какой-то звук заставил Тахира насторожиться. Он поднял руку, и Игорь, поняв этот жест, тут же остановился. Васька уткнулся в спину Тахиру.
Звук повторился. Казалось, что кто-то стонет жалобно-жалобно, как могут это делать только духи и привидения.
Теперь Васька обливался потом. И сомнений относительно причин, вызвавших его у него, не было.
Стон повторился, на этот раз громче.
Тахир осторожно выглянул из-за угла.
На полу пещеры, загораживая рукой глаза от нестерпимо яркого света, лежал человек.
– Дед! — кинулся к нему Васька. — Ты живой?!
– Вася? — изумленно приподнялся на локте Петр Никодимович. — Что ты здесь делаешь?! Беги!
– Да ты что, дед, ты что! Сейчас мы тебя освободим! — залепетал Васька, с ужасом глядя на худое, небритое лицо деда, его грязный пиджак и тонкий стальной тросик, которым дед за запястья был привязан к ржавому костылю, вбитому почти по самую головку в стену.
Игорь растерянно посмотрел на эту картину, потом достал из кармана нож и принялся перепиливать тросик.
Избавившись от пут, Петр Никодимович вскочил на ноги и, охнув оттого, что от долгой неподвижности его пронзила острая боль, сгреб Ваську в охапку и передвинул его к себе за спину.
– Кто это, Василий? — спросил Петр Никодимович, сжимая в руках, будто плетку, обрывок тросика.
– Да это наши, — попытался успокоить его Васька. — Это Игорь, внук Валентина Борисовича, твоего друга. А это Тахир, друг Игоря.
– Не все тут друзья, Вася, — мрачно насупился дед и грозно предупредил двинувшегося
